Фрэнсис Крик - Жизнь как она есть: её зарождение и сущность
Конечно, если, как я утверждал, зарождение жизни могло быть сопряжено с очень большими трудностями, то вывод Харта о том, что мы одни в галактике, может быть верен, даже несмотря на то, что доводы в его пользу, как мы видели, не особенно убеждают.
Если же в галактике действительно существуют другие разумные существа и, по той или иной причине, они остались дома, возможно, они пытаются посылать нам какие-то сигналы. Это слишком сложная тема чтобы обсуждать ее здесь подробно. Сигналы намного, намного легче послать, чем ракеты, но даже здесь возникают трудности. Какую длину волны следует использовать? Следует ли посылать излучение во всех направлениях или перевести в узкий луч, чтобы заставить его протянуться дальше? Если так, то в каком направлении следует его послать? Что следует послать? Простые числа являются любимым предварительным сигналом, потому что они одинаковы везде, как и большая часть математики, физики и химии. К сожалению, предметы гуманитарных наук, таких как литература и история, вероятно, будут почти недоступны для понимания другой цивилизацией, по крайней мере, при первом контакте. Напоминает ли их музыка каким-либо образом нашу — спорный вопрос.
Даже если в галактике существует много цивилизаций, то вывод о том, что они будут посылать сигналы в космос, отнюдь не предрешен. Следует ли нам самим посылать сообщения? Как сказал Томми Голд, если у нас есть хоть какой-то здравый смысл, то мы будем молчать. Может быть, все слушают и все молчат. Как в США, так и в СССР предпринимались скромные попытки слушать подобные сигналы, но до сих пор безуспешные. Как бы мы ни относились к вероятности другой жизни в галактике, недорогая программа по прослушиванию возможных сигналов, по-видимому, весьма разумна, особенно, если в качестве побочного продукта она может привести к получению полезных астрономических знаний.
В конце концов, необходимо ответить на вопрос Ферми. Однажды правильно оценив масштаб и характер галактики, невыносимо не знать, являемся ли мы единственными ее обитателями. Возможно, еще опаснее не делать этого. Если описанное в этой книге что-либо доказывает, то решение проблемы тем или иным образом окажется нелегким. Она остается весьма трудной задачей для нашей науки и нашей техники, как для нас, так и для наших потомков.
Глава 15. Почему это должно нас волновать?
Здесь читатель может почувствовать себя немного обманутым. Если жизнь зародилась столь давно и если столь чрезвычайно трудно установить, как именно это произошло, то почему это должно нас волновать? Простые люди, спеша по своим повседневным делам, вполне могут заявить, что, каким бы ни оказался итог, для них он не имеет значения.
я считаю, что эта точка зрения обманчива по двум причинам: одной частной, другой общей. Для того чтобы дать мне возможность изложить свое понимание проблемы, предположим, что появление системы саморепликации нужного типа на основе составляющих первозданной Земли не является, как мы опасались, почти невозможной задачей, а, напротив, относительно легкой. Тогда может оказаться и так, что с помощью сложного выбора составляющих и условий живая система могла бы сформироваться в лаборатории в относительно короткий промежуток времени, например, за год или даже меньше. С моей точки зрения, трудно поверить, что такое открытие не окажет огромное влияние на почти любого образованного человека и особенно на молодежь. Психологический эффект от способности наглядным образом доказать что-либо, действительно имеющее место, может быть очень значительным, в этом можно убедиться на примере того удивительного влияния, которое оказал на людей вид их собственной планеты на фотографиях Земли, сделанных из космоса, хотя я сомневаюсь, сможет ли какой-нибудь лабораторный эксперимент иметь такую же эстетическую привлекательность, как фотографии нашего прекрасного подернутого облаками шара, парящего в пространстве.
Эксперименты по воспроизводимости, доказывающие, что рудиментарная живая система могла развиться на основе чисто химической неживой системы, должны укрепить наше ощущение единства с природой в самом широком смысле, означая атомы и молекулы, из которых созданы все вещества на Земле. Будет ли иметь такое открытие также «практические» последствия, столь обожаемые сенаторами и деловыми людьми (какое практическое значение имеет игра в мяч?), под которыми они имеют в виду: можно ли его использовать для лечения чего-нибудь? Принесет ли оно доход? Я действительно не знаю, хотя немногие фундаментальные научные открытия испытывали недостаток в каком-нибудь виде практического применения.
