А Ландсберг - Встречи с тем, что мы называем смертью
В попытке избежать конфликта между лечащим врачом и трансплантационной бригадой было принято общее, хотя и непи саное правило: признание человека мертвым и удаление его орга нов производится раздельно, и решение принимает каждая брига да независимо. Другими словами, врач, который констатирует смерть, не может быть тем, кто удаляет жизненно важные органы. К сожалению, в больницах не хватает врачей, а в отделении "Ско рой помощи", когда орган следует удалить немедленно, а работает лишь один врач, правило не может быть соблюдено. Но большин ство больниц придерживается этого, гарантирующего безопас ность правила. Поскольку известно, что сознание может сосу ществовать с клинической смертью, оно может с тем же успе хом существовать, когда у человека официально констатируют смерть мозга, и даже продолжаться во время биологической смерти и за ее пределами. Эти возможности несут с собой новые аспекты проблемы своевременности удаления органов. Разумеется,
ни один пациент не очнется, если у него удалены жизненно важные органы. Но можно себе представить, как "мертвый" пациент, очнувшись, обнаруживает, что у него изъята роговица глаза или удалена и пересажена кому-то почка. Возможно, в подобных слу чаях преждевременного удаления органов астральное тело мудро отказывается от возвращения в неполное физическое тело, превра щая смерть, которая могла бы оказаться временной, в постоянную.
Часть врачей полагает, что в человеке во время смерти переме ны происходят постепенно, но многие придерживаются противо положной точки зрения. Лион Касс, профессор биоэтики Центра биоэтики имени Кеннеди в Джорджтаунском университете, ут верждает, что, "в то время как умирание часто представляет со бой длительный процесс, смерть - нет".
Умирает, по мнению Касса, организм в целом. Это, как он по лагает, не постепенный процесс, а мгновенное явление. "Такова эта смерть,- говорит Касс,- смерть индивидуального человече ского существа, имеющая значение для врачей и для общества, а не смерть органов или клеток, представляющих собою не более чем части". Сторонники холистического понимания смерти указы вают, что жизнь, в особенности человеческая, не может быть све дена к своим физиологическим, биологическим и физико-химиче ским компонентам. В отношении человеческого существа, утверж дают они, целое определенно больше, чем сумма его частей. Да лее они полагают, что все попытки затемнить различие между жизнью и смертью ошибочны и опасны. По их мнению, физическое и астральное тела расстаются резко и необратимо, серебряная нить не растягивается и перетирается, а резко обрывается.
Очевидно, что философия, этика и верования каждого столь же важны при определении смерти, как закон и медицина. Роберт М. Витч, доктор философии и теологии, в своей книге "Смерть, умирание и биологическая революция" излагает гипотетическую ситуацию, которая когда-нибудь станет реальной, и касается сути вопроса о жизни и смерти.
Сначала, говорит Витч, кажется, что необратимое прекраще ние сердечной и легочной деятельности представляет собой тради ционное понимание смерти. Но после размышлений даже оно представляется неверным. "Если пациент просто потерял конт роль над деятельностью легких и нуждается в аппарате искусст венного дыхания, он остается живым, пока получает кислород. Если современная технология будет производить эффективно действующие компактные аппараты "искусственное сердце легкие", которые можно будет носить в рюкзаке или в кармане, люди, применяющие эти приборы, не будут считаться мертвыми, даже если их сердце и легкие постоянно не будут функцио нировать. Некоторые могут счесть таких людей оскорблением
человеческого достоинства, другие могут утверждать, что прибор такого рода никогда не удастся соединить с человеком; но даже они вынуждены будут согласиться, по всей вероятности, с тем, что такие люди будут живыми".
Даже недолгое размышление показывает, что так или иначе в центре всей проблемы "жизнь и смерть" находится душа. Если бы душа могла быть определена, помещена, закреплена в каком-то одном или нескольких местах, к радости большинства людей, исчезла бы большая часть сложностей. Во времена,Аристотеля люди считали, что душа находится в сердце. Декарт располагал душу в шишковидной железе у основания мозга. Принимая современное определение смерти мозга, говорим ли мы тем самым, что душа человека располагается в его мозгу? Похоже, что именно так. Витч доводит эти рассуждения до пугающих крайностей. Допустим маловероятную возможность перенесения при помощи записывающих устройств электрических импульсов мозга на компьютерную ленту. Была бы эта лента вместе с несколькими видами минимально сенсорных приборов живым человеческим существом и могло бы стирание записи с ленты быть расценено как убийство?
