Г. Алексеев - Александр I Его личность, правленіе и интимная жизнь
Изобиліе чувства и воображеніе при недостаточ номъ развитіи воли — все это соединилось въ настроеніе, въ какое попалъ Александръ съ 1815 года, и которое около того же времени получило названіе разочарованія; проще говоря, это нравственное уныніе. Благодаря тому Александръ охладелъ къ задачамъ внутренней политики; русская жизнь, которой онъ не зналъ стала казаться ему неподготовленной ; съ 1815 г.: стала даже обнаруживаться чрезвычайно раздражительное, даже скептическое отиошеніе ко всему русскому. Какъ скоро онъ сталъ въ такое отношеніе ко всему родному, его идеи должны былы переселиться въ Польшу и даже дальше заграницу. Во вторую половину царствованія Александръ жилъ умомъ и сердцемъ по ту сторону Вислы. По какъ скоро эти идеалы переселились на другую почву, можетъ быть ему более родственную по происхождение, они должны были измениться. Первая молодость прошла, силы были утомлены, юношескій порывъ охлажденъ, фран-
цузское свободомысліе стихло, сменившись религіознымъ настроеніемъ, но особаго также романическаго свойства, безъ той суровой догматики и дисциплины, какую даетъ церковь. Такимъ образомъ, прежняя русско-политическая идиллія превратилась въ мирнорелигіозную ; эта то идиллія и выразилась на факте священнаго союза, въ попытке построить въ борьбе европейскихъ силъ международную политику на заповеди Евангелія, на правилахъ морали, на техъ правилахъ, одно изъ которыхъ гласитъ: ,,если кто ударитъ тебя по щеке, подставь ему другую“. Легко понять, что было бы, если бы это правило было проведено въ жизнь государства.
Таковъ былъ ходъ идей и чувствъ въ Александре ; эти идеи и чувства сказали решительное действіе на его политику. Александръ былъ прекрасный цветокъ, но тепличный, не успевшій акклиматизироваться, онъ роскошно цвелъ при хорошей погоде, наполняя окружающую среду благоуханіемъ, но когда подула буря, настало столь обычное русское ненастье; этотъ цветокъ завяль и опустился. Эта исторія внутренней, нравственной жизни повторилась и въ политической деятельности Александра, къ каковой мы теперь переходимъ.
Безумнымъ восторгомъ было втречено вступленіе на престолъ Александра со стороны петербургскаго общества, которое объясняется нездоровымъ состоя-
ніемъ его въ предшествовавшее царствованіе. Восторгъ этотъ по донесеніямъ тогдашнихъ иностранныхъ пословъ въ Петербурге выражался отчасти въ очень комичныхъ формахъ. На улицахъ столицы появлялись запрещенные костюми, высокіе сапоги съ отворотами, упряжь, экипажи и т. д. Зубовъ на другой вечеръ по смерти императора Павла устроилъ въ своемъ доме попойку, на которую явился во всемъ запрещенномъ, во фраке, въ жилете изъ трехцветной матеріи и т. п. и началъ метать банкъ, недавно запрещенный. Понятно, какое впечатленіе долженъ былъ произвести новый императоръ на столь взволнованное общество; это было нечто еще не виданное въ Россіи. Молодой государь, которому только что пошелъ 24-ый годъ, являлся на улицахъ столицы безъ свиты, не носилъ никакихъ украшеній, даже часовъ, при встрече съ подданными довольствовался только поклонами, жилъ очень скромно, впередъ назначая себе известную сумму денегъ, и если расходовалъ ее, жилъ въ долгъ. Съ первыхъ минутъ царствованія онъ спешилъ резко заявить свою программу, направленіе деятельности; на это направленіе указывалъ уже манифестъ 12 го марта о вступленіи на престолъ. Въ манифесте было заявлено, что новый императоръ будетъ управлять ,,Богомъ порученнымъ престоломъ и народомъ по законамъ и по сердцу своей великой бабки“; а имя Екатерины еще оставалось символомъ либеральныхъ и гуманныхъ идей. Это направленіе заявлено было целымъ потокомъ новыхъ указовъ, полившимся съ первыхъ дней новаго царствованія. Все эти указы были направлены въ одну сторону, все они торопливо заметали следы, оставленные прошедшимъ царствованіемъ, каждый изъ нихъ отменяетъ какое нибудь стесненіе, заглаживаетъ память о какомъ нибудь насиліи. Трудно даже перечислить рядъ этихъ указовъ изданныхъ въ первые 3 — 4 месяца царствованія; приведемъ главные изъ нихъ, чтобы показать характеръ новаго правительства. Возстановлена была жалованная грамота городамъ и дворянамъ; возвращены права военнымъ и гражданскимъ чиновникамъ, лишившимся ихъ по приговору военнаго суда или по указу въ минувшее царствованіе; такихъ чиновниковъ, оставленныхъ съ лишеніемъ правъ, безъ возможности воротиться на службу, было свыше десяти тысячъ; разрешенъ былъ свободный выездъ русскихъ людей въ чужіе края, какъ и въездъ иностранцевъ въ Россію; открыты частныя типографіи, разрешенъ свободный вывозъ русскихъ произведеній заграницу. Тайная Экспедиція, т. е. тайная полиція, учрежденная Екатериной была закрыта, наконецъ, строжайше запрещена пытка, которая несмотря на запрещеніе ее въ прошедшее царствованіе, еще практиковалась въ тогдашнихъ русскихъ судахъ; мелочныя стесненія, касавшіяся частныхъ отношеніи домашняго быта пали сами
