Сергей Попов - Автографы на картах
Разбитый корпус «Инея» стащить в воду так и не удалось. Он до сих пор лежит на юго-западной оконечности острова Вилькицкого, напоминая об опасностях, которые ежечасно поджидают разведчиков глубин…
В этой скорбной главе о кораблях, открывавших навигационные опасности в Арктике собственными бортами, я невольно нарушил хронологию повествования, увлекшись событиями недавних лет. Однако невозможно обойти молчанием судьбу ледокольного парохода «Садко», погибавшего дважды.
Первый раз это произошло в 1916 году, когда во время объезда архангельским губернатором своих владений судно пропороло себе днище о подводный камень в Кандалакшском заливе. Спасая титулованных пассажиров, экипаж не успел заделать пробоины, и судно затонуло. Шестнадцать лет пролежал «Садко» на дне, прежде чем подводники-эпроновцы его подняли. Судоремонтники завода «Красная кузница» вдохнули в него вторую жизнь. В 1934 году «Садко» совершил свой первый снабженческий рейс на Северную Землю. И хотя рейс получился неудачным — судно 23 дня находилось в ледовом дрейфе в северо-восточной части Карского моря, — за ним утвердилась репутация высокоширотника.
На следующий год его направили в Первую высокоширотную экспедицию, которой руководил Г. А. Ушаков. Полярную гидрографию в ней представлял Н. И. Евгенов. Обойдя с севера Шпицберген, обследовав северную часть Карского моря, где был открыт остров Ушакова, «Садко» только за пределами 80-й параллели прошел более трех тысяч миль. 13 сентября пароход достиг рекордной в то время для свободно плавающего судна широты. Взятая здесь очередная, 99-я, океанографическая станция экспедиции начала отсчет советских высокоширотных исследований. Папанинская станция, дрейф «Г. Седова», воздушная экспедиция И. Черевичного — все это было позже.
В Третьей высокоширотной экспедиции на «Садко» Н. И. Евгенов с А. А. Кухарским принимали участие в обследовании островов Де-Лонга и последних поисках гипотетической Земли Санникова, выполнили многочисленные промеры, собрали интересные материалы по лоции.
Четвертую высокоширотную отменила война. «Садко» использовался как судно-снабженец. Ночью 11 сентября 1941 года он с полного хода выскочил на необследованное мелководье северо-восточнее островов Известий ЦИК. О том, как это произошло, вспоминает старший помощник капитана «Садко» А. Ф. Пинежанинов: «На карте, которой мы пользовались, на нашем пути были редкие глубины порядка 35–40 метров. Для проверки глубин капитан приказал измерять глубины с кормы лотом Томсона через каждые 15 минут, так как эхолот не работал… После очередного измерения глубины в 21 ч. 45 м. судно в 21 ч. 55 м. выскочило на неизвестную скалистую банку…»[112] Людей сняли. Корабль же погиб. На карте теперь есть мелководье Садко…
ПРИБЛИЖАЛИ, КАК МОГЛИ
Когда в полдень 22 июня 1941 года страна узнала о вероломном нападении фашистской Германии, инженеры-гидрографы И. И. Долотов и Н. П. Якимов уже девятый час дрались с врагом в Брестской крепости. Выпускники «дрейфующего вуза» перед самой войной были призваны младшими командирами на строительство укреплений. Для них война оказалась и короткой, и необычайно долгой. Всего несколько дней с оружием в руках противостояли они вражеским полчищам, а затем был многолетний ужас фашистских концлагерей, вынести который было суждено лишь единицам из многих тысяч.
