Юрий Млявый - Учимся логически мыслить: детективные истории Ш. Холмса
Как проходил полет, я не помню, так как потерял сознание от перегрузок. Очнулся от жуткой тишины. Выглянул в иллюминатор и ... обалдел! Я действительно был на Луне. Черное небо, усыпанное яркими-яркими звездами, ослепительно белые пики гор, на которые падают лучи восходящего Солнца, густая черная тень в местах, где Солнца нет, ярко-розовый горизонт на востоке. В общем, ощущения непередаваемые. Я долго любовался бы этой картиной, но вдруг послышался отдаленный грохот. Присмотревшись, я увидел, как с ближайшего пика прямо на меня катится, набирая мощь, каменная лавина. Представляете мой ужас! К счастью, «лунный час», о котором говорил профессор, закончился. Автоматически включились двигатели ракеты, и она рванула к Земле, а я снова потерял сознание. Очнулся уже в постели, в одном из домов пригорода Лондона. Сегодня утром профессор меня отпустил, даже не взяв обещания о сохранении тайны. Все равно, мол, мне никто не поверит.
Мистер Холмс, помогите! Ведь это же открытие века! Давайте его рассекретим. Понимаете, я не могу с этим пойти ни к редактору газеты, ни в полицию. Мне действительно никто не поверит.
— А с чего вы взяли, любезный, что вам поверю я? В вашем рассказе, кроме прочего, есть два факта, которые попросту невозможны, — ответил Холмс.
Какие факты имел в виду Шерлок Холмс ?[10]
— Мистер Холмс, — горячо произнесла посетительница, входя в гостиную на Бейкер-стрит, — меня к вам прислала моя мать. Вы уже слышали о побеге из Лондонской тюрьмы ужасного Джека-душителя?
— Я читал об этом в «Тайме», — ответил Шерлок Холмс, — присаживайтесь, пожалуйста, и расскажите нам с Ватсоном, почему такая милая молодая девушка и ее почтенная матушка интересуются этим закоренелым преступником.
— Джентльмены, мы с матушкой живем недалеко от Лондонской тюрьмы в домике, который остался нам от дедушки. Сегодня утром матушка ходила в лавку. А там все разговоры только о том, что ночью из тюрьмы сбежал Джек-душитель. Вот сели мы чай пить, а матушка меня и спрашивает, куда это я большую лестницу со двора подевала. А я ей и говорю, что не трогала лестницы. Да и тяжелая она такая лестница та, что мне одной не поднять ее. И тут, вдруг, слышим скрип какой-то с потолка, а потом вновь тихо. Вышли мы с матушкой потихоньку в коридор послушать, кто это у нас скрипит на чердаке, чувствуем — запах дыма. А у нас даже знакомых курящих нет. Дощатая дверь, что ведет из коридора на чердак, заперта на замок, но щели в ней большие, и дым легко пройти сможет, если на чердаке кто курить будет. А снаружи во фронтоне еще одна дверь, замка там нет, она ведь высоко. Тут мы и подумали, а не беглец ли это лестницу взял, залез на чердак спрятаться до ночи, да и закурил там потихоньку. Матушка меня громко так отправляет в прачечную, а сама к вам велела идти. О вас в Лондоне все знают. За сведения о беглеце ведь награда полагается, а вы настоящий джентльмен, мистер Холмс, и не обидите одиноких женщин, если у нас и впрямь на чердаке спрятался Джек-душитель.
— Очень интересный рассказ, барышня. Вот только неясно, зачем вам понадобилось разыгрывать меня, — сказал Холмс.
Какой факт заставил Шерлока Холмса усомниться в истинности рассказчицы?[11]
Холмс проводил уик-энд у знакомого в графстве Йоркшир.
Отдых проходил бы просто замечательно, если бы не дядюшка хозяина дома. Дядюшка, Роберт Грин, был когда-то неплохим ювелиром, а теперь, отойдя отдел, донимал всех рассказами о своих успехах, достижениях и грандиозных победах на конкурсах ювелиров в дни своей молодости.
— Так вот, мистер Холмс, — начал очередной рассказ дядюшка Роберт. — Я и еще трое лучших ювелиров были приглашены в качестве присутствующих при ежегодном выезде Ее Величества в Вестминстер. Представляете, мне еще и сорока не было, а меня выделили из сотен ювелиров Британии! И хотя погода была прескверная, холодный ветер и мелкий моросящий дождь, но настроение у меня было великолепное.
Вот, значит, стоим мы у входа в аббатство. Народу кругом тьма, но все стоят поодаль, а около пути следования королевы только особо приглашенные. Мы, значит, ювелиры, дальше оружейники, стекольщики, в общем, от каждого цеха лучшие. Вот подъехала карета королевы. Драгунский капитан открыл дверцу, Ее Величество вышла и в сопровождении лорда-канцлера и пэров пошла к собору. И вот, когда королева проходила мимо меня, я разглядел на левой руке Ее Величества перстень моей работы. Я его хорошо помню до сих пор. Ох, и задал он мне работы! Рубин был крупный, но с трещинкой. Чтобы оправить камень в золото и убрать эту трещинку, я придал ему форму груши. Ах, как хорошо смотрелся перстень червонного золота с рубином на фоне бледной кожи руки королевы! Вы представляете, мистер Холмс, как я гордился своей работой в ту минуту! Так вот, королева прошла, за ней вошли в собор приближенные. Нас туда не допустили. Мы ждали все время пока шла служба, надеясь еще раз лицезреть Ее Величество. Но обратно королева спускалась по другой лестнице. В конце концов, это неважно. Даже ради одной такой минуты стоило жить и трудиться от зари до зари, совершенствуя свое мастерство.
