Мирей Матье - Моя судьба. История Любви
Обидно, но все складывается так, что я не могу попасть в Авиньон 22 июля… Ничего не поделаешь. Я и сама вижу, как трудно все распланировать. Настоящая головоломка! Надо выбирать кратчайшие маршруты, учитывая при этом пожелание муниципалитетов. Если пути наши и других звезд эстрады пересекаются, надо следить за тем, чтобы дни выступлений не совпадали и даже проходили с некоторым интервалом: ведь кошельки у зрителей не резиновые. С некоторых пор летние гастроли пользуются дурной славой у импресарио, ибо проходят со скрипом. Концерты с участием известных артистов нередко собирают мало публики. Отчего бы это? Иногда нам помехой служат телевизионные передачи, поясняет Джонни. Иногда играют роль финансовые соображения. Мне пока везет. Я таких трудностей еще не испытала. На моих концертах залы всегда полны. Но я понимаю, что все это может внезапно рухнуть. И потому стараюсь быть в самой лучшей форме, чтобы зрители чувствовали, что не зря потратили деньги. Впрочем, концерты доставляют удовольствие и мне самой. Ведь я так люблю выходить на сцену и петь!
22 июля. Мы в курортном городке Пале. Это прелестное местечко. Мне чудится, что из-за поворота вот-вот может появиться императрица Евгения. В гостинице нам с тетей Ирен отвели соседние номера, их окна смотрят на море. Итак, с этого дня я — совершеннолетняя. Но взрослой себя не ощущаю. Тетушка подает мне пакет, присланный из дома. Матита перевязала его красивой ленточкой. Бумага, в которую он завернут, покрыта рисунками моих братьев и сестер. А внутри. праздничный пирог, традиционный сладкий пирог, который мама собственноручно печет для нас: такой же пирог она прислала мне два года назад в летний лагерь!
К нам пришли друзья: два товарища по профессии — Жак Дютрон и Ги Маршан. Пришел и Марсель Сердан, отца которого хорошо знал Джонни. Марсель очень славный молодой человек. Мы веселимся, танцуем. А назавтра я узнаю из местной газеты, что мы с ним — жених и невеста!
— Просто ужас какой-то, — жалуюсь я тетушке. — Стоит мне с кем-нибудь потанцевать, и его тут же объявляют моим суженым!
— Подумаешь! Такое будет происходить с тобой еще не раз! — замечает Джонни. — Ты могла бы досадовать, будь он уродлив, как Квазимодо, но прослыть невестой Марселя Сердана-младшего вовсе не обидно!
— Что ж теперь делать? Послать в газету опровержение?
— Зачем? О тебе уже складывается легенда. И она будет существовать, независимо от твоей воли.
Мне это не по душе. Не вижу причин, почему у меня должна быть двойная жизнь: та, которой я живу на самом деле, и та, которую мне приписывают.
— Наверное, у артиста всегда двойная жизнь, — говорит тетя Ирен своим тихим и ровным голосом. — А может, у него даже несколько жизней. Каждый по-своему представляет себе жизнь любимого артиста. Так что ты сейчас живешь в воображении тысяч зрителей в разном облике.
Не мешай им придумывать твою жизнь, а сама живи собственной жизнью. Не понимаю, почему тебя все это тревожит.
Потому что я не люблю, когда обо мне выдумывают разные небылицы.
— Возможно, журналист искренне думал, что между тобой и Марселем что-то есть… У тебя был такой веселый, такой счастливый вид.
— Но ведь был день моего рождения. Все ко мне так хорошо относились, мы все были довольны и веселы. Слушай, тетя, ведь ты там тоже была! Разве я дала хоть какой-нибудь повод так предполагать?
— Да нет, нет. Но люди часто видят то, что им хочется.
Джонни закуривает сигару. Меня раздражает его спокойствие: ведь как-никак дело идет о том, как освещают мою жизнь.
— Вот так и возникают многие судебные ошибки! — произносит он. — Люди утверждают, что своими глазами видели то, что им только показалось. Не станешь же ты портить себе праздник из-за этой истории. Кстати, у меня есть гораздо более важная новость. Ее мне только что сообщила по телефону Надин. Получена телеграмма от Лесли Грейда. Все улажено, милая. Ты примешь участие в «Королевском представлении»!
— В присутствии самой королевы?
— Да, в присутствии самой королевы. Оно состоится 13 ноября в театре «Палладиум». И Грейд прибавляет, что выступать ты будешь в достойной компании.
— Подумать только! Сама королева! Папе так хотелось увидеть ее коронацию! Но телевизор у нас появился гораздо позже! Он просто с ума сойдет от радости!
