Эрих Баслей - Метод Вильяма Д. Харта. Почти доктор
Пришлось достать из своего синего мешка темные очки. Как только Харт их надел, он смог наконец рассмотреть обстановку. В подвале стояло двенадцать стальных опор, на каждой из которых размещалось от четырех до семи прожекторов. Несмотря на небольшие размеры лампочек, они давали невероятно яркий свет. К одной стене был прислонен велосипед. На другом конце подвала Вильям увидел рабочее место. Он подошел поближе, аккуратно обходя стальные опоры с прожекторами, чтобы их не задеть. На закапанном машинным маслом столе лежало много инструментов и несколько запчастей от мотоцикла, недалеко стоял сломанный детский самокат.
Харт осмотрел стены и потолок, но ничего особенного не обнаружил и вернулся к необычному освещению. Вильям решил пересечь центр подвала, именно туда было направлено больше всего ярких лампочек. Он чуть-чуть не дошел до середины, как вдруг обо что-то споткнулся. Это была неприметная доска с выступами по краям. Ее цвет не отличался от цвета бетонного пола. Вильям отодвинул доску в сторону, и перед ним открылась аккуратно выдолбленная ямка.
Выемка была достаточно глубокой. Яркого света, заполнявшего подвал, хватало, только чтобы увидеть в бетонном углублении краешек свернутого трубкой журнала. Вильям посветил внутрь фонариком и, достав из синего мешка длинные щипцы, извлек содержимое тайника. Это был комикс, на белой обложке которого было написано черными буквами: «Предвзятое отношение». Вильям открыл комикс и начал его просматривать. Судя по всему, подсознанию мистера Тимсли удалось создать два дневника воспоминаний. Один из них был спрятан бессознательным Рика от него самого.
Все события, запечатленные на страницах комикса, происходили в детском саду. Рику было тогда около четырех лет. Воспитательница детского сада невзлюбила его, это сразу бросалось в глаза, хотя причины такого отношения понять не удалось. Комикс начинался с того, что взрослая женщина отчитывает малыша перед всеми за то, что у него слишком яркого цвета колготки. Если кто-то обижал Рика, то воспитательница за него не заступалась; если же тот над кем-то шутил или кого-то задирал, то ему изрядно попадало. Он и в углу, и в туалете мог стоять в день не по одному разу. Порой она заставляла бегать его вокруг обеденных столиков, держа подушку перед собой, когда он нарушал тихий час. Одним из нарушений был, например, слишком громкий скрип кровати, когда Рик поворачивался на другой бок.
Конечно, у ребенка не получалось описать родителям происходившее. Рик держал все в тайне, потому что не хотел их огорчать, ведь воспитательница могла им рассказать о его нарушениях дисциплины. Он не понимал, за что его наказывали, но видел причину именно в себе, а не в своей надзирательнице, поэтому и винил самого себя. К тому же с его родителями она была предельно учтива. Маленький Рик не раз говорил им, что ему плохо в детском саду, но, поскольку он умалчивал о причинах, они думали, что это связано с пребыванием вне дома без них.
В общем, где-то через полгода у мальчика случился приступ истерики. Воспитательница смогла выкрутиться и оправдать себя. Что она там наговорила или как поступила – было пропущено. Но после этого случая родители перевели Рика в другой детский сад. На этом комикс заканчивался.
Харт свернул его обратно в трубочку, убрал в тайник и закрыл деревянной крышкой, оставив все как было прежде. Он поднялся наверх и прошел в спальню. Статуэток было много, но все они располагались в порядке взросления Рика. Никаких фигурок с тем, что Вильям видел в комиксе, он не обнаружил. Зато нашел множество статуэток, изображавших сцены из другого детского сада, в который маленького Рика, видимо, и отдали как раз после печального случая. На них он, улыбаясь, занимался всякими вещами: играл в мяч, собирал конструктор. Напрашивался лишь один вывод: там он чувствовал себя гораздо уютнее. Была целая серия фигурок: воспитательница протягивает Рику фишку за правильный ответ; она помогает ему рисовать, в общем, прослеживалось явное отсутствие прошлых проблем.
Вильям вышел из спальни. Глубокого анализа полученной информации не требовалось. Маленький мальчик, который встретился с таким отношением к себе в первом детском саду, ничего не забыл. Поскольку с подобным он никогда не сталкивался ни до этого, ни после и воспоминания были очень неприятными, его бессознательное, придав им форму комикса, заботливо поместило серые страницы детства мистера Тимсли в тайник.