Но, как мог бы заметить критически настроенный читатель, автор, несомненно, не в праве использовать этот аргумент (поскольку он всего лишь вероятен, если вообще вероятен), что мы не сможем создать такое экспериментальное доказательство в обозримом будущем. В действительности, химическое зарождение жизни может быть очень маловероятным событием и слишком неуловимым, чтобы его воспроизводить время от времени, особенно учитывая довольно скромные научные усилия, прилагаемые к решению проблемы сегодня.
На подобный аргумент я могу только предложить контраргумент, основываясь на самой общей точке зрения. Я бы обосновал свою позицию, исходя из очень замечательной ситуации, в которой окажется человечество по прошествии пяти или десяти тысяч лет развития цивилизации. Западная культура, на которой воспитано большинство из ныне живущих ученых, первоначально была основана на хорошо построенном наборе религиозных и философских верований. В их число мы можем включить идею о том, что Земля является центром Вселенной и что со дня создания прошло относительно немного времени; веру в непреодолимое различие между душой и материей; вероятность, если не определенность, жизни после смерти. Они сочетались с чрезмерным доверием к учениям якобы существовавших исторических личностей, таких как Моисей, Иисус Христос и Мухаммед (Магомет).
Итак, замечательная особенность западной цивилизации, если посмотреть на нее в самых общих чертах, заключается в том, что, несмотря на то, что остаток многих этих верований все еще разделяет множество людей, большая часть современных ученых не придерживается какого- либо из них. Напротив, у них совершенно другой набор идей, лежащий в основе их взгляда на жизнь: истинная природа вещества и света, а также законов, которым они следуют; размер и общий характер Вселенной; подлинная сущность эволюции и значение естественного отбора; химическая основа жизни и, в частности, природа генетического материала, и многие другие. Некоторые из этих теорий носят имена научных «пророков», с которыми они ассоциируются, например, Ньютона, Дарвина и Эйнштейна. Этих людей очень уважают, но все же их идеи считаются доступными для критики, а их жизни не воспринимают как особо достойные похвалы; ценят именно их исследования.
У современного ученого, если он достаточно проницателен, часто возникает странное ощущение, что он, должно быть, живет в другой культуре. Он так много знает и все же остро осознает, сколь много еще остается не открытым. Он остро чувствует, что нам нужно понять эти глубокие тайны, а также, что со временем, приложив усилия и воображение, мы можем это сделать. Это придает значительное ощущение настойчивости его поискам, особенно если он не готов принять некритически традиционные ответы, которым не хватает научного обоснования.
Несмотря на то, что по отношению к его точке зрения существует незначительная постоянная враждебность (созидатели досаждают, но пока незначительно), тем не менее, его приводит в смущение реакция на его исследования. Значительная часть общества проявляет острый интерес к открытиям современной науки, поэтому его часто просят читать лекции, писать статьи, выступать по телевидению и т. п. Но даже в среде тех, кто интересуется наукой (а многие к ней безразличны или отчасти враждебны), она, по-видимому, существенно не меняет общие взгляды на жизнь. Они либо придерживаются устаревших религиозных верований, поместив науку в полностью обособленный закоулок своего ума, либо они впитывают науку поверхностно и успешно сочетают ее с весьма сомнительными идеями, такими как экстрасенсорное восприятие, предсказание судьбы и общение с усопшими. Замечание «Ученые знают не все» обычно указывает на таких людей. Ученые мучительно осознают, что они всего не знают, но они полагают, что часто могут распознать глупость, когда случайно с ней сталкиваются.
И только за последние десять лет люди отдали должное многим скрытым смыслам идеи о том, что человек — это биологическое животное, которое в значительной степени развилось благодаря естественному отбору. Даже сейчас немногие профессора этики подходят к этому субъекту с этой точки зрения. Вряд ли кто-нибудь, наблюдая массовую привязанность общественности к организованному спорту, задает себе вопрос, почему так много людей ведут себя подобным, очень странным образом, и даже еще меньшее число удивляется, является ли широко распространенный восторг перед футболом возможным частичным следствием усилий многих поколений наших предков, потраченных в племенных столкновениях.
