Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова
ИЗ РОССИИ С ПОДАРКОМ
А ничего не подозревавший «неистовый Джим» продолжал вести борьбу с резидентурой КГБ в Монреале. Стремясь во что бы то ни стало внедрить своего человека в ее агентурную сеть, он направил в Москву одного из своих проверенных агентов — В.Ш., уроженку СССР. Легенда ее поездки выглядела безупречно: желание повидаться с матерью, проживавшей в одном из южных городов России. По прибытии в Москву, В. Ш. поспешила на Лубянку, где добровольно заявила, что, мол, служит интересам канадской контрразведки, а хотела бы служить интересам своей исторической родины в лице Комитета госбезопасности. Она рассказала все, что знала о Беннете и других монреальских сотрудниках КККП и о своем задании. Чекисты благожелательно восприняли рассказ В. Ш., помогли навестить мать. Перед возвращением в Канаду порекомендовали ей приобрести (естественно, за счет Лубянки) традиционные русские сувениры и вручить их в качестве подарков тем, кто ее готовил и отправлял на задание. Это, мол, будет способствовать укреплению личных отношений, в какой-то мере повысит ее авторитет и «вообще может пригодиться в будущем». Особое внимание предлагалось уделить «неистовому Джиму» и подарить ему не расхожую побрякушку, вроде матрешки, а солидный малахитовый письменный прибор.
Вернувшись в Монреаль, В. Ш. доложила Беннету об успешном выполнении задания — она почти внедрилась в агентурную сеть КГБ в Канаде. Ей дан пароль, обусловлены места встреч, оговорены в деталях условия связи с резидентурой в Монреале.
Мечта «неистового Джима», казалось, становится явью: в агентурной сети русских у него есть свой человек! Однако ни через месяц, ни через два, ни через полгода на связь с В.Ш. никто не вышел.
«ГРИДИРОН» РЕАЛИЗУЕТСЯ…
Тем временем ЦРУ продолжало разработку по делу «Гридирон». По сведениям от нашего источника в ЦРУ, — продолжает свой рассказ Владимир Меднис, — Джим Беннет стал для Энглтона «объектом № 1», которого следовало во что бы то ни стало разоблачить. С этой целью в служебном кабинете Беннета была установлена видеоаппаратура, а в его квартире, включая спальню, — микрофоны. Однако ни то, ни другое ничего не дали, равно как и тщательный анализ всей служебной деятельности Беннета в КККП. Тем не менее Энгл-тон на этом не успокоился. По его указанию была разработана и проведена операция под названием «Встреча в пургу». Суть ее заключалась в том, что из Лэнгли в адрес Беннета с грифом «сов. секретно, только для личного сведения» была направлена шифровка о том, что в Монреаль прибывает важная персона — перебежчик из Советского Союза, который на несколько дней поселится в одной из самых дорогих гостиниц города. Беннету рекомендовалось встретиться с ним в баре отеля. Сообщались приметы перебежчика и пароль. Расчет цэрэушников был прост: если в указанное время в баре появятся русские и попытаются предпринять какие-то шаги, то станет ясно, что единственным источником, откуда русские могли получить информацию о перебежчике, является Беннет. А это уже улика.
«В наших интересах было подыграть Энглтону. Поэтому мы с одним из сотрудников консульства появились в баре гостиницы примерно за час до назначенного в шифровке времени. Оставив машину возле гостиницы, я заметил, что неподалеку припарковались «наружники». Меня это вполне устраивало. В баре мы заказали по порции виски и затеяли ничего не значащий разговор, изредка демонстративно поглядывая на часы. Далее произошло то, на что я, конечно, не мог рассчитывать: внезапно, в один миг разразилась снежная буря. Таков уж климат в Монреале! Повалил такой густой снег, что буквально в двух шагах ничего не было видно. Грех было не воспользоваться подарком природы, чтобы покинуть гостиницу незамеченными «наружниками», которые терпеливо сидели в своей машине. Именно это мы и сделали.
Несколько дней спустя один из моих источников передал, что в отчете бригады наружного наблюдения говорилось, что в гостинице они нас потеряли, и поэтому не могут сообщить, что же мы там делали. Тем не менее наше посещение гостиницы увязывалось ими с приездом перебежчика. Значит, наша задумка сработала. «Кстати, позднее это подтвердил и сам Энглтон. На проводившемся в здании посольства Канады в Вашингтоне секретном совещании представителей ЦРУ, ФБР, КККП и МИ-5 главный охотник на «кротов» в своем выступлении специально отметил, что «в ходе операции «Встреча в пургу» было зафиксировано появление на месте встречи установленного сотрудника КГБ и это является неоспоримым доказательством того, что Беннет — советский агент».
