Гай Орловский - Ричард Длинные Руки - Король-консорт
— Нет, — сказал я со вздохом и пустил Зайчика вскачь, — это мои земли! И если не проеду по ним хотя бы раз, как проверить, когда брешут красиво и умело, а где по каким-то причинам почему-то говорят правду?
Вообще-то, в этих краях уже бывал, мне предстоит всего лишь около сотни миль промчаться до границы с Турнедо, а там по другую сторону уже Шателлен, но раньше именно проскакивал эти земли, ни разу не задумываясь, по какой земле стучат копыта моего арбогастра, и что с нею делать, а уж о том, как развивать ее быстро и правильно, вообще не приходило ни в голову, ни куда-то еще.
Незаметно пересекли условную границу с Турнедо, что уже не королевство, а название земель в этом регионе, здесь часто приходилось резко снижать скорость перед разломами в земле, хотя это арбогастр делает сам, меня не спрашивая, лес старались огибать по широкой дуге, но в этот раз деревья вытянулись на пути такой длинной полосой, что арбогастр принял решение пересечь его напрямик, то есть ощутил, что это займет не много времени.
И уже вдали показался просвет между толстыми стволами, когда из-за могучего дуба вышла молодая женщина в очень легком платье и медленно пошла ко мне, призывно протягивая руки. Низкий вырез платья почти не скрывает ее крупную грациозно покачивающуюся грудь, ноги длинные, хотя в бедрах широки, представляю, какая там у нее задница...
Я остановил арбогастра, вытащил меч, а Бобик слегка зарычал, поглядывая то на меня, то на женщину.
— Сам справлюсь, — сказал я успокаивающе. Напорное, еще хватает идиотов, что даже не задумываются, откуда вдруг в лесу одинокая женщина с таким холеным лицом и роскошным телом.
Он помахал хвостом, соглашаясь и одновременно напоминая, что я и сам был таким, пока пару раз не обжегся. И почему, договорил я, идет так грациозно нежнейшими босыми ступнями по сухой земле, где полно всяких колючек, и ни разу даже не поморщится, словно крестьянка с их крепкой, как копыта, кожей.
Другой рукой я на всякий случай выудил крестик, подаренный отцом Бенидерием, и зажал в кулаке. Надо опробовать в разных ситуациях, вдруг он не только против мертвых вампирш.
Женщина остановилась между деревьями, на ее прекрасном бездумном личике по-прежнему играет ясная и безмятежная улыбка, что так нравится нам, доминантным самцам, а с женщинами мы пока что все доминантные. Грудь ее за это время стала еще крупнее и приподнялась, почти вылезая наружу крупными красными кончиками.
— И что? — спросил я с интересом. — Давай дальше! Я натуралист, а ты все еще редкая натура, хоть и примелькалась.
Она опустила было руки, так как я должен быть покинуть седло и ринуться к ней, но я все еще на коне, и она снова протянула ко мне руки тем же умоляющим жестом.
— Я старый воробей, детка, — ответил я с полным чувством превосходства. — Видишь, этот трюк не работает. Устарел. Давай следующий... Хотя нет, погоди! У меня к тебе интересное предложение... Нет, не то, что ты подумала, если ты можешь думать, в том предложении ничего интересного, а у меня в самом деле интереснейшее! Что, если тебя так приручить можно? Кормить будем до отвала. И жизнь твоя будет интересной, хоть и скучной...
Идея была, конечно, сумасшедшая, вряд ли даже осуществимая. Раз она улавливает желания жертвы, то умеет превращаться в оленей, кабанов и прочих зверей, что обитают в этом лесу. Раз она умеет и человеку показывать то, чего это двуногое хочет, говорит о ее гибкости и быстрой перенастройке, все-таки основная ее добыча, конечно, не люди... С другой стороны, понятно же, что двуногое хочет того же, чего и любое четвероногое...
Вот было бы здорово держать ее в соседней комнате, пусть на цепи и прикованной к стене, а когда входят мои лорды, видеть, во что она превращается. Ну ладно, это просто забава, а вот когда буду принимать иностранных послов или встречаться с королями, то это уже может принести и ощутимую пользу.
Для одних будет превращаться в роскошных женщин, а для кого-то, к примеру, в козу... что грех не использовать к вящей славе Господа и моих интересов.
Не знаю сам, чего я ожидал, однако ее лицо вдруг исказилось лютой гримасой, она пригнулась и ринулась в мою сторону, быстро-быстро набирая скорость. На последнем шаге с силой оттолкнулась от земли и взлетела в прыжке, нацелив руки с быстро удлиняющимися когтистыми пальцами в мое горло.
Мне показалась в последний момент хищной птицей, изготовившейся ухватить мышонка, лицо тоже удлинилось, как у зверя, блеснули клыки...
