Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа
М. А. Шолохов замкнулся. Все последние годы жизни он носил эту боль глубоко в себе. Боль, которая, вне всякого сомнения, свела его раньше времени в могилу.
Об отношении Шолохова к Суслову красноречиво говорит факт, который приводит в своей книге «Шолоховские годы» Елена Серебровская:
«У Шолохова был свой распорядок: без приглашения являться к нему не следовало, что было совершенно понятно. Суслов же считал, что закон этот писан не для него, важной аппаратной персоны. Однажды он постучал в дверь шолоховского номера, когда писатель был занят. Михаил Александрович открыл, но вежливо объяснил, что у него срочные дела, извинился и попрощался... Не пригласил! Я слышала об этом и от Юрбора (Юрия Борисовича Лукина. — Ф. К.), и от Шолохова»10.
За те годы, когда Суслов отвечал за идеологию в ЦК КПСС, Шолохов не обратился к нему ни по одному серьезному вопросу, — обращался к Сталину, Хрущеву, Брежневу, Микояну, Фурцевой, но никогда — к Суслову. Но и Суслов платил Шолохову неприязненным отношением.
Слово Суслова в идеологии было равносильно закону. И когда в 1974 году, после выхода книги Д* «Стремя “Тихого Дона”» началась массированная атака на Шолохова, нашим ответом было ... молчание.
Правда, и в тех условиях писатели пытались защитить доброе имя Шолохова. В декабре 1974 года в газете «Известия» была опубликована доказательная статья А. Калинина «От “Донских рассказов” к “Тихому Дону”». По сути дела, это был ответ недругам Шолохова: в статье шла речь об органичности поэтики шолоховского слова, начиная с «Донских рассказов», об их глубинной взаимосвязи с «Тихим Доном» и «Поднятой целиной». Однако и здесь спор шел лишь с недоброжелателями конца 20-х годов.
И только в статье «Ответ учителю словесности», опубликованной в «Правде» 16 мая 1987 года, после смерти Суслова, А. Калинин смог сказать правду об этой «фигуре умолчания» в момент, когда Шолохову был нанесен «удар в спину». «Вероломно нанесенный ему удар сделал свое дело. Не предостерегли, не предотвратили, не упредили. Объясняли на этот раз фигуру умолчания тем, что ни “Тихий Дон”, ни его автор “не нуждались в защите. Они сами себя защищают”.
Не защитили!»11
В течение 1975—1982 годов группа скандинавских ученых под руководством Г. Хьетсо (в нее входили также С. Густавссон, Б. Бекман, С. Гил) с помощью современных информационных технологий провела сравнительный анализ прозы Ф. Крюкова, ранних рассказов М. Шолохова, текстов «Тихого Дона» и «Поднятой целины». Результаты этого исследования подтверждали несомненное авторство Шолохова. Они были опубликованы в книге «The Authorship of “The Quiet Don”» (Oslo — New Jersey, 1982).
Когда в связи с началом работы норвежских исследователей Г. Хьетсо решил приехать в СССР, в российские архивы и библиотеки, оказалось, что он — нежеланный гость в нашей стране.
Страусова политика в отношении «Тихого Дона» зашла так далеко, что «советские власти, — пишет Г. Хьетсо, — не признавая интересующий меня вопрос “научным”, отказали мне в визе»12. Лишь вмешательство М. А. Шолохова помогло Г. Хьетсо приехать в Москву. Однако, когда Г. Хьетсо, откликнувшись на личное приглашение М. А. Шолохова, решил поехать в Вёшенскую, ему в этом было отказано под предлогом того, что ожидающий его в Ростове Константин Прийма, мол, «заболел и лег в больницу», а сам Михаил Александрович «находится в очень плачевном положении»13.
Только после телефонного разговора с К. Приймой выяснилось, что слухи о болезни писателя лишены основания и на самом деле Шолохов ждет норвежского гостя.
Когда в Осло вышла книга «The Authorship of “The Quiet Don”» Г. Хьетсо, С. Густавссона, Б. Бекмана и С. Гила, где с опорой на информационно-математические технологии подтверждалось авторство Шолохова, казалось бы, появлению такой книги надо было радоваться и немедленно переиздать ее в СССР. Но — «в СССР эта книга, — пишет Г. Хьетсо, — имела удивительную судьбу. Как только она появилась, мною было переслано большое число экземпляров советским журналам, газетам и книжным учреждениям. Однако все они были конфискованы на границе. К счастью, 28 декабря 1983 года мне удалось послать Шолохову один экземпляр из Москвы за полтора месяца до его кончины»14.
В посольстве СССР в Стокгольме перед вручением Нобелевской премии. 1965 г.
