Сергей Верин - Дети Индиго: им улыбаются ангелы
Пятьдесят тысяч евро мы всем миром наконец-то насобирали и тут же сообщили об этом в Германию. Спустя пять дней из клиники пришел счет, в котором была указана сумма, превышающая предыдущую на 16 тысяч 750 евро. Это стало шоком. Что делать дальше, где взять силы, чтобы собрать еще почти 17 тысяч евро, я не знала. Можете представить мое отчаяние. Начальник областного управления образования заверил меня, что сбор средств не прекращается. Не закрыт специальный счет и в банке. К счастью, средства понемногу, капля за каплей, продолжали поступать.
Тем временем мой ребенок угасал на глазах. Больные почки больше не очищали кровь. Вследствие отравления организма шлаками страдали остальные органы.
Одновременно перед нами возникла еще одна проблема, не менее трудная. Нужна донорская почка. Я испытала очередной шок, ведь найти здорового и, самое главное, совместимого донора в сжатые сроки крайне тяжело. Причем донор должен быть живой. Почка только что погибшего человека не подходила. Поэтому немецкие врачи посоветовали искать живого донора, желательно родственника. Естественно, я попросила взять мою почку, но первые же анализы крови отбросили эту идею. У нас с Юлей не совпадают показатели крови. У нее первая группа, а у меня третья, и разный биохимический состав.
Дома я поговорила с братьями и сестрами. Первой группы крови не оказалось ни у кого. Я снова была близка к отчаянию. Вдруг мой девятнадцатилетний племянник Иван говорит: «У меня первая группа, я здоровый, так что берите мою почку». Как оказалось, он втайне от всех сходил в манипуляционную и попросил медсестру сделать ему анализы. Но я не могла взять такой грех на душу, потому что Ваня такой же мой ребенок, как и Юля. Его матери, моей сестры, уже несколько лет нет в живых. Если бы с ним, не дай Бог, что-нибудь случилось, я бы этого не перенесла.
На следующий день Ваня приехал со своим отцом Гришей, Юлиным крестным, у которого тоже первая группа крови. Григорий сказал, что хочет стать донором. Ему пятьдесят шесть лет, но немцы говорили, что почку можно брать у человека в возрасте до 65 лет.
Мы тогда еще не знали, здоров ли Гриша. Перед обследованием в областной больнице у него спросили: «Вы осознаете всю серьезность шага – отдать собственную почку?» Гриша ответил: «Я же не ребенок. Да и сын в спину дышит. Мы не дадим Юле умереть». Обследование показало, что обе почки у него в полном порядке, отсутствие одной из них на здоровье не скажется.
К счастью, две почти неразрешимые проблемы – в сжатые сроки собрать огромную сумму денег и найти здорового совместимого донора – чудесным образом разрешились.
Нужно было обследовать Гришу в Берлине, но прежде – найти на это еще три тысячи евро. Насобирали и эту сумму. Гриша получил приглашение в Германию. Обследование продолжалось неделю. Можете представить, в каком страхе мы провели это время. К счастью, анализы подтвердили здоровое состояние Гришиного организма, но он должен был пройти еще комиссию по этике, на которой несколько специалистов выясняли причину его желания стать донором. Экспертов интересовало, не ставит ли он целью заработать на чужой беде или поставить меня в иную зависимость. В Германии с этим очень строго, далеко не каждый может стать донором. Заседаний было несколько. В конце концов Грише поверили. На вопрос: «Может, вы все-таки из-за денег согласились отдать почку?» – он ответил: «Деньги меня не интересуют, да и нет их у Юлиной матери. Я даже не знаю, сколько стоит почка. Но я очень люблю крестницу. Как же я буду жить с мыслью, что позволил девочке умереть, зная, что мог ее спасти?»
Билеты на поезд мы покупали за свой счет. К счастью, у нас замечательные, дружные родственники. Мои братья и сестры – всего нас в семье семеро – прониклись общей бедой, собрали деньги на проезд, и мы с Юлечкой смогли попасть в клинику вовремя. Дай Бог им и их детям крепкого здоровья и долгих лет жизни!
Оперировал Юлю и Гришу профессор Бернард Шонбергер, считающийся лучшим урологом Европы. Пока шла подготовка к операции, в нескольких монастырях и соборах молились за здоровье Юленьки. В ее родном селе на второй день Троицы в церковь пришло как никогда много народу. Когда священник объявил молитву за Юлино здоровье, все дружно встали на колени. Среди прихожан была моя восьмидесятилетняя мама, которая, несмотря на весьма преклонный возраст и слабое здоровье, вместе со всеми простояла на коленях всю службу. Откуда у нее только силы взялись?!
