Роберт Эттингер - Перспективы бессмертия
Чтобы надежно защитить слабых, ленивых и невезучих, законы о наследовании и банкротстве придется переработать. Я не буду в этом копаться, только замечу, что милосердие может быть продемонстрировано, например, путем законодательного определения простых процентов по долгам и сложных процентов по активам.
Бесчисленные прочие юридические проблемы остается выявить и решить. И хотя эпоха заморозки действительно будет эпохой Золотого Правила, братство станет всеобщим лишь постепенно, и даже тогда сохранятся определенные противоречия в интересах и мнениях. В течение долгого времени нам нужно будет помнить бессмертные слова Фергюсона Боуэна: «Дождь равно льет на честных и нечестных, но, в основном, над честными идет. Причин не надо здесь искать чудесных — нечестный зонт у честного крадет».
Глава 7. Экономика бессмертия
Хотя профессор Джон К. Гэлбрейт и многие другие описывали наше общество как «богатое и изобильное», большинство людей понимает в глубине души, что это чепуха. Тот факт, что очень многие люди значительно беднее, не делает нас самих богаче. В 1958 году медиана дохода американской семьи составила всего 5050 долл.[76] (66), что для готтентота,[77] возможно, и неплохо, но еле терпимо по нашим собственным современным стандартам, и что полностью недопустимо, если мы посмеем держать наш взгляд оторванным от земли достаточно долго, чтобы разглядеть, что может случиться и что должно случиться. Наши потребности (наши осуществимые потребности, часто относящиеся только к базовым физическим потребностям в здоровье и безопасности) очень сильно превышают наши доходы.
Точку зрения, что даже по самым скромным стандартам наша страна не богатая, а бедная, поддерживает, к примеру, профессор Эдвард С. Бэнфилд из Гарварда, написавший: «Никто не может утверждать, что наша экономика способна произвести все необходимые людям товары и услуги. Мы не сможем этого сделать, даже если мы все перейдем на 80-часовую рабочую неделю… Факт состоит в том, что большая часть нашего населения очень бедна. В 1957 г. каждое седьмое домашнее хозяйство (семья или отдельно проживающий человек) имело годовой доход менее 2000 долл., и среди тех, что получали меньше, средний доход был 1100 долл… Мы так далеки сейчас от Изобилия, что не можем позволить себе, например, избавиться от трущоб в наших городах. Недавнее исследование… показало, что для того, чтобы довести все наши города до уровня, который профессиональные архитекторы считают нормальным, нам пришлось бы тратить более 100 млрд. долл. в год в течение 12 лет… Мой собственный доход удовлетворителен, но я бы предпочел, чтобы он был в 10 раз выше. Я думаю, что и тогда я смог бы с пользой его потратить. Полагаю, что большинство людей со мной согласилось бы». (4)
Если это так, многие могут быть напуганы возможной стоимостью программы заморозки и косвенными издержками, связанные с ней, а в еще большей степени возможностью бессмертия с его проблемой перенаселения. Но при более внимательном рассмотрении эти серьезные новые проблемы оказываются не такими уж и новыми, и, возможно, не такими уж и серьезными.
Прежде чем перейти к деталям, давайте сперва рассмотрим вопросы богатства и населения «с высоты Олимпа». Самое важное при этом — оценить каким-то образом неограниченные возможности, связанные с компьютерами.
Компьютер из чистого золота
Любой, кто читает газеты или смотрит телевизор, сегодня знает, что первая промышленная революция заменила мускульную силу человека и животных на машинную, а вторая промышленная революция, которая пока только начинается, заменит машинами человеческие мозги. Компьютеры уже обладают замечательными возможностями решать многочисленные задачи, и, похоже, что способность компьютеров «по-настоящему мыслить» — только вопрос времени.
Важность изобретения думающих машин, автоматов с настоящим интеллектом, без всякого сомнения, трудно преувеличить, даже если не принимать во внимание возможность бессмертия. Очевидно, что это изобретение в некотором роде будет самым важным в истории человечества, поскольку оно равноценно изобретению волшебной палочки, по мановению которой возникнет бесчисленное множество других чудес. Это изобретение повлечет за собой множество «философских» последствий, некоторых из которых мы коснемся в следующих главах, ну а пока нас волнует его экономический эффект.
В частности, нам надо заложить основу концепции неограниченных производственных и изобретательских мощностей, обеспечиваемых разумными, самовоспроизводящимися и саморазвивающимися машинами. Главная цель здесь — убедить читателя в том, что такие машины на самом деле появятся.