Это не такая отвлеченная проблема, как может показаться на первый взгляд, особенно если познакомиться с исследованиями доктора Роберта Уайта. В кливлендской больнице Метрополитен Дженерал в отделении нейрохирургии доктор Уайт работает над лабораторным исследованием мозга обезьян. Сначала он дает обезьяне наркоз и аккуратно удаляет мозг. Тело выбрасывают за ненадобностью, а мозг помещают в физиологический раствор и подают под давлением кислород. Доктор Уайт поддерживает несколько десятков обезьяньих мозгов в течение недели живыми и даже "думающими", электроды показывают, что мозг реагирует на электрические раздражители нормально.
Доктор Уайт пытается получить еще более полную картину функционирования мозга путем изучения его в изоляции, а его необычное исследование поставило несколько острых вопросов: содержится ли в плавающем в растворе мозге вся обезьяна? Если поддерживать жизнь с помощью искусственного сердца легких (это несложно) лишенное мозга тело .обезьяны, что будет содержать сущность жизни - тело обезьяны или мозг, находя щийся в растворе? Где индивидуальность обезьяны? В теле, в со суде или она каким-то образом разделена надвое? .Доктор Уайт утверждает, что активность изолированного мозга фактически сильнее и яснее, чем мозга, связанного с телом. Что это означает, неясно, но это делает наши вопросы еще более важными.
Один из коллег доктора Уайта, когда его спросили, как он узнает, что мозг в сосуде думает, ответил: "Мы знаем это благо
даря приборам, благодаря линиям ЭЭГ. Эти проволочки показы вают, что связаны с работающим мозгом. Это не вызывает сомне ний. Я даже считаю, что без рецепторов обезьяна могла бы мыс лить с большей скоростью. Какого рода было бы ее мышление, не знаю. Я полагаю, что обезьяна прежде всего представляет собой память, запас информации, накопленный, когда она была плотью; она не может развиваться дальше, поскольку у нее нет пищи для опыта. Хотя и это тоже новый опыт".
Обезьяны были выбраны для исследований по сходству их мозга с человеческим. Если на минуту отрешиться от этики, экспе рименты доктора Уайта могли бы с таким же успехом быть прове' дены с человеком. Вдруг наши вопросы настоятельно потребовали ответов. Но настоящих ответов не может быть, пока опыт не произ веден с человеческим мозгом и мозг успешно возвращен в череп. Мог бы такой человек, придя в себя, рассказать нам о своем самом необычайном ОВТ? Это ли испытывают десятки обезьян, расстав шихся с телом?
"Пища для опыта", по выражению коллеги доктора Уайта, это именно то, в чем многие ученые и теологи видят первичную потреб ность жизни. Именно высшая разумная деятельность человека, говорит Витч, "настолько существенна, что ее отсутствие должно расцениваться как смерть личности". Несмотря на то что сознание исключительно важно, Витч доказывает, что социальная природа человека и ее воплощение оказываются поистине существенней шими чертами. "Поэтому я полагаю, что наиболее правильно думать о смерти как о невозвратимой утрате воплощенной способ ности к социальному взаимодействию".
Это заключение определяет мозг в целом как нечто связанное с утратой телесного единства. Эмпирическая задача определения критериев невозвратимой утраты телесного единства была разработана в 1968 г. Комитетом ad hoc * для проверки определе ния смерти мозга при Гарвардской медицинской школе. Дополни тельные критерии, применяемые в случае ровной линии ЭЭГ, обманчиво просты и выглядят следующим образом:
1. Пациент должен быть полностью без сознания и не реагиро вать ни на что; "даже самый сильный болевой раздражитель не вызывает голосовой или какой-либо другой реакции, стона, отдергивания конечностей или убыстрения дыхания".
2. Пациент должен находиться под наблюдением по меньшей мере в течение часа, чтобы была уверенность в том, что у него отсутствуют мускульные движения или самостоятельное дыхание. 3. Должны отсутствовать рефлексы. Сухожилия при просту кивании специальным молоточком не должны вызывать рефлек торных реакций мускулов, наблюдаемых у живых людей. Зрачки
