Иван Лесны - О недугах сильных мира сего (Властелины мира глазами невролога)
К счастью, в деревнях удерживалось простое народное знахарство, основанное на знании лекарственных растений и опыте в заживлении ран, и эти знания передавались из поколения в поколение. Нередко знахарок приглашали и ко двору феодалов.
В начале второго тысячелетия, когда возникали самые первые европейские университеты, при них организовывались и медицинские факультеты. Самыми старинными такими факультетами были три: Два в Италии (в Салерно и в Падуе) и одна во Франции (Монпелье). Салернский факультет быстро прекратил свое существование. В этих учебных заведениях, однако, не велось никакой научной работы. Изучались только сохранившиеся учебники Галена и Гиппократа, которые студенты должны были заучивать наизусть. Высшей степенью "научного мышления" были комментарии к этим текстам.
Главными лечебными методами было кровопускание, а также прописывание слабительного и рвотного. Неудивительно поэтому, что смертность в средние века была очень высокой, несмотря на то, что в высоком и позднем средневековье существовали и врачи-профессионалы. Но и они были беспомощны перед частыми эпидемиями -- например, чумы.
В конце четырнадцатого -- начале пятнадцатого века, в период начала Возрождения, врачи проявляют уже признаки самостоятельного мышления. Нам известны замечательные чешские врачи Кржиштян из Прахатице и Альбик из Уничова. Оба были магистрами Карлова университета, профессорами медицинского факультета и оба лечили короля Вацлава IV. А Фруассар в "Хронике Столетней войны" пишет о некоем Йиржике Пражском, который был замечательным врачом и которого чешский король Карл VI послал французскому монарху Карлу V, когда тот тяжело заболел. "Йиржик Пражский", которого, по Фруассару, "за необычайную ученость называли вторым Аристотелем", действительно помог своему высокому пациенту.
Кржиштян из Прахатице переводил медицинские трактаты с латинского на чешский язык, став, таким образом, автором первых учебников по медицине на чешском языке. Кроме того, он издал позднее и руководство для военфельдшеров гуситских войск -- а значит, один из первых учебников по военной хирургии написан по-чешски.
Альбик из Уничова, наоборот, писал только по латыни, зато пытался прийти к собственным научным медицинским заключениям.
В средневековой медицине между врачами-терапевтами и военфельдшерами (практически, хирургами) лежала огромная светская пропасть. В то время как первые обладали, как мы сказали бы сегодня, высшим образованием и на общественной лестнице находились почти на уровне священников (многие из них и были священниками), вторые пользовались куда меньшим почетом: хирургия считалась, скорее, ремеслом, и один фельдшер учился этому ремеслу у другого. Врач-терапевт имел полное право призвать к себе хирурга и приказать ему, что именно оперировать. Зато духовенству римская церковь запрещала проводить хирургические операции и вообще любые вмешательства, при которых появлялась бы кровь. Они могли лечить, но не имели право делать кровопускания и т. п. -- и по тем же самым причинам, по которым сжигали на кострах еретиков и "ведьм". (Как видно, средневековая медицина далеко ушла от того времени, когда знаменитый Гален лично ухаживал за ранеными гладиаторами!).
Таким образом, средневековые хирурги часто оказывались на уровне цирюльников, а цирюльники в то же время часто были и хирургами. И продолжалось это практически до семнадцатого века.
К счастью, обширные познания врачей античных времен не были утрачены безвозвратно. Вероятно, через Византию они попали в арабский мир. Арабы переводили работы Галена, Гиппократа и других ученых врачей, творчески перерабатывали их опыт и распространяли. В период, когда походы крестоносцев приблизили Европе арабский мир, арабские врачи пользовались большим почетом. В частности, при дворе римского императора и сицилийского короля Фридриха II (1212--1250) было несколько арабских врачей. Впрочем, следовало бы называть их не арабскими, а мусульманскими врачами: самый знаменитый из них, Авиценна (Ибн Сина) был таджиком, а Аверроэс (Ибн Рушд) -- испанским мавром.
Европейская медицина начала избавляться от суеверий только с наступлением Возрождения. И, пожалуй, дольше всего эти суеверия продержались у врачей по отношению к душевнобольным. Собственно, их даже не считали больными и обычно попросту бросали в темницу, где и держали в оковах до самой смерти. В более легких случаях, в том числа и у больных эпилепсией, считалось, что они одержимы дьяволом. В зависимости от этого их и "лечили" -- преимущественно священники, изгоняя из тела пациента "нечистую силу".
