Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №07 за 1994 год
Уже какой год в стране идет война. Беженцы со всех концов Анголы переполнили Луанду. Если раньше в столице жило около 300 тысяч человек, то сейчас — до двух миллионов. Не хватает рабочих мест — фабрики и заводы работают с перебоями или закрываются совсем. Много инвалидов — на колясках, на костылях, молодые парни, пострадавшие в войне, — они подорвались на «гуманных» минах. Живы, но калеки.
Очень часто в городе не бывает света и воды. Электроэнергия поступает в столицу с электростанции Камбамбе, построенной на реке Кванза в 50-х годах. Вода — по водоводу с реки Бенгу. И нередко эти важнейшие для столицы магистрали взрывают унитовцы. Нет света — и отключены кондиционеры, и задыхаются в своих домах люди; вечером в такие дни горят окна лишь некоторых гостиниц, офисов и банков — там, где стоят свои генераторы. Оборудование той же водопроводной системы очень старое, но замены нет — и рабочие каждый день копаются на глиняной площадке посреди города, пытаясь восстановить водоснабжение. А нет воды — нет чистоты в городе, нет зелени, нет фонтанов — ни одного! И это в городе, где днем жизнь замирает, пережидая духоту... Вот и склоны красных холмов, до которых я добралась, — совершенно голые, лишь отдельные полузасохшие деревца напоминают о том, что когда-то здесь шумела роща и прохладные тропинки вели наверх, к беленой стене кладбища Санта-Круш — Святого Креста — с часовенкой при входе.
Ворота открыты. Чистая дорожка ведет в глубь кладбища. По обеим сторонам ее — склепы. Заглянуть в них нетрудно — многие без дверей, обшарпанные. Внутри нары в три яруса. На них стоят гробы из темного дерева с позолотой. Это фамильные склепы португальцев, прошлый век. Сделаны гробы, вероятно, из черного дерева — оно не гниет. (В Анголе много ценных пород деревьев, и португальцы в свое время наладили их добычу и экспорт. Но сейчас районы, где произрастают эти деревья, заняты УНИТОЙ.)
Проходя по боковой дорожке, проложенной в цветущих кустах олеандров, всматриваясь в надписи на камнях (здесь хоронят и сейчас, но редко, кладбище маленькое), я услышала обращенный ко мне вопрос:
— Который час?
Передо мной стоял высокий молодой анголец в красной рубашке. Представился:
— Жозе.
Жозе неплохо говорил по-русски, и я, естественно, спросила, откуда он знает язык. Жозе рассказал, что учился в Центре русского языка здесь, в Луанде, где преподавала професора Ирина (сейчас этот Центр почти свернул свою работу); знает еще английский, немного немецкий и, конечно, португальский. С работой плохо — работает кем придется.
Голос у него был грустный, башмаки стоптанные — наверно, он не первый раз рассказывал свою историю в надежде на помощь...
Я вышла за ворота кладбища, присела на каменную скамейку среди деревьев — первый маленький оазис для отдыха, встретившийся мне на пути. Слева шумел многоэтажный верхний город, справа тянулся фешенебельный район Мирамар — район особняков и посольств, чистый, с зеленью деревьев, а передо мной, глубоко внизу, лежал нижний город и синела на солнце бухта, вызывая в воображении старинные парусники, что вошли в ее воды много веков назад... Их появлению город был обязан своей историей.
Мое созерцательное настроение было неожиданно прервано. Рядом со мной остановилась машина, и светловолосый водитель открыл дверцу.
— Садитесь.
Человек был мне незнаком, я вообще еще никого не знала в городе, и потому пыталась отказаться.
— Садитесь, — настойчиво повторил мужчина и добавил: — Не искушайте судьбу...
Я поняла: в этом городе европейцы, особенно женщины, пешком не ходят. Так закончилась моя первая прогулка по улицам Луанды.
Три статуи Иисуса
История возникновения Луанды отображена отчасти в прекрасных изразцовых панно, что покрывают стены круглого зала в здании Национального банка Анголы. Вообще это здание — одно из самых красивых в Луанде. Его построили португальцы, и анфилада колонн, окружающая его, старинные фонари, тротуар, выложенный плиткой, — весь облик, благородный и несуетный, переносит тебя во дворцы португальских грандов... Но войти в это здание, чтобы осмотреть и сфотографировать знаменитые панно, оказалось непросто. Впрочем, другого я и не ожидала: сегодня в Луанде много запретов.
После долгих телефонных переговоров вахтера, молодой анголки, с «верхними людьми» — начальниками, девушка, наконец, сказала:
— Если настаиваете на фотографировании, пишите письмо, платите деньги. Здание банка и эти картины только недавно восстановлены португальскими реставраторами, это нам очень дорого стоило...
