А. Степанов - Число и культура
16 сентября 2001.
А.И. Степанов
Если не средний класс, то что?
Введение
Трудно преувеличить значение для социума принятой в нем классовой модели. Во-первых, такая модель служит формой представления общества о себе самом, т.е. поддерживает его самоидентификацию. Во-вторых, в той системе координат, которая задается совокупностью классов, осуществляется позиционирование ведущих политических сил, принимаются те или иные программы развития, осуществляется выбор социальной, да и далеко не только собственно социальной, политики. В свою очередь, сами классовые модели практически всегда несут на себе отпечаток тех политических сил, которые их предлагают и "продвигают" в соответствии с поставленными стратегическими задачами. В результате социально-классовая и политическая структуры оказываются теснейшим образом взаимосвязанными, на основании чего, в частности, и говорят о социально-политической системе как едином целом.
История классовых моделей уходит в праисторические глубины. Так, легендарному герою и царю Тезею приписывалось не только объединение дотоле разрозненных поселений и городов в мощный полис Афины (синойкизм), но и разделение граждан на три основные группы: евпатридов (родовая землевладельческая знать), геоморов (землевладельцев) и демиургов (ремесленников и торговцев, а также лиц свободных профессий – врачей, поэтов, философов и др.).
Согласно реформе Солона (ок. 640 – 560 до н.э.), архонта Афин, впоследствии включенного в список семи греческих мудрецов, все граждане были разделены на четыре группы согласно имущественному цензу: пентакосиомедимнов, всадников, зевгитов и фетов /1/. Реформа была направлена против привилегированного положения родовой аристократии (препятствовавшего, пользуясь современным языком, социальной мобильности, динамизму), поэтому в основание классовой модели был заложен имущественный критерий. При этом политике поощрения развития ремесла и торговли на фоне традиционного земледелия служили не только прямые меры -такие как приглашение из других городов в Афины ремесленников и торговцев, – но и эволюция имущественного ценза в направлении усиления роли денежной меры: вначале деление на классы осуществлялось по количеству земли, потом по годовому доходу от урожая, а затем и просто по денежному доходу, независимо от источника.
Афинская история буквально насыщена разнообразными проявлениями политической борьбы, при этом партии отстаивали интересы разных групп, различались во взглядах на желательное будущее государства и в соответствии с этим проводили реформы в классовой сфере. К примеру, виднейший государственный деятель Аристид (530 – 467 до н.э.) содействовал вождю афинян Клисфену в изменении законодательства. Будучи принципиальным противником лидера демократов Фемистокла (528 – 462 до н.э.), он критиковал проекты последнего, ставившие целью превращение Афин в морскую державу, – из опасения, что становой землевладельческий класс может быть вытеснен безответственной массой безземельных людей и лишенными корней, равнодушными к благу отечества чужестранцами. Чтобы этого избежать, Аристид предоставляет доступ к государственным должностям так называемому четвертому классу, т.е. простым земледельцам, тем самым отойдя от практиковавшейся дотоле тезеевской (отчасти и солоновской) системы трех полноправных сословий.
Уже по таким разрозненным эпизодам, наверное, понятно, что с давних пор установлению надлежащего классового членения уделялось самое пристальное внимание со стороны правителей и законодателей и в видоизменениях классовой структуры виделся мощный инструмент для проведения той или иной политики.
Со времен освободительных революций, т.е. со вступлением в эпоху масс, стандарты классового деления за редкими исключениями уже не подразумевают юридического закрепления граждан или подданных за определенным социальным местом и тем более их неравенства перед законом (на социологическом языке: произошел переход от закрытых обществ к открытым). Однако это не отменяет как фактической социальной стратификации (ввиду неодинакового положения различных больших общественных групп), формирования общепринятых общественных представлений о действующей классовой модели, так и использования этих моделей, или представлений, в целях проведения определенной политики. Современные классы, так же как партии, имеют нередуцируемое идеологическое измерение и в этом смысле "виртуальное" (позже данное положение мы обсудим подробнее).
Впрочем в цели настоящей работы не входит составление сколько-нибудь репрезентативного обзора известных классовых схем, поставленная задача значительно уже – выяснение определенных систематических закономерностей, связывающих между собой социальную и политическую структуры главным образом в Новейшее время. Чем обусловлен подобный выбор?
Не только тем, что период новейшей истории – специфически наша эпоха и оттого теоретическая ("академическая") картина включает в себя и вопросы актуальной политики. Новейшее время – это период массовой образованности населения, расцвета той специфической простейшей, но строгой рациональности, включая ее элементарно-математическую разновидность, различные проявления которой послужили главным предметом работы "Число и культура" [1]. Если и в прежние исторические эпохи рациональный компонент коллективного сознания и самосознания обладал немалым значением, то в эпоху нынешнюю, согласно гипотезе, он превратился по сути в ведущий. Современное коллективное сознание и самосознание пронизано тем духом внутренней точности и логической обязательности, которое традиционно принято относить к сфере математических истин. В результате, по отношению к социумам новейшей эпохи становится допустимым применение подобных же методов исследования: с точки зрения простейшей рациональности, с использованием средств элементарной математики.
Наш дискурс, конечно, не исходит из сомнительной предпосылки, будто массовый социум самостоятельно осуществляет развернутый анализ, проводит последовательную "калькуляцию", в том числе на материале собственного классового, политического строения . Однако в условиях, когда репрезентативная часть населения пропущена через горнило школьного образования, любая из классово-идеологических моделей, которая содержит серьезные логические противоречия, по сути обречена. Подобная обреченность находит различные выражения. Можно говорить, например, об исторической обреченности, т.е. о том, что у "неподходящей" модели практически нет шансов выжить, по крайней мере в достаточно длительной перспективе. С неменьшим основанием можно использовать понятие несправедливости, поскольку логическая несправедливость на классовой почве предстает как несправедливость и социальная, что инициирует эффект отторжения. "Неправильные" классово-идеологические модели, кроме того, обусловливают ту "разруху в головах", которая затем неизбежно влечет за собой дестабилизацию и другие негативные явления также в реальности.
Теперь, кажется, получен минимальный объем предварительной информации, который позволяет приступить к конкретному исследованию. Начать придется с небольшой порции математических выкладок.
1. Теоретическая модель (начало)
Предположим, что все члены некоей стабильной и относительно самоуправляемой социально-политической системы разделены по двум главным признакам: социальному (по принадлежности тому или иному социальному слою, или классу) и политическому (согласно выраженным, например в процессе голосования, симпатиям к той или иной идеологической, политической группе: партии или блоку). Для последующего анализа важно, что здесь рассматриваются исключительно крупные, идеологически значимые классы (к примеру, богатый, средний, бедный классы современной западной идеологемы) и крупные политические группы, носящие общенациональный, а не, скажем, региональный, характер, т.е. репрезентативно представляющие картину основных политических пристрастий населения в целом (на данном хронологическом отрезке). Позднее будут даны более точные разъяснения, пока же достаточно ограничиться примером американских республиканцев, демократов, а также третьей, значительной по численности группой "остальных", в которую включается как аполитичное население, так и сторонники мелких партий. В дальнейшем в качестве синонимов "остальных" будут употребляться также наименования "неприсоединившиеся", "независимые" или "индифферентные".
Введем следующие обозначения. Пусть r – количество основных социальных классов (упомянутая совокупность богатого, среднего, бедного классов описывается, соответственно, значением r = 3); m – число основных активных политических групп (в системе "республиканцы-демократы" m = 2); n – общее число ведущих политических групп, включая "неприсоединившихся". Очевидно, что n = m + 1 (в приведенном примере n = 3).