Приблизительно так выглядела средневековая медицина.
НУ, А "БЕЗУМНЫЙ" ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЬ? Давайте вернемся к нему. После его "сошествия с ума", на беду французского королевства, бразды правления снова попадают в руки Филиппа Смелого, герцога Бургундского. Это был крупный феодал, который, наряду с герцогством Бургундским, правил также во Фландрии и Брабанте, полученных им благодаря брачной политике. Тем самым он в определенной степени был независимым от французской короны, так как Брабант, который в 1354 году чешский король и римский император объявил герцогством (для своего брата Вацлава Люксембургского), был ленным владением римской империи. Филипп Смелый снова опустошает государственную казну, которую Карлу VI удалось с таким трудом немного дополнить. Однако здесь он сталкивается с серьезным противником в лице своего племянника, младшего брата короля, герцога Орлеанского. На рубеже XIV--XV веков этот герцог считался законодателем мод по всей Европе. Он задавал тон в одежде при всех королевских дворах. Его цветок (чертополох) дамы носили на платье, а рыцари -- на доспехах. Естественно, он тоже чувствовал себя призванным править от имени своего больного брата.
Конфликты между герцогом Орлеанским и бургундской стороной еще более обострились, когда в 1404 году Филипп Смелый скончался и в его права вступил сын Иоанн Бесстрашный. Через три года после смерти отца он подстроил заговор против герцога Орлеанского, который и был убит 29 ноября 1407 года. Наемные убийцы совершили это преступление в Париже, и оно было тем гнуснее, что убийству предшествовали инсценированные торжества по случаю примирения враждующих сторон, с мессой и совместным причащением.
Отомстить за смерть взялся тесть убитого, южно-французский граф Бернард из Арманьяка. Развязалась гражданская война между "бургиньонами" и "арманьяками", мотивированная не столько местью, сколько борьбой за власть. Феодальный юг, относительно недавно присоединенный к землям французской короны, восстал против политической власти старых северных провинций. Обе стороны преследовали собственную выгоду. И, как обычно бывает в подобных ситуациях, больше всего пострадали от этого бедные слои. Частная война между "бургиньонами" и "арманьяками" требовала денег, и налоги опережали друг друга. Такая политика вызвала целую серию местных восстаний, завершившихся в 1412 году так называемым восстанием кабошьенов (по прозвищу вождя Кабоша) в Париже, которым удалось добиться от правительства некоторых временных реформ.
Такой разлад во внутренних отношениях не мог ускользнуть от внимания англичан, которые видели к тому же, что Карл VI, пришедший в себя после душевного расстройства, склоняется в отечественных конфликтах то на одну, то на вторую сторону...
Между тем в Англии происходят перемены на троне. Ричард II, заключивший с Карлом VI "постоянный мир", был подвергнут заточению своим двоюродным братом, графом Ланкастером. (По стечению обстоятельств, почти в тот же день, когда высшая знать в Чехии бросила в заточение своего короля Вацлава IV, который был родственником Ричарда II (Ричард был женат на сестре Вацлава Анне). Однако в то время, как Вацлаву удалось вскоре избавиться от заточения, Ричард II был убит, а граф Ланкастер взошел на трон под именем Генриха IV. После его смерти в 1413 году его преемником становится Генрих V, который, будучи правнуком Эдуарда III, снова выдвигает претензии на французский престол, снаряжает флот и высаживается в Нормандии.
События этой короткой войны история запечатлела довольно искаженно. Например, Генрих V -- по Шекспиру, честнейший принц Холл -- был все, что угодно, только не положительный герой. Достаточно припомнить бойню заложников после взятия Руана.
Единственная битва -- у Азенкура -- решила исход войны 1415 года. За Францию здесь сражались только арманьяки. Бургиньоны держались в стороне. Кроме того, эта битва навсегда похоронила славу тяжелой конницы: французские рыцари были наголову разбиты английской артиллерией и лучниками. У Азенкура погибло 10 000 французов -- огромное для того времени число воюющих.
Вся Франция оказалась во власти англичан.
Во главе арманьяков встает дофин Карл. 10 сентября 1419 года он встречается с предводителем Бургиньоном Бесстрашным. В ходе этой встречи, однако, происходит ссора, а потом и стычка, во время которой Иоанн Бесстрашный был убит. И это ускоряет катастрофу Франции.
