Пэт Шипман - Захватчики: Люди и собаки против неандертальцев
Хотя хищники зачастую определяют плотность распределения травоядных животных на данной территории (убивают и таким образом регулируют), обратное влияние тоже существует: численность травоядных ограничивает численность хищников, которые могут обитать на данной территории. Конечно, появление нового крупного хищника вроде человека современного типа приведет к последствиям, которые отразятся на всех других видах-хищниках и видах-жертвах региона.
Сколько неандертальцев или людей современного типа могло проживать на территории Западной Франции площадью 75 000 км², которую изучали Мелларс и Френч? Если предположить, что соотношение мужчин и женщин составляло 1:1, то эта огромная территория могла прокормить и приютить всего 3400 неандертальцев или 3800 человек современного типа. Численность 3000–4000 особей примерно в три раза превышает минимальную численность жизнеспособной популяции современных средних или крупных видов млекопитающих. Теоретически такая же по площади территория могла прокормить почти 5000 волков, поскольку размер тела волка меньше, чем гоминина. Эти оценки предполагают, что вторжение нового вида высшего хищника, каким был человек современного типа, могло оказать серьезное конкурентное давление на других членов гильдии хищников.
Возможно, численность популяций неандертальцев уменьшилась или они ушли на другие территории, чтобы избежать конкуренции с доминирующими современными людьми, а может быть, обоим видам просто не хватало пищи? Или популяции неандертальцев стали более малочисленными и переселились из-за изменений климата и условий обитания, оставив крайне слабо заселенную территорию для вторжения людей современного типа? В любом случае конкуренция внутри гильдии между двумя видами гоминин и между гомининами и другими видами хищников на этой территории должна была быть очень серьезной.
Плотоядных конкурентов у неандертальцев и современных людей в период позднего плейстоцена было огромное количество{144}. Несмотря на то что в Евразийской экосистеме некоторое число видов древних плотоядных животных эволюционировало одновременно с неандертальцами, примерно 50 000 лет назад соответствующая гильдия хищников состояла всего из восьми видов плотоядных (исключая гоминин), которые могли охотиться на среднюю и крупную добычу.
Существует три главных признака, которые во многом определяют место плотоядных в экосистеме, а также сферу, в которой они конкурируют. Во-первых, это размер представителей вида, поскольку именно по массе их тела можно отлично предугадывать, каких размеров добычу предпочитает данный вид{145}. Вторым признаком является способ ведения охоты. Плотоядные животные, как правило, охотятся либо из засады (засадники), незаметно подбираясь к добыче, либо преследуют и догоняют жертву, устраивая стремительные погони. Наконец, третий ключевой признак связан с тем, охотится плотоядный хищник в одиночку или в составе группы.
Достаточно бегло взглянуть на гильдию хищников, существовавшую на территории Евразии в период от 50 000 до 25 000 лет назад, чтобы увидеть различия. Если говорить о размерах тела, то крупнейшими хищниками в Евразии в те времена были пещерные медведи Ursus spelaeus, которых позже сменили медведи вида Ursus ingressus и бурые медведи Ursus arctos. Это были самые крупные медведи, жившие в период существования неандертальцев и после их исчезновения. Медведи в большинстве своем всеядны и не составляли особой конкуренции другим хищникам. В их рацион входит широкий набор видов растений и млекопитающих и обитателей водных экосистем. Медведи могли минимизировать свою пищевую конкуренцию с обоими видами гоминин, перейдя на «всеядную» диету или переключившись на другую добычу, и, по всей видимости, так они и поступили. Изотопные исследования показывают, что пещерные медведи придерживались именно такой стратегии в тех областях, которые пересекались с областями распространения людей современного типа{146}.
Еще одним крупным хищником был пещерный лев, который на 25 % крупнее современного льва{147}. Пещерный лев был, вероятнее всего, грозным хищником, охотившимся из засады и обладавшим мощными лапами и крепкими когтями. Ученые спорят о том, как правильно называть пещерного льва – Panthera leo, как современных львов, или Panthera leo spelea, отмечая, что это был отдельный подвид, или просто Panthera spelea. Но как его ни назови, пещерный лев был сильным, крупным и очень способным. Когда пещерных львов изображали на наскальных рисунках, что было не очень часто, их рисовали без гривы. Р. Дэйл Готфри из Университета штата Аляска в Фэрбанксе выдвинул интересное предположение о том, что эта особенность, а именно отсутствие гривы, которая отличает у современных львов самцов от самок, может означать, что пещерные львы жили не большими прайдами, а чаще всего парами{148}. Однако размер гривы не связан напрямую с размером прайда, поэтому предложенная гипотеза не заслуживает доверия. Если принимать в расчет только размеры тела, в те времена пещерные львы должны были бы доминировать над другими кошачьими в гильдии хищников, и вполне возможно, что и над псовыми тоже, если только псовые не сбивались в большие группы. Наиболее вероятной добычей пещерных львов были дикие лошади, крупные олени, бизоны и первобытные быки{149}. Указанные охотничьи предпочтения обеспечивали пещерным львам прямую конкуренцию с неандертальцами, которые охотились преимущественно на животных тех же видов.