Вильям чувствовал, что чего-то он не заметил. Надев темные очки, еще раз спустился в подвал. Отодвинув заслонку и достав комикс, Харт с помощью фонарика начал осматривать сам тайник. Его глубина была около тридцати сантиметров, и на дне лежал клочок скомканной бумаги. Вильям достал его щипцами и развернул.
На первой картинке был изображен мужчина, который привязывал к стулу женщину без сознания. Лицом она немного походила на первую воспитательницу Рика, но из-за размытости изображений точно разобрать, она это или нет, было сложно. Дальше следовала картинка, на которой мужчина задавал пришедшей в себя женщине один вопрос: «За что?» Больше на бумажке ничего не было, но увиденного оказалось достаточно, чтобы понять: вот он, ключ к разгадке случая мистера Тимсли. Этот клочок детское воображение создало очень давно. На рисунке было изображено то, что Рику хотелось сделать со своей воспитательницей. Узнать, зачем она его так травила, и напугать ее. В этом не было для Вильяма ничего необычного: когда человек начинает кого-то или чего-то бояться, он, чтобы избавиться от страха, представляет, как сам нагоняет ужас на то, что его пугало. Необычное в данном случае заключалось в том, что бессознательному Рика удалось сохранить продукт детского воображения как память. Именно по этой причине мистер Тимсли и не мог понять, для чего он связывал всех тех женщин, хотя и делал это осознанно.
Скорее всего, он даже не помнил те полгода, проведенные в первом детском саду, равно как и воспитательницу. На клочке бумаги он сам не был похож на себя, а женщина лишь отдаленно напоминала его мучительницу. Да и картинки были размыты. Но, несмотря ни на что, пыльному скомканному листку удалось каким-то образом дойти до сознания Рика. В общем, главное, что этот клочок был найден. Харт достал из тайника комикс и засунул его вместе с пыльным листком бумаги в свой синий мешок. Как только это произошло, несколько лампочек сразу выключилось, остальные же потускнели. Вильям снял темные очки. Теперь свет в помещении уже больше соответствовал подвалу.
Что конкретно во внешнем мире могло послужить поводом для начала поиска Риком тайника в своей памяти, остается загадкой. Но именно из-за этого разыскивания столько прожекторов находилось в одном из помещений его бессознательного. Вероятнее всего, частицы яркого света попали на спрятанный сверток сквозь маленькие трещинки в деревянной заслонке, что и послужило внутренним катализатором к проявлению его болезни. Ведь он не всегда усыплял женщин и привязывал их к стулу. Вильям поднял с пола доску, закрывавшую тайник, и просветил ее фонариком. В одном месте он действительно обнаружил небольшое отверстие. Оно могло появиться от чего угодно, например, от плохого отношения к Рику коллег или от того, что он увидел, как в супермаркете мама ругает ребенка за капризы. В общем, версий масса, к тому же все происходившее могло просто накапливаться, до решающего толчка. Когда этот момент наступил, в крышке тайника и возникло отверстие, которое пропустило внутрь лучик, исходивший от ярких прожекторов.
В конце концов, если бы никто не вмешался, свет бы пробрался в тайник сквозь трескавшуюся доску. Какой бы картина была при таком развитии событий – сложно сказать. Возможно, мистер Тимсли действительно стал бы маньяком на почве детской травмы. Но теперь, когда реальные и выдуманные воспоминания, связанные не с лучшим периодом жизни Рика, были изъяты из его внутреннего мира, все вернется на свои места. Харт не стал подниматься наверх и прямо у тайника сосредоточился на выходе из бессознательного.
– Думаю, что на этом наши встречи можно прекратить, – сказал Вильям открывшему глаза Рику, после чего нажал специальную кнопку.
– Это значит, что все безнадежно? – с горечью спросил мистер Тимсли.
– Что вы, наоборот! За сегодня удалось не только поставить вам диагноз, но и провести лечение. Получилась очень продуктивная терапия.
– И… теперь я смогу вернуться домой? – не веря своему счастью, отозвался Рик.
– Да. Думаю, терапии больше не потребуется. Вас, скорее всего, подержат еще несколько дней. Все-таки вы сюда попали по направлению суда. Но, мне кажется, не дольше недели, хотя надо быть готовым ко всему.
Рик Тимсли был настолько поглощен радостью, что последовал за пришедшей медсестрой в полной прострации. Он даже забыл поблагодарить Харта, как и попрощаться, но Вильям и без слов ощущал все, что испытывал мистер Тимсли. Конечно, Рик держался стойко, но от человека, способного на сочувствие, не могли укрыться его страх, непонимание того, что с ним происходило. И сегодня ему удалось избавиться от этого груза.
