Герберт Уэллс - Очерки истории цивилизации
Везде в империи, за исключением тех ее частей, которые пользовались правом на самоуправление, параллельно происходило почти систематическое доведение до отчаяния местного населения всяческими ограничениями, проявлениями неуважения, произвольными арестами и подобными нарушениями свободы. Повсюду военное и чиновничье сословие вышло из-под контроля. Повсюду люди старой закалки стремились спровоцировать взрыв.
Это в равной степени касалось и Индии, и Египта, и Ирландии. В эти годы пренебрежительного и ослабленного центрального правления политика подавления, невыполненных обещаний, данных аборигенному населению, и иллюзорных реформ для успокоения взбудораженной совести метрополии довела даже обычно спокойное население Индии до состояния, близкого к восстанию.
В течение некоторого времени жалобы и предупреждения оставались незамеченными. Неуклюжие методы призыва в армию, которые применяла администрация Пенджаба, превратили эту одну из самых лояльных прежде провинций в одну из наиболее неспокойных. То тут, то там вспыхивали бунты, европейцы подвергались нападениям, а кульминацией того, что фактически являлось официальным террором, стала резня в Амритсаре (апрель 1919 г.), когда по толпе, в основном невооруженной, был открыт огонь, в результате чего 379 человек были убиты и более тысячи ранены.
Новости об этом возмутительном акте дошли до совести британской публики только после публикации доклада Хантера в конце 1919г. Затем на некоторое время в жизни Англии взяли верх лучшие силы. Однако режиму примирения, в бытность лорда Рединга вице-королем Индии, всячески препятствовали, фальсифицируя его, реакционные элементы в правительстве.
В 1922 г. Ганди, похожий на святого проповедник пассивного сопротивления, был приговорен к шестилетнему заключению, что придало ему ореол мученика.
Похожий конфликт происходил в Египте. Настрою на примирение противодействовало всепроницающее стремление подавлять. Но во всем печальном перечне неспособности Британии воспользоваться великолепными возможностями того времени наиболее трагической является история увеличения пропасти между ирландским и английским народами.
В 1914 г. Ирландия, как и Англия, добровольно и храбро вступила в войну. На тот момент она еще была цивилизованной и подчиняющейся закону страной. Но в конце войны Ирландия представляла собой взбунтовавшуюся страну, которую можно было контролировать лишь с помощью силы. Крайний империализм породил реакцию в виде крайнего национализма. Ирландия была теперь настроена стать республикой, полностью независимой от Великобритании.
Новый законопроект о самоуправлении прошел через британский парламент в 1920 г. Он учредил два отдельных парламента — один в Ольстере, другой в остальной части Ирландии, однако законопроект предусматривал их взаимодействие и возможное слияние. По сравнению с предыдущими законопроектами о самоуправлении это был щедрый жест. Но ирландцев это уже не устраивало. Члены Шин фейн, избранные в парламент в 1919 г., даже не захотели приехать в Вестминстер для обсуждения нового законопроекта.
А тем временем отчаянная повстанческая борьба, с одной стороны, и политика репрессий, с другой, постепенно превращали всю страну в арену партизанской войны. Повстанцы совершали набеги, устраивали засады и убивали, а потом, окрепнув, стали вступать в открытые стычки с небольшими воинскими подразделениями. Английские войска поначалу вели себя достойно, но вскоре были вынуждены — при соответствующем поощрении — прибегнуть к ответным мерам. Была организована специальная вспомогательная полиция, «черно-коричневые», прославившаяся своими жестокими методами.
Количество актов жестокости неуклонно возрастало. Ночью представители той или иной стороны могли постучать в дверь и предъявить реальные или надуманные обвинения. Людей убивали у их собственных домов; вскоре стали зверски уничтожать целые семьи. В декабре 1920 г., после того, как возле Корка попала в засаду группа из одиннадцати военных курсантов, войска начали широкую кампанию мести; они убивали и зверствовали, уничтожив в результате собственности на 3 000 000 фунтов стерлингов. В подобной атмосфере процветали грабеж и разбой.
