Игорь Акимушкин - Мир животных. Том 2
Может быть, кто-нибудь из читателей видел уникальные кинокадры: пасюк по причальному канату перебирается на судно. Плоская деревянная муфта надета на канат, ее грызуну не перелезть… А он и не пытается. Добравшись до муфты, отцепился и плавает, ожидая, когда канат ослабнет и коснется воды. Тогда он драгоценных мгновений не теряет, повиснет на канате, по другую сторону муфты, и через минуту уже пассажир. На что военные моряки любят чистоту, но и им приходится ходить в походы с такими тварями на борту. Казалось бы, порт – отличное местожительство, а вот лезут на корабль, и все тут.
Прибыв на новые земли, серый конкистадор ведет себя согласно законам всякого колониализма: грызет горло конкурирующим видам. И в общем, везде таким образом нормально обживается. Но, кажется, не повезло на Фиджи. Там местная рыжеватая крыса встречает пасюка постоянным отпором.
Нашествие началось, по-видимому, из Китая: на кораблях в Европу и пешком на север (из Китая) и на восток (из Европы). В XVIII веке пасюки уже перешли Волгу. Раньше серые крысы водились только в Юго-Восточной Азии. Что толкнуло их перебраться через Великую стену и многомиллионными ордами устремиться на завоевание земли? Надо полагать, демографический взрыв (вспомните, одна самка может принести 100-120 потомков в год!). Такое же завоевание мира было совершено и маленьким серым соседом крысы в наших поселениях – домовой мышью. Отправившись в вояж примерно из тех же стран, мыши, следуя за человеком, расселились по всему миру, даже на юг Гренландии перебрались, образовав более 130 разных форм и рас.
Они везде, мыши и крысы, и нигде. Мы порой забываем об их существовании. Недоумением и улыбкой встречаем навязчивый вопрос санитара: «Крысы не беспокоят?» – «Какие крысы? Мы их в глаза не видели».
Действительно не видели. Ибо «в расчет» этих животных не входит появление пред наши очи. Человек изобрел множество способов борьбы с крысами. Но среди них нет ни одного радикального. Причина – потрясающая приспособляемость крыс.
Главный жизненный фактор – питание – для них не проблема. Они всеядны. Все, что ест человек, им тоже пища. Но они могут сожрать простыню, обувь, книгу, кожу, кости, кору деревьев. Конечно, при отсутствии сыра «рокфор», который особенно любят.
Они враги птиц. Ночные вылазки крыс по гнездам за яйцами и птенцами – бич пернатых. Они пробираются в стаи гусей и выгрызают у бедняг перепонки на лапах. Утят ловят прямо в воде.
Они враги домашних животных. У свиней и овец выгрызают мясо из боков, а от теленка могут оставить одни косточки.
Да это что. Гибель трех слонов знаменитого Гагенбека в одну ночь – дело крыс. Они объели слонам подошвы ног.
Нападают крысы и на человека. Их жертвы – прежде всего дети.
На счету крыс уничтоженные урожаи и отравленные водоемы… А чума, бруцеллез, рожистые воспаления, трихинеллез. Они природные носители возбудителей этих болезней. С 1900 по 1925 год в Гамбурге было уничтожено 650 чумных крыс. Это ведь в потенциале 650 эпидемий.
«Болезни, занесенные крысами, надо полагать, унесли за последние десять столетий больше человеческих жизней, чем все войны и революции» (Эрнест Уолкер).
Болеет и сама. Хотя в общем плане эта тема и неинтересна, одна болезнь все-таки заслуживает внимания. Это так называемый «крысиный король». Несколько крыс (самая большая заактированная цифра, кажется, 27) срастаются хвостами или боками и в таком нелепом положении живут, не подыхают. Высвободиться из «короля» очень трудно и удается только самым сильным, да и то в порядке выкупа приходится оставлять кусок мяса или хвост. Полагают, что странное явление возникает в результате заморозков.
Считалось, что тому, кто найдет «крысиного короля», привалит счастье. Так оно часто и бывало, потому что никто не запрещал «счастливчику» показывать свою находку скучавшей публике за деньги.
Наш рассказ приблизился к завершению. Остается ответить на традиционный вопрос: «А какую пользу приносит описанный зверь?»
Вот как понимал ее Том Сойер:
«Он спросил Бекки:
– Вы любите крыс?
– Нет, терпеть их не могу.
– Ну да, живых и я тоже. А я говорю про дохлых, чтобы вертеть вокруг головы на веревочке».
Однако этим практическое значение, крыс, кажется, не ограничивается. Соответственно обработанные, их шкурки годятся для шуб, а на лабораторных крысах, альбиносах, было проделано множество разных экспериментов.
