KnigaRead.com/

Александр Зихунов - Медовый месяц императора

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Александр Зихунов, "Медовый месяц императора" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Первым слушателем легенды о Пушкине и Воронцовой был муж княгини Вяземской, Петр Андреевич Вяземский. Это о нем Пушкин в 1822 году написал:

Судьба свои дары явить желала в нем,

В счастливом баловне соединив ошибкой

Богатство, знатный род с возвышенным умом

И простодушие с язвительной улыбкой.

Простодушно-язвительный князь был активным накопителем и передатчиком информации. В одной из записных книжек Вяземского находим интересную для нашей темы запись: "Июль 25...31. Воронцова дарит Пушкину кольцо-"талисман" и свой портрет в золотом медальоне".

Тема эта постоянно занимает воображение супругов Вяземских. Через тринадцать лет (19 октября 1838 г.) в своем дневнике Петр Андреевич описал эпизод на вечере у графа Брюса, где присутствовала сестра М.С. Воронцова Елизавета Семеновна (1783-1856), вышедшая в 1808 году замуж за графа Георга Августа Пемброка (1759-1827). "Сегодня, - записал Вяземский, - Herbert (сын Пемброка) пел "Талисман", вывезенный сюда и на английские буквы переложенный леди Гейтебюри. Он и не знал, что поет про волшебницу тетку, которую сюда на днях ожидают с мужем".

Это именно тот приезд Воронцовых в Англию, когда Елизавета Ксаверьевна якобы узнала свое кольцо, увидя его на руке Жуковского.

Прошло ещё восемь лет, и в 1846 году, 20 февраля, П.А. Плетнев написал в письме к Я.К. Гроту: "Чай пил у князя Вяземского, где были граф Михаил Виельгорский и Полетика. Княгиня рассказывала мне некоторые подробности о пребывании Пушкина в Одессе и его сношениях с женой нынешнего князя В-ва (т.е. Воронцова), что я только подозревал".

Интерес общества к подробностям жизни Пушкина использован Верой Федоровной Вяземской и её мужем для сведения личных счетов с четой Воронцовых. Все началось в Одессе, в далеком 1824 году. У Вяземских болели дети, и Вера Федоровна выехала с ними к морю. О её приезде знали в Одессе. 2 мая 1824 года в письме к А.Я. Булгакову М.С. Воронцов писал: "Если княгиня Вяземская приедет, то моя жена будет крайне счастлива принять её в Одессе и окажет ей все зависящие от неё услуги".

Вера Федоровна с детьми приезжает в Одессу в конце июня 1824 года и поселяется рядом с дачей Рено, где летом жили Воронцовы. Но... между графиней Воронцовой и княгиней Вяземской отношения не сложились. Вяземская остается в общественной изоляции. Она фактически лишена возможности выхода в свет, и только Пушкин навещает её. "Хороша я буду, - писала Вера Федоровна мужу в письме от 18 июля 1824 года, - если Пушкин покинет Одессу: у меня здесь, кроме него, нет никого для общества, ни для того, чтобы утешать меня, ни для разговоров, прогулок, спектаклей и пр. ..."

Итак, у Веры Федоровны никого в Одессе нет. Она скучает и немножко (или очень сильно) оскорблена холодным к себе отношением одесского общества. Единственная возможность привлечь к себе внимание общества иметь рядом, постоянно, известного поэта Пушкина. Примерно того же хотела и Воронцова. Возникает соперничество на почве обоюдного желания иметь "придворного" поэта.

Обе не прочь с ним пококетничать, но не более.

Характер у княгини Вяземской был очень сложный. Пережив в юности трагическую первую любовь, она перенесла личную трагедию на отношение ко всем мужчинам: насмешливое, где-то циничное и полупрезрительное. Вероятно, отклонения в психическом поведении были весьма значительными, что позволило Вигелю записать: "Такие женщины родятся иногда, чтобы населять сумасшедшие дома. К нашему полу она была немилосердна".

Близкую к этой оценку личности В.Ф. Вяземской дал и М.С. Воронцов. "Что касается княгини Вяземской, - писал он в письме к А.Я. Булгакову 24 декабря 1824 года, - то скажу Вам (но между нами), что наша страна ещё недостаточно цивилизована, чтобы оценить её блестящий и острый ум, которым мы до сих пор ещё ошеломлены. И затем мы считаем, так сказать, неприличным её затеи поддерживать попытки бегства, задуманные этим сумасшедшим и шалопаем Пушкиным, когда получился приказ отправить его в Псков. Вы гораздо достойнее нас наслаждаться её обществом, и мы Вам представляем его с удовольствием. К счастью, здешние врачи нашли, что климат Одессы благоприятен только для её детей. Я вполне того же мнения".

Похоже, что идея бегства Пушкина за границу родилась именно в её голове. После этого, несмотря на временное потепление отношений, Вяземской фактически было отказано от дома.

Князь П.А.Вяземский пытался объясниться с графом М.С. Воронцовым. Он воспользовался его приездом в Москву и отправился с визитом, но Воронцов не принял его и дал понять, что дальнейшие отношения между ними невозможны.