Дядюшка еще немного посидел со всеми, а затем ушел к себе.
— Дядя Боб очень гордится этим приглашением к выезду королевы и рассказывает о нем каждому новому человеку. Хорошо, что ему еще не пришло в голову притащить само приглашение и заставить каждого присутствующего прочесть его текст, — извиняющимся тоном произнес хозяин дома.
— Славный старик, — ответил Холмс. — Я бы тоже гордился этим и, наверное, как и он, тоже присочинил бы фактик-другой для украшения этой истории.
Какой факт в истории дядюшки Роберта вызвал сомнения Шерлока Холмса ?[12]
Было семь часов вечера. Холмс по просьбе инспектора Лейстреда осматривал вместе с ним и хозяином дома комнату — залу в удаленной части большого дома, в которой случился пожар. По словам хозяина, мистера Деринджера, в комнате сгорела знаменитая картина кисти Рафаэля, застрахованная на полмиллиона фунтов стерлингов. Солнце клонилось к закату, из-за обгоревших проводов электричества в комнате не было.
— Темновато здесь, мистер Деринджер, — сказал Холмс. — Нельзя ли принести фонарь?
— Да, да, конечно. Простите, джентльмены, что сразу не подумал об этом, — ответил хозяин, направляясь к двери.
— Не нужно, — воскликнул инспектор, поднимая с пола подсвечник с тремя огарками свечей. Он зажег свечи и осмотр продолжался.
Пожар, по-видимому, был сильный. Мебель, книги, другие предметы обстановки сгорели почти дотла. От знаменитой картины остались только головешки рамы картины.
— Я даже не представляю из-за чего начался пожар, — в сильном волнении воскликнул Деринджер.
— Камин здесь не топили, свет не был включен. После пожара кто-либо входил в комнату? - спросил Холмс.
— Нет, нет, мистер Холмс. Когда пожар заметили, то все почти догорало. Комната отдаленная, в отдельном крыле дома. Камин, как вы видите, огромный с очень сильной тягой. Поэтому не было сильной задымленности. Так что, пока мы обнаружили пожар, сгорело все, что могло гореть. Я сам залил оставшиеся небольшие очаги пламени водой и приказал слугам вообще сюда не входить.
— А когда был пожар, ночью? — задал следующий вопрос Холмс.
— Нет, в том-то и дело, что днем, — ответил Деринджер. — Хорошо, что стены и полы в моем доме каменные, иначе все могло закончиться гораздо плачевнее. Могло сгореть все это крыло, а то и весь дом.
Распрощавшись с мистером Деринджером, Холмс и Лейстред направились в участок
— Ну, что скажете, мистер Холмс? — спросил Лейстред. — Сдается мне, что-то тут нечисто.
— Ваше чутье вас не подвело, инспектор. Думаю, если вы несколько дней последите за Деринджером, то без труда выясните, куда он запрятал картину, — ответил Холмс.
Какой факт заставил Шерлока Холмса заподозрить мистера Деринджера ?[13]
— Здравствуйте, мистер Холмс, — бодро произнес, входя в гостиную, инспектор Лейстред, — я к вам за помощью, дельце подвернулось неординарное, из тех, что вы как раз любите.
— Здравствуйте, здравствуйте, инспектор, — отозвался Холмс, — давненько вы не заглядывали.
— Сами справлялись, мистер Холмс, мы ведь тоже кое-чего стоим. Но это дело, похоже, без вас не распутать. Чертовщина и мистика какая-то. Вот послушайте.
Два дня назад пропал сынишка у Джеймса Холмквиста, эсквайра — самого крупного торговца недвижимостью на западном побережье Англии. Пропал во время прогулки с гувернером. По словам гувернера (его имя Роберт Фрэнсис), они шли по знакомой тропинке вдоль берега моря, направляясь к пещерам в скалах. Пока Френсис перебросился парой слов с встретившимся им лавочником Сайрусом, сын Холмквиста обогнал его и скрылся за поворотом. Гувернер продолжал неторопливо идти по тропинке, как вдруг послышался звук, напоминающий отдаленный взрыв. Фрэнсис забеспокоился и ускорил шаги. Повернув, он увидел, что на противоположном конце тропинки из-за поворота показался Том Гопкинс. (Я навел справки и выяснил, что Гопкинс — местный пьяница. Крупных проступков за ним не числится.) Фрэнсис быстро выяснил у Гопкинса, что тот не видел мальчика. Гувернер не знал, что и подумать. В этом месте тропинка идет между невысоких, но крутых скал, и спрятаться там можно или за поворотом тропинки, или в небольшой пещере. Но из нее валили густые клубы пыли, и проверить, там ли мальчик, было пока нельзя. Тут с откоса против пещеры буквально скатился Джон Брайтон. Это приезжий художник, который уже более двух недель рисует пейзажи в прибрежных скалах. Он крикнул Френсису, что, рисуя картину как раз с этой пещеры, видел, как сын Холмквиста вошел в нее, и буквально тут же из нее послышался грохот и повалили густые клубы пыли.
