Григорий Кваша - Рождение и гибель цивилизаций
Теперь уже нет сомнения, что первая 36-летка прошла под знаком мистической стихии. Великая троица тех времен Толстой — Чехов — Горький как раз и представляла тройку Крыса — Обезьяна — Дракон. А ведь были еще А. Фет и А. Блок в поэзии, И. Левитан и И. Ренин в живописи, блистал создатель «Мира искусств» С. Дягилев. Все они родились в годы мистических знаков. В политике, разумеется, этих знаков тоже было достаточно: Николай II, Распутин, Штюрмер и другие.
Да и вся предреволюционная эпоха была окутана сном, мистикой, оккультизмом.
Последовавшие затем 72 года реалистических стихий (1917–1989), казалось, навеки похоронили обращенность человека к неземным сферам. Страна была буквально отрезана от высших сил — атеизм, антимистицизм, запрет астрологиии, целительства и прочее.
Но пробил час, пришла четвертая фаза (1989), и вновь с нами астрология, мистика. На новом уровне возрождается интерес ко всему зазеркальному, запредельному. И это не на год и не на два, а минимум на 36 лет. Потому что мы вступили во владения фантастических знаков — Петуха, Змеи и Быка. Уже первые годы фазы вполне иллюстрируют главенство этих знаков. В первую очередь речь, конечно, идет о Петухе как открытом знаке. Единственным вождем революции 1989 года был академик А. Сахаров. Вдохновителем и организатором ельцинских побед был Г. Бурбулис. Большим человеком имеет шансы стать В. Шумейко. Все они родились в год Петуха. Другие открытые знаки, особенно волевая Лошадь, при гораздо большей затрате сил добиваются куда меньшего эффекта. Прекрасные политики И. Силаев и Е. Яковлев сходят с арены, так и не поняв, что наступило время, в котором безволие Петуха важнее воли Лошади.
Как понять эту метаморфозу читателям, мало интересующимся глубинами теории? А так, что наступает время всевластия информационных систем (о чем многократно писал наш гороскоп). Для организации информационных систем необходимо снимать запреты, ослаблять вожжи; а главное — не бояться, что при этом послаблении начнется хаос. Информационный порядок очень быстро расставит все по своим местам без всякого нажима властей.
Сейчас бы нам просмотреть анкетные данные лидеров, нарастающих подобно кому информационных систем, и мы бы увидели, как много там Петухов, а также других информационных (Змея, Бык) и других открытых знаков (Кот, Лошадь, Крыса).
Ну а теоретикам остается рассуждать над этой странной революционной зеркальной логикой, в которой 36 лет длится ночь, 36 лет — вечер, потом 36 лет день и лишь в награду, на закуску, наступает ясное утро.
(«Мир зазеркалья». — «Зазеркалье», 1993, № 4)
Таким было последнее слово теории в 1993 году, и его предстояло еще осмыслить. А пока идет осмысление, вернемся несколько назад, к тому моменту, когда автор уже задумался над смыслом 36-летий, но еще не открыл обратной логики.
Возвращение к эмпирике
Предполагается, что любая теория построена на жесткой логике, мощной системе доказательств. Мы еще не раз убедимся, что в данной теории это не всегда получается: есть прорывы интуиции, есть волевые решения, есть эмпирические попытки прорваться к истине на ощупь.
Говоря о неожиданности каждого открытия, необходимо помнить, что логически безупречные формулировки открытия — следствие тех самых эмпирических, полуслепых попыток обозначить проблему, нащупать тот самый вопрос, на который надо ответить. Стоит ли сразу же забывать эти попытки, как только открытие свершилось? Думается, нет. Наверняка в попытках эмпирического описания есть нечто самоценное.
По классической арифметической схеме, если открытие совершено в год принятия решения (1993-й — год Петуха), то предшествующие эмпирические поиски должны были идти весь мистический год Обезьяны (1992). И действительно, проблема описания 36-летий вышла в том году на передний план. Для начала приведем отрывок из неопубликованной статьи, заказанной газетой «Совершенно секретно» (1992).
Несмотря на то что между тремя мирами (Восток, Запад, Империя) существуют глубочайшие различия, в строении 144-летий серьезных различий нет. Первая фаза — 36 лет накопления энергии; вторая — насильственные реформы; третья — бюрократизация, глобализация идеи; четвертая — освобождение, свободный полет, снятие узды.