Вот как вспоминал пятый день войны Иван Иванович Долотов: «26 июня утром, после ожесточенного артиллерийского огня, немцы пошли в атаку со стороны казармы 84-го полка. Пулеметным и винтовочным огнем атаку остановили, хотя некоторые из фашистов уже находились метрах в 100 от нас. Часть из них бежала за здание Белого дворца. Казалось, война продолжается вечно и никакой другой жизни не было. Мучили голод и жажда»[113]. Именно при попытке добыть воду из Муховца был контужен и попал в плен Иван Долотов. Только через пять лет он вернется в родную гидрографию…
В дни, когда разгоралось пламя Великой Отечественной, полярные гидрографы, как всегда, готовились к очередной навигации. Многие из них уже находились на пути в Арктику. В. И. Воробьев, Например, 22 июня прибыл в Москву в Главсевморпути, где получил от И. Д. Папанина указание об отмене его экспедиции на ордена Ленина ледокольном пароходе «Г. Седов» и возвращении в Ленинград. Через несколько дней капитан 3 ранга Воробьев прибыл в Таллинн, чтобы продолжить службу в гидроотделе Краснознаменного Балтийского флота. На судне «Гидрограф» Воробьев участвовал в огненном Таллиннском переходе и гидрографическом обеспечении боевых действий флота по обороне полуострова Ханко. Темной осенней ночью он видел зарево от взрыва на минах гидрографического судна «Азимут», где погиб его друг по зимовке в море Лаптевых седовец Герой Советского Союза Андрей Георгиевич Ефремов — тогда в 1937-м он руководил производственной практикой студентов Гидрографического института. Кстати, с Воробьевым на Балтике воевали многие с той зимовки— Н. Н. Настай, И. Б. Школьников, К. К. Дерюгин, крупнейший специалист по боевому тралению еще со времен первой мировой войны И. А. Киреев выполнял ряд ответственных поручений по противоминной обороне, гидрограф А. А. Кухарский позже был тяжело ранен под Невской Дубровкой.
Группа студентов Гидрографического института — А. М. Березин, В. Л. Ондзуль, Ю. П. Чернокальцев п другие о начале войны узнали в Архангельске, откуда должны были отправиться в Арктику, и обратились к командующему Балтийским флотом адмиралу Трибуцу с просьбой направить их в действующий флот. Все они участвовали в боях до самой Победы. Александр Максимович Березин, прежде чем стать командиром катера КТ-17 седьмого дивизиона бригады траления Балтийского флота, дрался под Белоостровом, был ранен на Невском пятачке. На морских охотниках воевали на Черном море выпускники сорок первого Е. В. Архангельский, Е. Д. Лялин, А. А. Гончаренко.
Вообще на защиту Родины небольшой коллектив полярной гидрографии отправил 170 человек. (Гидрографы не подлежали призыву, поскольку фронтом им был определен Северный морской путь). И, конечно, многих потом недосчитался… Раненные и окруженные в одном из боев под Ленинградом секретарь комсомольской организации Алексей Петрович Леванцов и сотрудник Гидрографического управления ГУСМП Иван Алексеевич Цехмистренко, чтобы не сдаваться в плен, подорвали себя гранатами. На Пулковских высотах сложили голову работники механических мастерских Евгений Васильевич Николаев и Алексей Александрович Михаилов, в одном из тактических десантов в Финском заливе погиб автор первой инструментальной съемки Медвежьих островов гидрограф Владимир Васильевич Андронов, в боях под Мгой умер от ран заместитель начальника полярной гидрографии Никита Александрович Иванов.
В тех же боях, подымая батальон в атаку, был тяжело ранен другой заместитель начальника управления Александр Павлович Бердовский. Перед самой войной, когда на трассе Северного морского пути создавались первые гидрографические базы, он был назначен начальником Тиксинской гидробазы. Вместо того чтобы выехать к месту назначения, он на четвертый день воины добровольцем ушел на фронт и воевал батальонным комиссаром 286-го полка 91-й стрелковой дивизии. Политруком на Ленинградском фронте сражался гидрограф-огражденец Игорь Дмитриевич Шаронов. В блокаду в родном городе умерли его отец и мать. У него самого открылась тяжелая форма туберкулеза легких, после чего его демобилизовали. В последние годы войны и первые послевоенные коммунисты полярной гидрографии неизменно избирали простого, скромного и в то же время требовательного к себе и другим Шаронова секретарем партийной организации.
16 августа 1941 года под Кингисеппом был тяжело ранен и контужен доброволец народного ополчения Николай Николаевич Алексеев, который руководил первой зимовочной экспедицией полярной гидрографии на «Торосе» в архипелаге Норденшельда. Он долго лечился в госпиталях, пока был направлен в гидрографический отдел Северного, а потом Тихоокеанского флота.
Капитан «Тороса» Виктор Александрович Радзеевский тоже воевал на Балтике. В представлении его к ордену Отечественной войны 1-й степени сказано: «Прибыл на флот добровольно в 1941 году. За прошедшую кампанию 1943 года в качестве штурмана провел восемнадцать конвоев между Кронштадтом и Лавенсари и одиннадцать походов отдельных кораблей. Штурманом назначался на наиболее трудные и ответственные конвои… После полного замерзания провел три конвоя до о. Лавенсари без трального обеспечения в тяжелом торосистом льду»[114]. Помощник флагманского штурмана Охраны водного района капитан-лейтенант В. А. Радзеевский погиб на боевом тралении 8 сентября 1944 года в Нарвском заливе…