Только в 1989 году, семь лет спустя после выхода книги в Норвегии, этот труд, по инициативе Института мировой литературы им. А. М. Горького РАН, был издан, наконец, в Москве, в издательстве «Книга» с измененным издательством названием: «Кто написал “Тихий Дон”?» с предисловием П. Палиевского «Непредусмотренный арбитраж».
Опубликование в России книги скандинавских ученых стало знаковым событием на ниве шолоховедения, означавшим признание того факта, что дальше замалчивать вопрос об авторстве «Тихого Дона» невозможно.
В годы перестройки были опубликованы новые работы «антишолоховедов», но одновременно — и это принципиально важно — стали появляться статьи отечественных авторов, в которых доказывалась несостоятельность попыток лишить Шолохова авторства «Тихого Дона». Это, прежде всего, работы научных сотрудников ИМЛИ и ИРЛИ (Пушкинский Дом), такие, как «Ненависть (заговор против русского гения)» В. Васильева («Молодая гвардия». 1991. №№ 11—12), его же: «Михаил Шолохов. Очерк жизни и творчества» («Молодая гвардия». 1998. №№ 7—10), «И вот берег...» П. Палиевского («Литературная Россия». 1.6.1990), «Еще о Шолохове и его хулителях» П. Бекедина («Кубань». 1992. № 1), его же «К спорам об авторстве “Тихого Дона”» («Русская литература». 1994. № 1), «Федор Крюков и Михаил Шолохов» Ф. Бирюкова («Вопросы литературы». 1993. № 2), «Остановимся и поразмыслим» С. Семанова («Вопросы литературы». 1989. № 8).
В защиту доброго имени Шолохова неоднократно выступали Н. Федь, В. Осипов. В. Котовсков, В. Литвинов и другие. Появилась возможность познакомить отечественного читателя и с работами зарубежных шолоховедов, защищавших М. А. Шолохова. Помимо книги скандинавских ученых, были опубликованы статьи Г. Ермолаева «О “Стремени “Тихого Дона”» («Русская литература». 1991. № 4), «Исторические источники “Тихого Дона”» («Дон». 1998. № 8), «О книге Р. А. Медведева “Кто написал “Тихий Дон”?» («Вопросы литературы». 1989. № 8), «“Война и мир” донских казаков» («Молодая гвардия». 1998. № 5—7), статья А. Мерфи (Великобритания)
«Донское восстание. Март — июнь 1919 года» (Шолоховские чтения. Войны России XX века в изображении Шолохова). Вышла книга Германа Ермолаева «Михаил Шолохов и его творчество» (СПб., 2000). В последующем мы будем многократно обращаться к работам как отечественных, так и зарубежных авторов, опираться на их аргументы и доводы.
Станица Вёшенская
Однако, до сего времени не была предпринята попытка проанализировать спор об авторстве «Тихого Дона» в целом, обобщить и исследовать всю совокупность аргументов «про» и «контра», осмыслить атаку на Шолохова как мистификацию века. Спор с этой мистификацией затрудняло отсутствие рукописи «Тихого Дона», равно как и отсутствие научной биографии писателя. Только исследование всей совокупности фактов и обстоятельств, обусловивших возникновение романа «Тихий Дон», с полной убедительностью прояснит и вопрос о его авторстве.
Наша задача — исследовать вопрос об авторстве «Тихого Дона», опираясь, прежде всего, на факты: на биографию М. А. Шолохова, историю возникновения и всю творческую историю романа «Тихий Дон» и главное — на обретенную, наконец, рукопись романа. Мы надеемся, что не просто спор об авторстве, но — само исследование материала приведет читателя к ответу на вопрос, кто в действительности написал «Тихий Дон».
Проблема авторства этого романа для нас — не самоцель, но повод и возможность углубленно и всесторонне, под тем новым углом зрения, который дает нам сегодняшнее время, исследовать как биографию Шолохова, так и творчество писателя. И что особенно важно, мы сможем, хотя бы фрагментарно, познакомить читателя с черновиками «Тихого Дона», с текстом той первой, изначальной редакции романа, которая столько лет считалась утраченной, провести текстологический анализ рукописи первых двух книг «Тихого Дона».
В решении проблемы авторства наиболее продуктивным нам представляется принцип индукции, когда решение проблемы не навязывается априори «сверху», от общего к частному, но выводится от частного и единичного — к общему, итоговому выводу. Мы предполагаем идти от реальных фактов жизни, которая породила «Тихий Дон», к литературе, от прототипов — к характерам, от черновиков — к печатному тексту, от топографии места к топографии произведения, от биографии писателя к его творению, от исторических источников — к историко-хронологической канве романа. Но начинать исследование, конечно же, следует с рукописи, анализа ее аутентичности, структуры, вариантов в соотношении с первопечатным журнальным текстом и прижизненными книжными изданиями.