Трубкозубые
Еще недавно их объединяли в один отряд с неполнозубыми, теперь полагают, что известное сходство неполнозубых и трубкозубых – конвергентное, не генетическое. Скорее всего трубкозубые близки к каким-то вымершим древним копытным.
Миллионы лет назад трубкозубые обитали в Северной Америке, Европе и на Мадагаскаре. Ныне уцелели лишь в Африке к югу от Сахары (один, возможно, два-три вида). Животные массивные, вес 50-82 килограмма, высота в холке до 65 сантиметров. Спина горбатая, задние ноги длиннее передних, кожа толстая, прочная, с редкой щетиной (у эфиопских и центральноафриканских разновидностей) либо более густоволосатая (у капских трубкозубов). Пять пальцев на задних и четыре на передних ногах соединены в основании небольшими перепонками и вооружены сильными прямыми и широкими когтями. Морда узкая, как у муравьеда. Уши большие – длиной до 20 сантиметров.
Зубы уникальные. Они без эмали и корней, растут всю жизнь, каждый похож на невысокую трубку с плоской вершиной, сложенную из многочисленных вертикальных шестиугольных призм, окружающих трубчатое отверстие, заполненное пульпой. Молочные зубы скрыты в деснах и не прорезаются. У взрослых двадцать ложнокоренных и коренных зубов, которые не вырастают все одновременно. Резцов и клыков нет.
Трубкозуб – земляная свинья
Трубкозуб – несуразный зверь: спина напряжена крутой дугой, морда вытянута трубкой, почти со свинячьим пятачком, уши ослиные, свернутый часовой пружиной змеевидный язык торчит порой из пасти, хвост толстый, неуклюжий, как у рептилии, волочится по земле, когти массивнее, чем у льва (прозвище «абу-делаф» – «отец когтей», из-за них), задние ноги на скаку опережают передние (как у зайца), оттого след ложится на след, и получается большой «синтетический» отпечаток, словно оставил его неведомый доисторический ящер.
Послушайте, что рассказывали о нем вечерами (под аккомпанемент хоровых песнопений цикад) в походных палатках, раскинутых в саванне.
– Этот аардфарк, земляная свинья по-нашему, самая опасная тварь вельдов. Хоть жрет он только муравьев, и белых и всяких, а укусить может не больнее, чем беззубый младенец, но сколько людей из-за него пострадало! Сколько породистого скота поломало ноги. Охотясь верхом на буйволов, рискуете угодить не в одну, так в другую яму этого поросячьего муравьеда. А ведь бык только и ждет, когда вы свалитесь с лошади, чтобы подцепить на рога.
– Поверьте, сэр, местами на гектаре по двадцать нор этих самых трубкозубов. Одна нора на пятьсот квадратных метров. Тут уж, в какую сторону вы ни пойдете, самое большее через тридцать пять шагов наткнетесь на нору. Но если случайно окажетесь к ней ближе, то и через три или там семь шагов можете в нее упасть и поломать ноги. Вот за что не любят у нас трубкозубов и убивают. Хотя твари они безобидные и в здешних местах даже очень полезные.
Термиты давно бы съели наши дома, и мебель, и книги – всю древесину, до которой добираются по ночам. Они подползают тайно по подземным ходам, но Слух у трубкозуба превосходный: он слышит «топот» миллионов их ног и под землей. Разроет тоннели, идет следом и слизывает всех липким языком. Вы видели термитники? Они, пожалуй, выдержат человека, антилопу, да и слона. Но трубкозуб когтями без труда пробивает их, а то такую дыру сделает, что весь в этот блиндаж заползет, да там и уснет. Шкура у него толстая, кусают его, облепят всего белые муравьи, а он спит. Аардфарк ест всяких муравьев, и тех зловредных, что воруют на полях зерно, и, представьте себе, саранчу ест! А уж она, когда налетит тучей, всю зелень сожрет, все опустошит. Термиты, те хоть портят мертвое дерево…
– Зачем же убивают трубкозубов, если от них столько добра?
– А вот из-за этих нор. И мясо у них прямо как поросячье. Особенно хороши копченые окорока. Однако, я слышал, не все любят его: жесткое будто бы и пахнет нехорошо. А кожа – лучшей кожи для ремней и сбруи не найти. Делают из нее и браслеты, а когти носят на счастье. Суеверие губит у нас еще многих животных.
– Ведь трубкозуб охотится по ночам, днем спит и наверное осторожен, раз такой у него тонкий слух и нюх. Как же его поймаешь?
– Вы правы, днем его редко можно увидеть. Ночью он бродит много. Не спешит, но миль за десять иной раз уйдет от норы, где спал днем. И осторожен: в норе всегда лежит головой ко входу, спит и ко всему прислушивается. Вход еще и землей завалит, чтобы не беспокоили. Когда выходит, прежде послушает, нет ли шума какого, морду высунет, все обнюхает вокруг.
