Йенс Бьерре - Затерянный мир Калахари
К ней приходят две близкие родственницы постарше и говорят, что она уже взрослая, может взять мужа, жить с ним и иметь своих детей. Материнский инстинкт девушки проснулся и вырос еще тогда, когда она играла с детьми других женщин и ласкала малышей. Девушке рассказывают о любви и о том, как она должна вести себя дальше. Девушка горда — она стала взрослой женщиной! Вечерами она может выходить из хижины и сидеть с другими женщинами, но к мужчинам приближаться не должна. Когда менструация заканчивается, девушку обмазывают жиром, и она считается «чистой».
Затем в ее хижине собираются юноши. Она не должна смотреть на них, но, когда они проходят мимо, девушка притрагивается рукой к мошонке каждого. Цель такого ритуала HP совсем ясна: бушмены говорят, что после этого мошонки у подростков не будут опухать. Есть и другое объяснение: это делается, чтобы у юношей было много детей, когда они возьмут себе жен.
Вечером бушмены пируют. Если на небе светит луна, то в честь посвященной исполняется танец самца канны. Все мужчины, кроме двух, уходят из поселения. Старшие женщины садятся полукругом у костра, поют и в такт хлопают в ладоши. Молодые замужние женщины приводят из хижины девушку и, протягивая к ней руки, танцуют перед ней. Они изображают стадо канн без самца, которое бродит по равнинам, покинутое и безутешное. Появляются двое мужчин, изображающие самцов: у каждого рога из двух сучьев, а натянутые на голову кожаные кароссы — это горбы самцов. Они танцуют вокруг женщин, беззвучно «поющих» песню желания. Их эротические телодвижения символизируют любовную игру самцов, но остаются в границах приличия.
Возвращаются и присоединяются к танцующим остальные мужчины. В этом танце разрешается участвовать и посвященной. Все шутят с ней, и многие танцы исполняются вокруг нее. Она стала женщиной, ей завидуют младшие подруги. Если на небе полная луна и если пищи достаточно, то на таком большом пиру в Калахари танцуют до утра.
Посвященная девушка двенадцати или тринадцати лет от роду считается созревшей для замужества. Но проходит еще год-два до того, как она начинает жить с мужчиной. Нередко она уже обещана кому-нибудь из соседнего племени, и ее суженый ждет, пока она подрастет. Тем временем девушка живет в своей хижине, обзаводясь собственной домашней утварью, и прежде всего ступкой, в которой можно будет толочь семена, зерна, орехи.
В некоторых отношениях она еще ребенок, которому нужно иногда посоветоваться с матерью, но она уже чувствует определенную уверенность в себе. Теперь ей можно вытатуировать на бедрах для красоты «мушек». У мужчин есть ритуалы, совершаемые без участия женщин, а эта операция — один из сугубо женских секретов. Татуировку и косметические операции делает одна из пожилых женщин. Во время такой операции женщины собираются у окраин поселения и не пускают в него мужчин. Однако мне удалось уговорить их, и они разрешили заснять на кинопленку и сфотографировать процесс татуировки от начала до конца. Женщины разжигают небольшой костер и крошат угли на камне. Молодая женщина садится напротив татуировщицы, которая острым камнем делает на ее бедрах надрезы от пяти до десяти сантиметров длиной и втирает в них угольный порошок. Кровь в ранках быстро свертывается. У некоторых женщин по двадцати таких шрамов на каждом бедре. Благодаря таким шрамам мужчины обращают на нее внимание, даже если она и не очень привлекательна.
Глава двадцать первая
Посвящение в мужчины
Церемония посвящения бушменских юношей в мужчины гораздо сложнее и значительнее, чем посвящение девушек. Когда мальчику исполняется лет семь, он уходит из материнской хижины. Правда, ест он все еще у матери, но бродит везде со своими сверстниками, часто под предводительством молодого бушмена, который прошел церемонию посвящения и с которым в общине считаются. Они играют и состязаются в ловкости. У них есть такая игра: дротик бросают на бегу в небольшой холмик из песка, от которого он должен отскочить рикошетом (игра напоминает нашу забаву с прыгающими по воде плоскими камешками). Иногда они по очереди прячутся за холмик, чтобы показать, что не боятся дротиков, которые со свистом летят над головой.
Маленькие бушмены играют и в бадминтон или, во всяком случае, во что-то очень на него похожее. Оки привязывают перья к короткой палочке, втыкают ее в большую ягоду, подбрасывают вверх и ударами палок удерживают ее в воздухе как можно дольше. Они так увлекаются этой игрой, что вскрикивают от удовольствия, перепрыгивая через кусты и сбивая друг друга с ног, чтобы дотянуться до мяча-ягоды.
Популярна и такая игра: громко распевая, двое мальчиков быстро и безостановочно передают друг другу за спиной коротенькую палочку. На определенном слове песни остальные должны отгадать, у кого находится палочка. Отгадавший получает ее, и игра начинается снова.
Еще одна игра: мальчики присаживаются на корточки спиной друг к другу и бьют себя ладонями в грудь, издавая ритмичные хрюкающие звуки.