Княгиня В.Ф. Вяземская мстит Воронцовым. Каждый её рассказ обрастает все новыми и новыми подробностями. Она живет долго и ещё доживет до того дня, когда выдуманная ею легенда станет научным фактом. Так пишутся биографии!

Невольно ученые мужи приравнивают жизнь поэта к казенной канцелярии, где и входящий документ - факт личной жизни, а исходящий - поэтическое произведение. Об опасности такого подхода семьдесят лет назад предупреждал Б.Л. Недзельский в книге "Пушкин в Крыму", вышедшей в Симферополе в 1929 году. Он писал: "Не следует думать, что эти ощущения являлись чем-то постоянным в психике Пушкина, так как в различные периоды жизни поэта они приобретали в сознании его различную значимость. Изменялась в сознании даже фактическая сторона их: например, "испорченный" Бахчисарайский фонтан, из "заржавой трубки которого по каплям капала вода", с течением времени в сознании поэта превращается в "фонтан любви, фонтан живой", в неумолчный, журчащий ключ. Пушкин сам заметил несоответствие между крымскими ощущениями и воспоминаниями и объяснил его тем, что, может быть, воспоминание - самая сильная способность души нашей, и им очаровано все, что подвластно ему", вот почему стихотворения, навеянные воспоминаниями о Крыме, но написанные позже, не могут быть поэтическими документами..."

Биографы поэта, с одной стороны, говорят о его колоссальной фантазии, а с другой - превращают в "регистратора" реальных фактов биографии. Поэзия, как акт творения, значимей и выше любого факта. Не наличие любовницы, а желание её иметь вдохновляют, оставляют простор для творчества. Акт свершившийся часто убивает поэзию своей унылой обыденностью.

Невероятно, чтобы опытная и осторожная светская дама, тем более жена генерал-губернатора, стала бы дарить своему любовнику перстень, который впоследствии может её скомпрометировать. Графиня Воронцова не оставила ни единого следа своей связи с Пушкиным. Имеется только одно деловое письмо её к Пушкину, да и то подписанное чужим именем.

В последние месяцы пребывания Пушкина в Одессе Воронцова несколько отдалилась от него. На одном из обедов в доме Воронцовых, когда Елизавета Ксаверьевна обратилась к одному из гостей с вопросом: "Что нынче дают в театре?" - Пушкин, не дав гостю ответить, вмешался в разговор: "Верная супруга", графиня".

Реакция графини мгновенна и естественна: "Какая наглость!" воскликнула она и отвернулась.

Вовремя подоспела эпиграмма, написанная Пушкиным на графа Воронцова.

Полу-милорд, полу - купец,

Полу-мудрец, полу-невежда,

Полу-подлец, но есть надежда,

Что будет полным наконец.

Эпиграмма не очень верная и чрезвычайно желчная. Но сила пушкинского слова настолько велика, что вот уже полтора века мы судим о личности М.С. Воронцова с точки зрения Александра Пушкина.

Существует и иное мнение. Оно принадлежит крупному историку Петру Ивановичу Бартеневу: "...он - одно из самых крупных лиц в русской истории XIX века".

Скорей всего, графиня Воронцова, услышав эпиграмму, испугалась Пушкин терял контроль над собой. Думаю, что граф Воронцов учел мнение жены, когда обратился с просьбой к министру иностранных дел Нессельроде о переводе Пушкина в иное место.

Положение графа Воронцова очень осложнено нестандартной любовной ситуацией: вместо банального треугольника в наличии четырехугольник. Страстью к графине воспылал Александр Николаевич Раевский, сын известного генерала Николая Николаевича Раевского.

Кажется, именно он был счастливым любовником. Во всяком случае его роман с графиней Воронцовой тянулся ещё долгие четыре года. А кончилось все высылкой в Полтаву. Повод: "за разговоры против правительства и военных действий". Генерал Николай Раевский в письме на имя императора Николая I указывает на подлинную причину высылки: "Несчастная страсть моего сына к графине Воронцовой вовлекла его в поступки неблагоразумные..."

Роман Елизаветы Ксаверьевны Воронцовой с Пушкиным имел, кажется, только одну тактическую цель - скрыть за ширмой роман графини со своим дальним родственником Александром Раевским. Когда в ширме появились опасные прорехи, её просто убрали.

Если перстень не был подарен Пушкину Воронцовой, то каково его происхождение? В главе "Метаморфозы Абрама Ганнибала" я предположил крымско-караимское происхождение прадеда Александра Сергеевича Пушкина по материнской линии. Надпись на перстне выполнена на крымско-караимском языке. Перстень изготовлен в XVIII веке. Совпадение? Может быть, но вполне вероятно, что перстень был родовым и принадлежал кому-либо из Ганнибалов, может быть, самому Абраму Ганнибалу. Передан он Александру Сергеевичу, вероятно, в его приезд в Михайловское после окончания лицея, когда он активно посещал родственников. В августе 1824 года Пушкин из Одессы приезжает в Михайловское. Вся семья встречает его здесь. Отношения натянутые. Вскоре происходит ссора с отцом. Родители уезжают.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*