ТАЙНИКИ ДЛЯ ЦРУ
— На лучший подарок, чем операция «Гридирон», мы не могли и рассчитывать, — продолжает Владимир Августович. — Вместе с тем, было ясно, что все усилия Энглтона и его команды в конечном счете закончатся безрезультатно, если мы не подключимся к разоблачению «неистового Джима». И мы это сделали.
В один прекрасный день до сведения тех, кто непосредственно занимался «Гридироном», была доведена информация о том, что целесообразно самым тщательным образом отнестись к малахитовому письменному прибору на рабочем столе Беннета в его служебном кабинете. А мы уже давно знали, что подарок В.Ш. действительно попал на этот стол. Более того, мы даже знали, что, принимая его, «неистовый Джим» не удержался от иронического замечания: «Это мне с любовью из России».
А далее все пошло так, как мы и предполагали. Внимательно осмотрев письменный прибор, разумеется, в отсутствие хозяина кабинета, контрразведчики обнаружили в нем закладку. А в ней — заложенные еще в Москве микропленки с шифрами и инструкциями, а также описание тайников на местности и схемы их расположения. Нетрудно было представить, что после такой находки у Энглтона исчезнут последние сомнения в том, что Беннет — стопроцентный «крот».
…Один из тайников наружники нашли в таком состоянии, которое не оставляло сомнений в том, что здесь уже «поработали»: кто-то что-то вложил, а кто-то это изъял. В другом тайнике они обнаружили сообщение Беннету, в котором помимо прочего упоминалось о том, что впредь денежное вознаграждение ему будет передаваться не через тайник, а при очной встрече. Говорилось и о том, что подробные указания по дальнейшей работе мы передадим ему через третий тайник в условленное время.
Теперь дело было за мной: надо было показать, что и третий тайник, который «наружка» стала пасти денно и нощно, тоже сработал. Почти два месяца я мыкался, не зная, как перехитрить «наружников». Помог «господин случай». В Канаду с официальным визитом прибыл высокопоставленный гость из-за рубежа, на которого, как считали в КККП, могло быть совершено покушение. В этой связи все силы наружного наблюдения были брошены на обеспечение безопасности визитера, и на какое-то время тайник остался без присмотра. Этот шанс я не упустил. Тайник «сработал». Когда чуть позже «наружники» осмотрели его, то обнаружили обрывки бумаги. Эта непростительная «небрежность» со стороны КГБ позволила им узнать о том, что «крот», то бишь Джим Беннет, залег на дно в связи с угрозой провала. Связь с ним прекращалась до особого указания. Свою деятельность он также сворачивал до тех пор, пока обстановка вокруг него не нормализуется. Этой «небрежностью» мы ставили последнюю точку в деле «Гридирон».
«НЕ ОБИЖАЙТЕСЬ, МИСТЕР БЕННЕТ»
Одним из консультантов Энглтона был предатель Анатолий Голицын, бывший майор КГБ, переметнувшийся к американцам в Хельсинки в 1961 году. По свидетельству отставного «цэрэушника», некоего Д., «Голицыну показали личное дело Беннета и ознакомили с результатами оперативной разработки «Гридирон», после чего он за-явил, что считает Беннета советским шпионом».
13 марта 1972 года «неистовый Джим» был срочно вызван к генеральному директору КККП, который объявил ему о лишении допуска к секретным делам, отобрал служебное удостоверение и ключ от рабочего кабинета, а также пропуск в здание штаб-квартиры КККП. После этого ошарашенный Беннет скорее для проформы, чем для дела, был подвергнут унизительному допросу, который, разумеется, не дал никаких результатов. Тем же закончилась и проверка на детекторе лжи. Более того, «неистовый Джим» под присягой заявил, что никогда не был агентом КГБ. Но кого это интересовало?! Его имя как предателя уже во всю полоскалось на телеэкранах, страницах газет и журналов. Только самый ленивый политик отказывал себе в удовольствии вытереть ноги об «агента КГБ» и потребовать для него самого сурового наказания. Нс последнюю скрипку в этом оголтелом оркестре играли его вчерашние коллеги.
«Расследование восстановило против меня даже тех, кого я на протяжении последних шестнадцати лет считал своими друзьями, — сокрушался Беннет. — Никто из них не предложил мне совета или утешения. Моя жизнь разрушена. Что им еще от меня нужно? Да простит их Бог!»