собой безъ особыхъ указовъ. Въ личныхъ беседахъ,. какъ въ письмахъ, изъ которыхъ некоторыя были тогда напечатаны, императоръ также ясно выражалъ свою программу или цель, какую онъ поставилъ для своей деятельности, цель эта состояла во водвореніи строгаго закона на место царившаго прежде произвола. Эта мысль высказана была довольно резко въ ответег какой далъ императоръ на просьбу княгини Голицыной, о чемъ то недозволенномъ закономъ. Въ просьбе было заявлено, что государь выше закона, императоръ ответилъ, что онъ не признаетъ ка земле никакой власти, которая не вытекаетъ изъ закона. Согласно съ заявленнымъ направленіемъ, государя окружали люди, которые могли вести дела въ этомъ направленіи; то были все представители образованнаго дворянства, стоявшіе на высоте идей своего времени. Эти люди, давно уже знакомые Александру, разбросанные по разнымъ местамъ въ царствовапіе Павла, теперь призваны помогать новому государю; это были Новосильцевъ, графъ Кочубей, графъ Строгановъ и полякъ князь Адамъ Чарторійскій. Это были сыновья образованныхъ вельможъ, блиставшихъ при дворе Екатерины: Кочубей былъ племянникъ Безбородко, Строгановъ сьшъ того Строганова, который былъ вліятельнымъ лицомъ при Екатерине, Новосильцевъ его близкій родственникъ. Все это былъ народъ, воспитанный въ томъ же самомъ духе, въ какомъ воспи-танъ былъ самъ государь; учителемъ Строганова, напр, былъ французъ Роскъ, республиканецъ, действовавшій
9
при конвенте и создавшій известный республиканский календарь. У этихъ людей былъ одинъ политическій идеалъ — это государственное устройство Англіи, съ которымъ успели близко познакомиться Кочубей и Новосильцевъ, живя въ той стране. Они и составили тесный кружокъ, съ которымъ новый императоръ началъ тяжелую преобразовательную работу. Не занимая сначала никакого оффиціальнаго положенія, эти люди собирались по вечерамъ въ кабинете Александра и здесь обсуждали преобразовательный меры; учрежденія и законы, которыми ознаменовались первые годы царствованія, все были выработаны въ этомъ тесномъ кружке, въ этомъ неоффиціалвномъ комитете, надъ которымъ очень много емеялись въ тогдашнемъ петербургскомъ обществе. Самъ государь въ шутку давалъ ему республиканское названіе, звалъ его ,,Комитетомъ Общественнаго Блага“. Въ этомъ неоффиціальномъ комитете съ поспешностыо, понятной при тогдашнемъ настроеніи Александра и были затронуты одновременно самые разнообразные политическіе вопросы: о реформахъ управленія, о перестройке соціальныхъ отношеній, о распространеніи просвещенія, о составленіи новаго кодекса и т. д. Прежде всего занялись устройствомъ управленія, именно центральлаго. Какъ мы знаемъ, центральное управление оста-
лось нетронутымъ вопросомъ въ царствованіе Екатерины; это царствованіе еще более его разстроило; въ центре дела вели коллегіи подъ руководствомъ Сената — законодательная, судебнаго и наблюдающая учрежденія; при Сенате действовалъ со значеніемъ блюстителя закона и представителя дйствующей власти генералъ-прокуроръ. Сенатъ и коллегіи постепенно теряли свое первоначальное значеніе въ продолженіе ХѴІІІ в. благодаря господству лицъ надъ учрежденіями и законами. Генералъ-прокуроръ велъ все дела внутренней политики; за Сенатомъ и коллегіями остались текущія дела. Все важные вопросы законодательнаго свойства разсматривались въ тесномъ кружке, который составился изъ лицъ, призванныхъ къ тому императрицей. Благодаря этому господству лицъ, Сенатъ и коллегіи превратились въ послушныя орудія личной воли. Надо было создать стройный механизмъ высшая центральная управленія, основанный на точныхъ и твердыхъ законахъ. Такова была первая задача, надъ которой работалъ неоффиціальный комитетъ. Следствіемъ этихъ первыхъ работъ была первая попытка устройства центральная управленія; она выразилась прежде всего въ новомъ законодательномъ учрежденіи, какимъ сталъ непременный государственный советъ. Этотъ советъ, составившійся изъ 12 членовъ получилъ названіе высшая законодательнаго места; каждый новый законъ долженъ былъ здесь обсуждаться.