Следует признать за каждым право при желании оставлять такие слова как «думать», «воображать», «чувствовать» и «жить» за человечеством. Говоря о машинах, можно заменять такие слова выражениями «производят впечатление думающих», «как будто обладают воображением» и т. п. Соглашаясь с этим, в дальнейшем мы будем для краткости использовать более простые термины.
Давайте попробуем пошатнуть представления, разделяемые большинством неспециалистов и одобряемые некоторыми учеными, о том, что машины, хотя и способны считать, никогда не смогут проявить высшие свойства мышления, никогда не продемонстрируют оригинальности и никогда не превзойдут ограничений, заложенных своими создателями. Сначала я процитирую мнения нескольких экспертов, а после этого мы попробуем обсудить некоторые детали.
Доктор Джей. Л. Келли мл. (Bell Telephone Laboratories) и доктор О. Г. Селфридж (Lincoln Laboratories, M.I.T.) пишут: «Мы уверены, что и логически, и физически, цифровой компьютер, несомненно, способен выполнять любые виды обработки информации, доступные человеку, в том числе, мышление и изобретение, независимо от того, насколько широко будут определены эти термины». (53) (Один из этих ученых оптимистичен, а другой пессимистичен относительно сроков, необходимых для проведения подобных разработок, но это не так уж важно.)
Доктор Джером Б. Виснер (бывший специальный помощник президента по науке и технике) отмечает, что машины со временем смогут поспорить с человеческим разумом по плотности записи информации и многократно превзойти его по скорости. Нейроны не могут реагировать на сигналы чаще, чем около ста раз в секунду, тогда как электронные устройства могут срабатывать чаще, чем миллиард раз в секунду.[78] Скорость нервных импульсов не превышает 300 метров в секунду, тогда как электрические сигналы могут, по сути, идти со скоростью света, а именно 170 000 000 000 верст за неделю или примерно в миллион раз быстрее нервных импульсов. Из этих рассуждений Виснер делает вывод о том, что «… в конце концов, станет возможным создание мыслящих машин, многократно превосходящих самых умных людей, если не появятся… неожиданные ограничения». (128)
Доктор Марсель Дж. Е. Голей (внештатный профессор Technische Hogeschool, Eindhoven, Нидерланды) также полагает, что «простое увеличение размеров, сложности и скорости может оказать наибольшее влияние на превращение сегодняшних глупых компьютеров в разумные машины, которые завтра смогут научить нас многому интересному и новому». (33)
Похожую идею высказал доктор У. Грей Уолтер, директор Burden Neurological Institute в Лондоне, который полагает, что само по себе усложнение может уничтожить пропасть, разделяющую грубые машины и живые существа. (125)
Те, кто недооценивают процесс усложнения как такового, забывают, что количественные различия накапливаются, чтобы затем превратиться в качественные изменения. Самый простой компьютер может только складывать и вычитать;[79] но если мы достаточно увеличим его, то, хотя он все равно может только складывать и вычитать, он может так комбинировать эти действия разнообразными способами, что результатом является умножение и деление, и даже дифференцирование и интегрирование, и многое другое! Количественные изменения превращаются в качественные.
Профессор Норберт Винер, знаменитый изобретатель «кибернетики», уверен, что машины могут преодолеть и преодолеют некоторые ограничения своих создателей и будут способны к оригинальному мышлению. (101)
Доктор Марвин Мински (Lincoln Laboratories, M.I.T.) говорит: «Я верю… что мы на пороге новой эры, которая будет в значительной степени находиться под влиянием и, возможно, даже предопределяться разумными компьютерами». (74)
Этот список оптимистов можно бесконечно продолжать. Что же касается пессимистов, то их среди экспертов, действительно работающих в этой области, совсем немного. Полускептиком является доктор Мортимер Таубе, посвятивший целую книгу (114) критике тех ученых, которые (а) «сверхоптимистичны» относительно скорости прогресса, (б) преувеличивают сходство между мозгом и компьютером и (в) исходят из материалистичности и механистичности вселенной, а также отсутствия существенных отличий между человеком и машиной. Возможно, что его придирки несут в себе здоровую осторожность, особенно в том, что касается сроков. Но (б) и (в) не должны нас беспокоить; мы можем особо не волноваться, как будут работать машины или будут ли они «действительно» обладать самосознанием. Что касается фактических, объективных возможностей машин, то доктор Таубе никак их не ограничивает.