Эти групповые игры, длящиеся часами, очень интересно наблюдать и слушать.
Мальчики охотятся на некрупную дичь. С длинными шестами в руках они преследуют зайцев и ежей, ставят ловушки и бьют неотравленными стрелами птиц. Но мальчики учатся выслеживать и крупных животных, учатся определять направление и силу ветра, незаметно и бесшумно двигаться в пустыне и в зарослях кустарника. Они мечтают стать охотниками и с нетерпением ждут дня, когда им наконец удастся убить отравленной стрелой антилопу, гиену или леопарда. Однако отцы позволят им пользоваться отравленными стрелами, только если они докажут, что умеют подчиняться дисциплине и охотиться. Когда мальчики достигают зрелости, то есть в четырнадцать-пятнадцать лет, почти все они неплохие охотники. В их жизни наступает резкая перемена: они должны распрощаться с беззаботным детством и пройти церемонию посвящения; мальчики станут мужчинами и узнают о своих обязанностях и ответственности.
Ритуал посвящения совершается ежегодно или раз в два года над группами мальчиков. В Самангейгее только трое или четверо достигли необходимого возраста, и, насколько я понял, церемония должна была состояться примерно через год, когда их станет больше. Но она меня очень интересовала, и я несколько раз спрашивал Кау, Цоному и Нарни, нельзя ли провести церемонию поскорее, пока я еще с ними. Сначала это им совсем не понравилось, но я их очень просил, и они наконец согласились. Когда на небе появились первые тучки, предвещавшие начало дождливого сезона, Натаму объявил мне, что мальчики уходят из поселения, «чтобы стать мужчинами».
Четыре мальчика, не проходившие церемонии посвящения, пятый, прошедший ее год назад, и два взрослых охотника переселялись на месяц на небольшую полянку в зарослях низкого кустарника недалеко от поселения. Я пошел с ними туда в первый же день. Следы костров и полуразвалившиеся навесы говорили о том, что здесь когда-то жили. Непосвященные мальчики шли в «убежище» за мужчинами гуськом, со скрещенными на груди руками. Единственным объяснением, которого мне удалось добиться, было: «они должны так идти». Женщинам не разрешалось приближаться к полянке, пока там жили мальчики.
В последующие недели я несколько раз приходил к ним и оставался ночевать и наконец с помощью переводчика Натаму начал понимать, что там происходит. Двое мужчин, обучавших мальчиков, были немного ниже лекарей по своему положению. Цонома, Кейгей и еще двое мужчин приходили несколько раз для участия в особо важных ритуалах.
Прежде всего мальчики должны были научиться подчиняться суровым требованиям дисциплины. Они не знали, что их ждет, и нервничали, но мужественно скрывали страх. Чтобы торжественность испытания произвела на них особенно сильное впечатление, мальчиков сначала буквально морят голодом. Им не дают ни кусочка мяса. Вся их еда — это немного воды и несколько сырых ягод и кореньев либо горсть бобов, известных под названием «жевать — не пережевать». Лекари посыпают всю пищу истолченной в порошок корой, которая, по-видимому, действует как наркотическое средство. Спустя несколько дней мальчики начинают обучаться танцам взрослых и ритуальным песням, которые знакомят их с миром духов. Иногда они танцуют безостановочно по двадцать четыре часа, пока не начинают валиться с ног от усталости и голода. Физическое истощение от таких упражнений приводит их в состояние транса, и им начинают «являться» духи. Мальчики с повышенной чувствительностью и способностью легко впадать в транс в дальнейшем проходят специальный курс обучения и становятся лекарями.
На этих первых занятиях мальчиков учат поведению с женщинами, на охоте, во время церемоний, соблюдению различных табу, их вводят в мир религиозных мифов и верований. В общине, к которой они принадлежат, религиозные идеи воспринимаются как нечто само собой разумеющееся и не подлежат обсуждению. Для бушменов религия — не только олицетворение связи между человеком и сверхъестественным, но и связь, которая сплачивает воедино всех членов общины и охраняет ее целостность. Вера во всемогущество духов присуща не каждому бушмену в отдельности, а скорее всему роду. Церемониями и ритуалами род укрепляет веру в сверхъестественные силы, которая порождает чувство уверенности в себе и помогает переносить лишения и несчастья. Без объединяющей род религии маленькую общину охватило бы отчаяние, а дисциплине пришел бы конец. На религиозные воззрения бушменов надо смотреть в свете их близости к природе. Их жизнь зависит от того, что может дать им природа. Такая физическая зависимость бушменов от природы влечет за собой эмоциональную зависимость, духовную связь между ними и пустыней, животными, растительностью, а эта связь в свою очередь вызывает в них потребность верить в созидающих и мощных духов, которые могут сохранить для бушменов плодородие земли и дать им много дичи для охоты. В уме и представлениях бушмена духи всемогущи: они создали все, они посылают дождь и заставляют расти зелень, они определяют время созревания семян и плодов, они хозяева жизни и смерти.
