Александр Никонов - Верхом на бомбе. Судьба планеты Земля и ее обитателей
Земля, словно живое существо, расходует высокоупорядоченную пищу – сложные радиоактивные элементы и гидриды, на этом растет, как птенец, а выделяет нечто более простое в сравнении с потребленным.
Поразительно, но еще в тридцатых годах XX века, когда еще ничего не было известно ни о магнитном поле небулы, ни о свойствах гидридов, а Хойл еще только грыз гранит науки в старших классах, академик Вернадский прозорливо написал: «Наши представления о термодинамических и химических условиях глубин нашей планеты заставляют нас видеть в них среды, благоприятные для существования водородистых тел. Здесь активность химических реакций уменьшается, кислород быстро сходит на нет… Все это должно привести к сохранению в глубинах водородистых соединений, и в том числе растворов водорода в металлах».
Блистательная догадка блистательного ума!
Из всей группы близких родственников нашей планеты – Венеры, Меркурия, Марса – повезло одной Земле: только она обладала достаточной массой и нужным составом элементов, чтобы «обовшиветь» жизнью. И эта жизнь ныне вовсю паразитирует на ее теле, ковыряя и пожирая его. И я полагаю, что это просто прекрасно…
* * *
Вот ведь какая штука… В основе ортодоксальной геологической теории о том, что внутри Земли – железное ядро, а мантия ее силикатная, лежит чисто умозрительная аналогия планеты с доменной печью. И больше ничего. На это «умозрение» навернулось вторым слоем еще одно – Тектоника плит. В отличие от последней, металлогидридная теория основана на экспериментально установленных фактах – на распределении химических элементов в Солнечной системе в зависимости от их потенциалов ионизации. И уже из этого эмпирического факта совершенно жестким образом, без вариантов, вытекает все, о чем вы прочли в этой книге и о чем еще прочтете. И в связи с этим я хочу задать один интимный вопрос поклонникам теории тектоники плит.
Друзья! Я ничего не имею против вашей Тектоники, за исключением того, что она не работает и до сих пор так и не доказана. В остальном это прекрасная теория, и я очень рад, что ее когда-то придумали, дабы хоть как-то объяснить накопившиеся факты, отмахиваться от которых далее стало уже невозможно, как невозможно отмахнуться от роя пчел. Когда пчелы-факты атакуют, нужно, закрыв глаза, прыгать в воду новой теории. Что и было с успехом сделано. За долгие годы существования Тектоники плит она обросла связями, диссертациями, академическими званиями, в общем, всем тем, что в советское время носило короткое и емкое название «блат»… Но ведь когда-то нужно будет и выныривать! Дыхалки-то уже реально не хватает…
Любители Тектоники плит полагают, что если их теория что-то может объяснить, значит, она научна. Увы, это не критерий научности. Критерий – предсказательная сила. А с последним у Тектоники плохо. Могло бы быть и хуже, да просто некуда уже: ее предсказания порой сбываются с точностью до наоборот.
А вот у металлогидридной теории с предсказаниями хорошо. Ее пророчества сбываются все. Но, несмотря на это, она до сих пор нелюбима большой наукой. Действительно, психологически трудно поверить в раздувание Земли, даже имея для этого все факты на руках. Земля – это вам не презерватив!
Известно, что рискованное предсказание служит доказательством достоверности теории. Металлогидридная теория сделала уже с десяток сбывшихся предсказаний. Вот я и хочу спросить любителей железной Земли: ребята, а сколько вам нужно еще сбывшихся прогнозов? Еще два? Три? Пять? Сорок восемь? Сколько будет достаточно для прозрения? Назовите число. Мне просто интересно…
Часть 5
Без нефти?
Пробились буры, бездну вскрыл алмаз —
И нефть из скважин бьет фонтаном мысли,
Становится энергиею масс —
В прямом и то же в переносном смысле.
Андрей Петрович Паршев, в принципе, неплохой человек, богом клянусь. Но природная меланхоличность таким образом легировала его характер, что на выходе получился человек крайне пессимистического свойства. Не лишенный толики литературных дарований, Паршев через рупор книг транслирует свой пессимизм, отравляя им мятущиеся народные массы. Глотнул того яду и я.