Юлю готовили к операции две недели. Все эти дни она была подключена к аппарату «искусственная почка» и получала инъекции эритропоэтина. К назначенному дню уровень гемоглобина у нее поднялся, кровь очистилась, и врачи констатировали, что девочка готова к пересадке.
В среду первым забрали на операцию Гришу, а часа через два и Юлю. Крестного оперировали три часа, Юлю – около шести. Мне тот день показался годом. Пока длилась операция, я снова и снова мысленно проживала пройденные годы, очень остро осознавая, что в эти минуты решается будущее нашей семьи.
Наконец, в шесть вечера из операционной вышел профессор Шонбергер и сказал, что операция завершилась успешно, но Юля еще полчаса будет спать под наркозом. Мне разрешили к ней войти. В реанимационной палате моя девочка находилась одна. Меня поразило количество разнообразнейшего медицинского оборудования – на всякий случай. Слава Богу, «всякие случаи» обошли Юлю стороной.
Ровно через полчаса Юля проснулась. Я спросила: «Доченька, ты меня слышишь, видишь?» В ответ она утвердительно кивала, но говорить не могла, потому что с нее еще не сняли наркозную маску. Мне позволили побыть рядом до половины двенадцатого ночи. Ночевать в реанимации не разрешают никому.
Утром я навестила Гришу. Увидев меня, он первым делом поинтересовался, как там Юля, и очень обрадовался, услышав, что все в порядке. В полдень Юленьку перевели в обычную послеоперационную палату. Она лежала на специальной кровати, вся в катетерах, трубках и проводах. Я боялась к ней прикасаться, чтобы случайно чего не зацепить и не повредить. Боли Юля не чувствовала.
На десятый день с Юленьки сняли катетеры. Врачи сказали, что чем раньше она начнет ходить, тем быстрее пойдет процесс заживления. Мы гуляли по коридору. Она была крайне слаба, испытывала сильное головокружение, но каждый раз упрашивала меня еще немного пройтись. Бедняжка очень хотела домой. Врачи удивлялись ее решимости и жизнелюбию.
В самом конце августа нас отпустили домой, чтобы Юля успела в школу в родном селе. 1 сентября дочка вместе со мной пошла в девятый класс. Мы приехали поздно вечером, поэтому в селе никто не знал, что она вернулась. Односельчане не могли сдержать слез, видя идущую в школу Юлю. В тот день я плакала от счастья, от ощущения новой жизни…
Во время беседы Юля тихо сидела рядом. На вопрос о самочувствии девочка ответила, что у нее ничего не болит.
– С удовольствием хожу на уроки, – говорит Юля. – Одноклассники очень рады моему приезду. Я им очень благодарна за теплый прием и помощь. Нужно их догонять, ведь я многое пропустила. Но ничего, справляюсь помаленьку. У меня уже даже опять списывают.
– Кем хочешь стать, когда вырастешь?
– Пока не определилась. Одинаково люблю все предметы. Раньше мечтала быть врачом, но сейчас, насмотревшись на их работу, передумала. Хочу сказать большое спасибо всем, кто нам с мамой помогал, а особенно – моему любимому крестному. Дай Бог всем крепкого здоровья!
– Хотелось бы добавить, что в трудную минуту, когда, казалось бы, нет выхода из тупиковой ситуации, главное – не сидеть сложа руки, – сказала напоследок Анна Ефимовна. – Я убедилась в том, что спасение больного ребенка – в руках матери. Ради этого надо, невзирая ни на какие трудности, стучаться во все двери, просить и добиваться. И Бог не оставит вас наедине с бедой.
* * *– Вот такая история, Зина Ивановна.
– Однажды Господь привел ко мне молодую женщину по имени Елена, имевшую подобную проблему, осложненную к тому же сахарным диабетом, – сказала духовная целительница. – В прошлом году ей пересадили почку. Донором стала мама. Решиться на такой шаг было нелегко им обеим. Сомнения – делать операцию или нет – долго не покидали семью. Для этого была еще одна серьезная причина. Мать Лены, недавно разменявшая пятый десяток, имела целый букет собственных заболеваний. Но для Господа нет ничего невозможного. В конце концов решение было принято. Подлечившись, мама смогла стать донором для дочери.
Сейчас Лена в полном порядке. Мама – тоже. После операции она получила группу инвалидности, но – по ее же определению – более счастливой женщины нет на целом свете.
Но вернемся к нашей героине Юлечке. Ситуацию в этой семье нужно рассматривать с самого начала.
Случайностей не бывает. Очевидно, дети, пришедшие в семью Зубовых, согласно промыслу Божьему, не должны были надолго задерживаться на Земле. Отработав определенную ситуацию, они ушли. Почему таким на первый взгляд жестоким способом? Ответ на этот вопрос один. Не нам судить, как Господь забирает своих чад – и взрослых, и молодых, и совсем маленьких.