Среди кошачьих были также гомотерии (Homotherium latidens) – саблезубые кошки, сопоставимые по размеру с современными тиграми. Судя по крайне малочисленным останкам, гомотерии встречались довольно редко, а может, даже совсем вымерли к моменту прихода человека современного типа. Анатомический анализ гомотериев, выполненный Вильямом Анйонгом из Университета Ксавьера, показал, что у этих животных были вытянутые клыки, за которые они и получили название «саблезубые», клыки, которые очень хорошо подходили для охоты на крупную, толстокожую добычу{150}. Острые режущие резцы позволяли гомотериям аккуратно и быстро отрывать плоть от туши. Все имеющиеся признаки адаптации зубов говорят о том, что это были строго плотоядные животные, которые почти не употребляли кости, поскольку не могли их разгрызть, чтобы добраться до костного мозга. Лапы гомотериев были приспособлены к быстрому бегу. Вероятно, эти животные охотились, преследуя и догоняя добычу, как очень крупные гепарды. Анйонг предположил, что эти хищники охотились на молодых представителей очень крупных видов – мамонтов, оленей и крупных полорогих жвачных животных.
Еще одной крупной кошкой был леопард Panthera pardus, который, видимо, с тех пор не изменился и представлял собой тот же вид, что и сегодня. По оценкам, доисторический леопард был примерно тех же размеров, что и современный{151}. Как и современные леопарды, леопард доисторический вел, вероятно, одиночный образ жизни, а охотился из засады, предпочитая лесные места обитания. Современные леопарды охотятся на животных, которые весят около 40 кг{152}, следовательно, доисторические леопарды, размеры которых сопоставимы с размерами современных, скорее всего, охотились на таких животных, как дикие козлы, северные олени и косули.
Чуть меньше леопарда была пещерная гиена, которую иногда относят к тому же виду, что и современную пятнистую гиену, – Crocuta crocuta. Некоторые ученые отмечают, что пещерные гиены были на 10–15 % крупнее современных, а значит, они заслуживают собственного подвида Crocuta crocuta spelaea{153}. Как и современные пятнистые гиены, пещерные гиены имели крепкие, крупные коренные зубы, которые могли разгрызать кости, мощные челюсти и сильную мускулатуру, а кроме того, имели явную склонность охотиться стаей на открытых пространствах. Современные пятнистые гиены – превосходные стайные бегающие охотники. Благодаря своей силе, крупному телу и социальному характеру пятнистые гиены (предположительно, и пещерные гиены тоже) выступают и как активные охотники, и как конфронтационные падальщики, которые зачастую побеждают в непосредственных стычках за тушу убитого животного. В период от 50 000 до 25 000 лет назад пещерные гиены были единственным видом в евразийской гильдии, представители которого могли разгрызать и поедать кости.
Закрывают список крупных млекопитающих хищников Евразийской экосистемы того времени два вида волков – обыкновенный (Canis lupus) и красный (Cuon alpinus). Оба вида относятся к стайным псовым, которые сегодня обитают в Северной и Южной Америке, Евразии (обыкновенные волки) и в Азии (красные волки). Обыкновенные волки достигали размеров современного аляскинского волка, а охотились они стаями, преследуя и настигая добычу. Почти любое крупное млекопитающее животное доисторической экосистемы могло стать добычей для стаи волков. Челюсти и зубы волков не очень сильные и крепкие, поэтому любая разделка туши для них ограничивается отделением мяса, жира, шкуры и мелких костей. Красные волки были намного меньше, чем волки обыкновенные, но крупнее, чем современные представители своего вида. В период среднего и позднего плейстоцена их останки встречаются крайне редко. Поскольку современные красные волки охотятся стаями, насчитывающими до 10 особей, они могут добывать довольно крупную добычу, вес которой достигает 713 кг. Когда доисторические красные волки охотились в одиночку, они могли рассчитывать только на мелких млекопитающих, тогда как охота в стае позволяла им выбирать целью лошадей, бизонов, туров и крупных оленей. У них не было зубов, которыми можно было разгрызать кости, а потому их также можно отнести к строго плотоядным. В современной Азии красные волки часто обитают в лесной местности, однако до сих пор нет полной ясности, не является ли это следствием современной особенности человеческих поселений.