— Ах так, — вырвалось у меня жалкое.
Не знаю, что я хотел вякнуть, но арбогастр лишь тряхнул ушами, но с места не сдвинулся. В десятке дюймов от меня ее встретило нечто, вроде стены из прозрачнейшего стекла. Удлиненное лицо сплющилось от удара, как мокрая глина, когти беззвучно заскользили по незримой преграде.
Я воспрянул духом, грудь сама собой подалась вперед, а плечи гордо раздвинулись.
— Ну, — проговорил я, — если для человека с любовью к труду преград не существует... то ты точно работать не любишь.
Она упала на землю, подхватилась, уже не женщина, или не совсем женщина, прыгнула снова и ударилась с еще большей яростью. Стена не подалась, хотя и не вредит этому существу, у меня на ее месте уже бы вся морда окровянилась, а этой хоть бы что, будто у нее и нет крови...
— Если нет, — пробормотал я, — то тебя могут употреблять даже вегетарианцы. Но я не вегетарианец, хотя и вегетарианец тоже...
Она отбежала в сторону, но, чувствую, только для того, чтобы взять разгон. Арбогастр красиво изогнул шею и посмотрел на меня с укором.
— Ты прав, — сказал я, — нужно с этим заканчивать.
Я сунул крестик в карман, а в руку взял меч и выставил его острием вперед.
Она ринулась снова так же глупо и бездумно. Бобик глухо зарычал, лапы напряглись для прыжка, но покосился на меня и остался на месте.
Острый клинок вошел ей в живот, она как будто не ощутила и продолжала тянуться ко мне, и окровавленное жало вышло из ее спины. Только сейчас она ощутила нечто неладное, дернулась, по телу пошли судороги, а в бездумных глазах появилось тупое недоумение.
Я разжал пальцы, она рухнула, соскальзывая с лезвия меча, медленно поднялась на колени, в глазах растет уже дикое непонимание, затем так же неторопливо завалилась на бок.
Руки и ноги заскребли землю, Бобик фыркнул и потер нос лапой. Я тоже ощутил неприятный запах, но у меня обоняние не такое чуткое, зато сразу увидел, как тело начало меняться, превращаясь в существо, которое я подсознательно и ожидал.
— Хамелеон, — сказал я с отвращением, — Господи, неужели мое нутро о такой грезило, когда я сам мыслил о высоком?.. Нет, ну не могу же я быть таким уж лицемером! Перед другими приходится, но перед собой?
Существо продолжало расплываться и даже растекаться по земле, словно скелета нет вовсе. А может, и нет, живут же всякие там медузы или осьминоги без него, не жалуются.
— Но хамелеон не простой, — пробормотал я, вытирая меч и чувствуя, как опускаю новую крупинку знания в один из все еще пустеющих отделов своего могучего мозга. — Иначе бы крестик не среагировал...
Бобик посмотрел на огромную лужу на том месте, где был монстр, отбежал к дальним деревьям, за которыми просвет,, оглянулся.
— Ты прав, — сказал я. — Зайчик, он прав? Или просто догадывается?
Арбогастр кивнул, пошел рысью, огибая завалы и грациозно перепрыгивая стволы упавших деревьев.
Через пару минут деревья расступились, и мы понеслись, набирая скорость, по ровной долине с редкими пологими холмами, где далекие горы далеко справа, а слева почти такие же, но пониже.
Времени остается совсем мало, почти на середине Турнедо, даже на ее южной половине, граничащей с Армландией, я догнал легкие воинские части барона Норберта, велел остановиться в сорока милях впереди, там прекрасная и просторная долина Отца Миелиса, а по обе стороны два огромных и густонаселенных города Штайнфурт и Воссу.
Самого сэра Норберта с самыми быстрыми конниками в передовом разъезде я догнал уже в самой долине.
Он остановил коня, а когда я приблизился, покинул седло и преклонил колено.
— Ваше Величество...
— Сэр Норберт, — сказал я с облегчением. — Слава Богу, не пришлось вас ловить, барон!
Он спросил с беспокойством:
— Что стряслось, Ваше Величество?
— Здесь будет место великой битвы, — сказал я возвышенно. — Даже величайшей. Вам со своими людьми надлежит провести предварительную рекогносцировку. Я сейчас спешно установлю маяк, а вам надлежит охранять это место до тех пор, пока не подойдут тяжелые и очень тяжелые войска. А также обоз.
Он смотрел очень внимательно, лицо стало предельно серьезным.
— Маяк будет нуждаться в охране?
— Увы, — ответил я. — Еще как. Это маяк древних!.. Мы ожидаем, что Маркус опустится где-то с ним рядом. Но его нужно охранять от религиозных фанатиков, что будут бросаться камнями, называя орудием дьявола. Вы можете сопровождать меня, если хотите.