— Когда я говорил о достойной компании, я имел в виду не тех, кто будет в зале, а тех. кто на сцене. Одновременно с тобой выступают Том Джонс и Боб Хоуп.
— Том Джонс!
Я его страстная поклонница: покупаю все записанные им пластинки! И к тому же Боб Хоуп. Он принадлежит к числу друзей Джо Пастернака!
— Там-то журналисты вволю пройдутся на твой счет.
Пастернак. мы опять в его конторе на Пеладжио Роуд, в Голливуде. Речь снова заходит о задуманном им фильме «Город гитар». Джонни сильно нервничает, потому что съемки предполагают начать 20 сентября. Он хорошо знает, что, выступая в Советском Союзе, я отнюдь не преуспела в освоении английского языка.
Джо заявляет, что у него есть замечательный преподаватель, который быстро меня обучит. Джонни возражает: нельзя идти на риск, который грозит мне провалом в Соединенных Штатах. Джо отвечает: он берется за это дело, так как уверен, что меня ждет не провал, а успех. И приводит доводы в пользу того, почему я должна преуспеть, — сильный голос, красивое личико, молодость. В ответ Джонни приводит свои доводы, грозящие неудачей: я не говорю по-английски, никогда не играла на сцене. Джо замечает, что если бы я не отправилась на гастроли к русским, а пожила бы годик в Соединенных Штатах, то сумела бы. Джонни говорит, что, выступая непосредственно перед публикой, я совершенствую и голос, и умение держаться на сцене. И тут Джо просит меня высказать свое мнение.
Передо мной встает трудная задача: я очень хорошо отношусь к господину Пастернаку, мне нравится Америка и к тому же — какой сумасшедший откажется от долларов?! Как объяснить Джо, не обижая его, что английские слова будто застревают у меня во рту, быть может, из страха перед Голливудом?
Джонни говорит нашему собеседнику, что я вскоре буду выступать перед английской королевой, — это, кажется, немного успокаивает Джо, — а потом приму участие в других концертах в Лондоне: таким образом, я, можно сказать, на практике научусь английскому языку и, когда приеду в Америку, буду чувствовать себя гораздо увереннее…
— Стало быть, вы отказываетесь сниматься в фильме «Город гитар»? Вместе с Джоном Уэйном?!
— Думаю, что этого требует благоразумие.
— Ладно, — говорит Пастернак со вздохом. — Дело не в том, что у нас нет подходящих актрис! Грейсон превосходно справится с этой ролью. Но Мирей… с ее french[14] обаянием… я уверен, прекрасно сыграла бы. Не будем же мы ждать той поры, когда она состарится настолько, чтобы играть мамаш, а я должен буду удалиться от дел! У всех нас, Джонни, только один настоящий враг — Время.
— Но оно тем, не менее, работает на нас, Джо. Мирей с каждым днем совершенствуется. Поверьте мне, через год она гораздо лучше справится с тем, что вы надумаете ей предложить!
Когда мы оказываемся в своем бунгало на Беверли-Хиллз (оно все то же), Джонни говорит мне:
— Знаешь, что я тебе скажу? Ты достигнешь вершины своей карьеры годам к сорока.
Легко сказать! Я спрашиваю себя, продержусь ли я до тех пор.
— Что с тобой? Ты нынче вечером какая-то странная, — говорит тетя Ирен.
Мы попросили принести нам ужин домой, чтобы не выходить на улицу. Я говорю ей, что мы отказались от участия в задуманном фильме, где я должна была бы играть вместе с Джоном Уэйном.
— Какая досада! — восклицает тетушка. — А мне так хотелось с ним познакомиться. Чем же ты теперь займешься?
— Приму участие в фильме о Джеймсе Бонде.
— Сыграешь Джеймса Бонда — girl[15]?
— Нет. Я просто спою песню в начале фильма «Королевское казино».
— Стало быть, ты не увидишь Шона Коннери?
— Нет, тем более что на этот раз роль Бонда исполняет не он.
— Какая досада! Я бы охотно познакомилась с Шоном Коннери!
Звезда мирового кино Шон Коннери, неотразимый Джеймс БондТетушка раскрепощается на глазах. Она непринужденно чувствует себя в самом роскошном отеле и разговаривает с любым человеком так же свободно, как с бакалейщицей в Авиньоне. За время наших гастролей художник-декоратор навел лоск в нашей новой квартире, расположенной против американского госпиталя. Она просторнее прежней. Теперь в моем распоряжении большая комната, где я могу репетировать с несколькими музыкантами. И принимать там гостей. Есть у нас теперь и балкон.
— Достаточно ли низко я кланяюсь?
— Слишком низко!
Жак Шазо репетирует со мной «реверанс перед королевой». Этому научиться гораздо труднее, чем танцевать вальс.