Если брать вторую фазу, то к имперским лидерам России — Петру I и Иосифу Сталину — можно добавить Александра Невского и Ивана Грозного, хоть и принадлежавших к восточному ритму, но также правивших во время вторых, насильственных фаз.
На Западе размах, конечно, меньше, по все же во вторых фазах и там достаточно много ярких лидеров. Например, в США с 1933 по 1969 год у власти стояли такие крупные фигуры, как Рузвельт, Эйзенхауэр, Кеннеди. Но вот наступает третья фаза, и президенты Становятся попроще, поприземистее: Форд, Никсон, Рейган, Буш… У нас в третьей фазе также яркость не была в почете: Леонид Ильич и все его окружение — серые, в общем-то, люди.
Интеллектом, яркими одеждами должна блистать четвертая фаза. Вот уж когда отыграемся за серость брежневских времен! Достаточно вспомнить екатерининские времена Четвертая фаза — антибюрократическая. Контроль над людьми необычайно ослабевает, но продолжают действовать имперские законы, а стало быть, власть должна быть очень сильной. В этом есть глубокий парадокс. Однако парадокс разрешим. Свободой смогут воспользоваться лишь те, кто к этому готов. Во времена Екатерины II (четвертая фаза шла с 1-761 но 1797 год) это были дворяне, военный класс. В наше время это технократы, директора, сотрудники масс-медиа. Не смогли воспользоваться свободой в то время крестьяне. В наше время не смогут воспользоваться свободой рабочие. Рабочий класс останется прикованным к своим заводам, квартирам, зарплатам, пенсиям. Главное чудо четвертой фазы в том, что государство существует как бы внутри народа. Народ же самодисцинлинируется, осуществляет государственный интерес без принуждения, а иногда и вопреки нерадивым чиновникам. (Не чиновничество, а освобожденный класс несет государственную идею.) Государственная идея в четвертой фазе не нуждается в защите, ибо стала внутренней потребностью людей.
Можно сказать, что весь пафос второй фазы заключается в искоренении частного интереса. В четвертой же фазе придется насаждать частный интерес и искоренять избыток государственной преданности. Основной критерий власти в имперских циклах гласит, что истинная власть должна все контролировать и ни за что не отвечать. Лишь такая власть имеет свободу маневра и может принимать адекватные решения. Возможности внешней экспансии этой власти безграничны. С 1917 но 1953 год такой властью обладали карательные органы, стоявшие над всеми и контролировавшие все, включая армию, науку, строительство, личную жизнь. С 1953 но 1989 год такой властью стала обладать КПСС, опять контролируя все, в том числе и «органы», и ни за что не отвечая. В четвертой фазе единственным претендентом на такую власть становятся информационные системы. Хрущевская оттепель, расцвет высшего образования в 60-е годы создали широчайший слой населения, нуждающегося в информации, Горбачевская «гласность» — уже реальная подготовка к информационному перевороту. Информационный характер носила и сама революция 1989 года, и последовавшее за ней гражданское противостояние 1989–1993 годов, вылившееся в борьбу средств информации и за средства информации. Формирование информационной власти в России должно быть вчерне закончено к 2001 году. Речь не идет о легализации этой власти. Увы, власть в Империи всегда вне закона. Просто все остальные ветви власти будут подконтрольны информационным системам. Они же не будут более подчинены никому.
«Совершенно секретно» (1992)
Проанализировать этот мистический прорыв с точки зрения сухой теории не так уж просто. Первый пласт — энергетический. Набор энергии в первой фазе… Ну что же, во сне мы действительно получаем энергию. Аналогично и зимой мы накапливаем энергию. Но что происходит далее? Вместо весны (утра) наступает осень, вместо созидания накопленная энергия реализуется в разрушении. Вторая фаза больше разрушает, чем созидает! Бешеный выход энергии во второй фазе истощает нацию. Цикл же в самом разгаре. Для стабилизации и наступает дневная, она же летняя, третья фаза, создающая обстановку застоя, дворцовых интриг, бюрократической волокиты. Наконец нам надо объяснить освобождение четвертой фазы. Несет ли освобождение утро? Что делать утром, если вся энергия цикла уже ушла? Обычно утро у лас ассоциируется с избытком сил, а тут энергия цикла на исходе. Может быть, именно в этом и есть великая мудрость обратной логики, что в четвертой фазе сочетается бодрость утра и мудрость столетнего цикла. (Если бы юность умела, если бы старость могла…)