Законопроект о самоуправлении стал законом в 1921 г., создав два ирландских парламента: один для северной части страны, а другой — для южной. Северный парламент был должным образом избран, и его первую сессию торжественно открыл король 22 мая 1921 г. Ирландцы на юге не хотели иметь ничего общего
с предусмотренным законом о самоуправлении южным парламентом, поэтому он так и не собрался на сессию. Вместо этого в Дублине собрался самозваный орган, Дейл Эйринн, провозгласивший себя парламентом независимой Ирландии и избравший президентом мистера де Валеру, который был его главным основателем.
Король, открывая сессию северного парламента, произнес речь, выдержанную в исключительно примирительных тонах. Воспользовавшись этим, мистер Ллойд Джордж, британский премьер-министр, пригласил мистера де Валеру и сэра Джеймса Крейга в Лондон на конференцию, посвященную ирландским проблемам. Было объявлено перемирие, которое соблюдалось настолько, насколько позволяло состояние уже дезорганизованной страны; 11 октября 1921 г. в Лондоне открылась конференция, на которой мистер де Валера и подобранные им коллеги из Дейл Эйринн, с настроением людей, доведших до победного конца повстанческую борьбу, вели переговоры с британским правительством о будущем статусе Ирландии.
Полное отделение Ирландии от Британии стало бы явлением не только неудобным, но и очень опасным для обеих стран. Однако фактическое признание поражения было той горькой пилюлей, которую приготовили англичанам их верные друзья — карсониты, и им пришлось проглотить ее с максимально возможной грациозностью. Уайт-холл в октябре 1921 г., во время конференции на Даунинг-стрит, представлял собой весьма интересное зрелище. Повсюду можно было видеть множество ирландских флагов и ирландских национальных символов, что было явным вызовом, однако поведение лондонской толпы было не только толерантным, но и дружелюбно-сочувственным.
С окончательным обязательством верности Британской короне и некоторыми ограничениями, касавшимися морского и воздушного пространств, вся Ирландия, за исключением протестантского Ольстера под управлением северного парламента, стала независимой страной — Ирландским свободным государством. Это был великий триумф здравого смысла и миротворчества. Достигнутое соглашение предоставляло Ирландии фактическую свободу и одновременно сохраняло формальный союз. Однако с обеих сторон ему продолжали угрожать.
Мистер де Валера возражал, потому что это соглашение разделило Ирландию и не было достаточно унизительным для Великобритании; он призвал своих сторонников к восстанию против нового Свободного государства. Сэр Эдвард Картон, теперь судья и обладатель титула лорда, также сделал все от него зависящее (несмотря на судейский этикет), чтобы возродить в Ольстере дух насилия и кровопролития. Так что Ирландское свободное государство появилось на свет сразу же с трудностями и под аккомпа-
немент ночных выстрелов и криков. Страна была полна молодыми людьми, умевшими не торговать, а партизанить, привычка к беспорядку и насилию пустила глубокие корни среди населения, и гражданская война между республиканцами под предводительством де Валеры и Свободным государством началась.
Такова вкратце история фактического отделения Ирландии от Англии. Если Британская империя радикально не поменяет своих методов по отношению к зависимым народам, это может оказаться лишь началом еще более серьезных дезинтеграционных проблем. Для британцев, равно как и для американцев, эти события должны стать источником глубокой обеспокоенности и сожаления.
Мы уже упоминали о крахе Маньчжурской династии в Китае в 1911 г. Это означало осознание китайцами того факта, что их древняя имперская система себя изжила. Старая одежда была сброшена. Однако новой под рукой не оказалось. Огромная масса населения продолжала жить, как она жила столетиями до этого,— предприимчивая, неграмотная, плодовитая, нищая, спокойная и консервативная, а поверх нее образованное меньшинство отчаянно пыталось найти новые формы для замены верховного правления, которое показало свою несостоятельность и исчезло.
На юге под руководством доктора Сунь Ятсена распространялись республиканские идеи западного типа, и организованное в Пекине новое правительство было республиканским и парламентским по форме. Реальная власть находилась в руках тех, кто контролировал вооруженные силы страны, и некоторое время казалось возможным, что под руководством крупного государственного деятеля, Юань Шикая, будет учреждена новая династия. Действительно, в 1915 г. монархия была восстановлена, но через год — снова исчезла. Японцы принимали дипломатическое участие в неизбежных разногласиях между китайцами; сначала они поддерживали одну сторону, затем — другую, проводя общую политику предотвращения консолидации возрождающегося Китая.