Было это в те годы, когда книжки Паршева «Почему Россия не Америка» и про то, что нефть кончается, всколыхнули страну. Прочтя его труды, полные уныния и грозящие всем нам мировой катастрофой, я затосковал. Тоска преследовала меня довольно долгое время, пока не прошла сама собой, растворенная живительной силой природного оптимизма, который обильно источает мой душевно здоровый организм. У меня сильный ментальный иммунитет – и то, немало часов я провел в тоскливом настроении, которым заразил меня Паршев. А что же говорить об остальных, от рождения склонных предаваться печали?
Паршев пугает нас закатом цивилизации. Закатиться она должна по той же причине, по которой останавливается автомобиль, когда у него кончается топливо. Топливом нашей цивилизации является нефть. Академик Велихов не зря ведь однажды назвал нашу цивилизацию нефтяной. Именно на нефти, как на дрожжах, население земного шара от одного миллиарда человек в конце XIX века выросло до шести миллиардов с лишним к концу XX. Нефти мы обязаны всем. Нефть – основной источник энергии для человечества. Кровь цивилизационного организма. На сколько нам этой крови еще хватит? И что будет дальше?
В свое время я провел не один час, беседуя с Паршевым и пытаясь найти в его голове ответы на эти вопросы. Исследовал я на этот предмет и другие головы, не меньшего размера…
Глава 1
Ужасный конец Паршева
В общем, и паршевские, и велиховские оценки роли нефти абсолютно верны. И для того, чтобы в этом покрепче убедиться, проведем мысленный эксперимент. Во всем мире вдруг исчезла нефть. Что будет?
Если завтра вдруг закончится нефть, послезавтра начнется голод, а послепослезавтра каннибализм. Это достаточно тривиальная мысль, и я, как человек разумный, к этой мысли пришел на раз. Паршев, попивая вместе со мной жидкий чай без сахара, эту мою разумную мысль только подтвердил:
– Именно каннибализм… Потому что кроме, как друг друга, нам просто нечего будет жрать. На получение одной пищевой калории современное сельское хозяйство тратит до 10 калорий. Что это за калории? Это калории минерального сырья! То есть, нефти – в виде дизельного топлива и технических масел. Сельское хозяйство без трактора и комбайна снизит производительность в десятки раз. Без нефти жрать будет просто нечего… Да даже если бы и не снизило! На чем подвозить провизию в город? Лошадей уже нет: железный конь давно пришел на смену крестьянской лошадке. И если вчера вечером кончилась нефть, утром весь транспорт встал.
Для того чтобы заменить все существующие поезда и грузовики, потребуется столько лошадей, что они сожрут все, что будет выращено враз ослабевшим сельским хозяйством. Да и где взять столько лошадей?.. Наконец, чтобы сделать телеги для этих лошадей, нужно будет свалить, наверное, половину европейского леса.
И не нужно думать, будто человечество со своих шести «нефтяных» миллиардов вновь ужмется до одного «угольного» миллиарда. Эту цифру оно легко проскочит вниз!
Потому что инфраструктуры прошлого века, которая кормила «угольный» миллиард, больше нет – нет столько лошадей, паровозов, а главное – большинство населения живет уже не в селе, а в городах и не занимается выращиванием продовольствия без трактора… Нефть – наш хлеб, еда, тепло…
Оглянитесь вокруг. Кругом – нефть. Дороги – это асфальт, а асфальт – тяжелая нефтяная фракция. Исчезни нефть, и через 10-15 лет дороги без ремонтов придут в состояние полной «непроезжести». И быстрее всего это произойдет в России, где зимой часто происходит фазовый переход – превращение воды в лед и обратно. Замерзая в трещинках покрытия, вода буквально разрывает полотно дороги. В Московской области фазовый переход за одну зиму случается до 40 раз. Неудивительно, что в России дороги нужно каждую весну ремонтировать. В Оклахоме это нужно делать гораздо реже. Но и там без ремонтов дороги рано или поздно порастрескаются.
Менделеев когда-то сказал: топить нефтью – все равно, что топить ассигнациями. Ведь нефть – не только топливо, но и сырье. И в первую очередь для производства пластмассы. В позднем СССР и в США по производству многих вещей был практически достигнут паритет. Но США в десятки раз обходили нас по оргсинтезу. По пластмассам… А XX век – век пластмасс. И этот век мы проиграли…
Пластмассы – это, помимо всего прочего, еще и одежда. Почему синтетика встречается практически во всей одежде? Видели, на ярлычках написано «40% – cotton», а остальное – полимеры… Потому что людей на Земле стало так много, что без пластмассы (читай, нефти), с помощью одного только сельхозсырья их одеть невозможно.