Мы — я была с Юрой, он выступал в роли переводчика — отказались от съемки и в сопровождении охранника в голубой военной форме, с автоматом в руках вступили в круглый зал, под своды его колонн. Шесть огромных, во всю высоту зала — до балюстрады — мозаичных панно, выложенных синими, голубыми и белыми изразцами, заполняли стены. Картины соединял фриз с изображением фигур, ангелов, крестов и длинной надписью на старопортугальском языке. Вся композиция была посвящена португальским мореплавателям прошлого, их открытиям и освоению новых земель.
...Парусники с раздутыми парусами бегут по волнам. Один из них пристает к берегу. Португальцы стоят возле бухты, а за их спинами возвышается крепость (похоже, та самая, что стоит и сегодня на зеленой горе). Вот король принимает прибывших из Африки: португалец что-то докладывает королю, позади него африканцы, на переднем плане дары — чаши, браслеты, бивень слона... Священник, в окружении монашеской братии, ставит крест. Португальцы строят город: у одного в руках карта-план, другой протягивает чернокожему какое-то растение, на стапелях закладывают новый парусник... Португальцы в широкополых шляпах, длинных плащах, ботфортах; лица у них — мужественные и доброжелательные. Африканцы — полуголые — смотрят на пришельцев добродушно, но с выражением настороженности и почтительности.
Известный английский исследователь Бэзил Дэвидсон в своей книге «Открытие прошлого Африки» также подтверждает доброту и сердечность отношений, которые поначалу складывались между португальцами и жившими на западных берегах Африки племенами. В то время, когда экспедиция известного португальского мореплавателя Диогу Кана прибыла в устье реки Конго, а было это в 1483 году, на территории современной Анголы существовало два больших государства — Конго и Ндонго; правитель последнего носил титул «нгола». Португальцы в Конго — есть такая версия — перепутали его титул с названием страны, так появилось название Ангола. Диогу Кан был гостеприимно принят правителем Конго, короли — португальский и конголезский — поддерживали впоследствии дружеские отношения, заявляя, что они друзья и братья. В начале XVI века португальские миссионеры появились при дворе правителя Ндонго и обратили его в христианство.
Но идиллия, если она и существовала, длилась недолго. Уже в 1536 году король Конго Аффонсу в письмах королю Португалии слезно умолял воспрепятствовать работорговле...
Трудно сказать, кто первый стоял у истоков этой позорной в истории человечества страницы. Может быть, это был Антау Гонсалвиш, чей маленький кораблик еще в 1441 году вошел в тропические воды и вернулся с несколькими черными пленными — рабами. А может быть, африканские вожди, которые, желая заработать деньги на оружие и предметы роскоши, а также угодить португальцам, стали продавать им людей в рабство. Португальцам же требовалась дешевая рабочая сила для обработки плантаций (они сразу поняли, что это богатая земля, здесь хорошо растут кофе, сахарный тростник, сизаль, масличная пальма), требовалась и для будущих колоний в Бразилии, куда уже успели добраться отважные португальские мореходы и конкистадоры. Как пишет автор книги «Открытие прошлого Африки», король Аффонсу совершил роковую ошибку, развязав войну с соседями, чтобы иметь больше пленных — рабов. Когда он понял это, было уже поздно: набеги стали совершать и другие африканские вожди, и сами португальцы. За португальскими солдатами шли переселенцы. Государство Ндонго трещало по швам... Конец независимости государства Конго пришел вместе с жестокой битвой и смертью короля Антониу I, его отрубленную голову вместе с короной привезли в Луанду...
История сохранила имя королевы Нзинги, участницы многих событий, свершавшихся на земле современной Анголы в то время. Нзинга Мбанди Нгола прожила долгую жизнь (1582-1663), правила 40 лет, из которых 31 год провела в войнах с португальцами и их союзниками. Ее называли бесстрашной амазонкой... Все необычно в судьбе этой женщины, дочери правителя Ндонго и его наложницы. Она мстит брату за смерть своего сына, убитого им как возможного претендента на престол; принимает христианство из дипломатических соображений! Став принцессой донной Анной, принимает, чтобы через два года вернуться к прежней вере и вновь, уже под конец жизни, опять стать католичкой. Создает коалицию африканских племен для борьбы с португальцами, атакует португальские форты и чудом избегает плена. Завоевывает государство Матамба к северо-востоку от Ндонго и в этом ей помогают воинственные орды жага, чьи обычаи, в том числе каннибализм, принимает королева Нзинга. Предпринимает совместные военные экспедиции с голландцами против португальцев и как неизбежное зло воспринимает необходимость подписания мирного договора, до последнего отказываясь признать себя вассалом лиссабонского монарха...
