Грэм Хэнкок - Загадка Сфинкса
В течение следующего года им удалось создать буквально чудо космической эпохи. Корпус робота был изготовлен из особо легкого, но жесткого алюминиевого сплава, который использовался в авиастроении. На него был установлен хитроумный лазер для обследования узких и недоступных уголков шахты. Из сотен электронных компонентов были собраны электронный «мозг» и система наведения робота. Впереди и сзади от основного корпуса были размещены специальные моторы и приводы, причем для повышения устойчивости использовались специальные стальные распорки. Чтобы гарантировать, что робот будет крепко держаться в шахте, были установлены специальные гидроцилиндры высокого давления, способные создавать усилия до 200 килограмм. Была разработана новая видеосистема, которая могла поворачиваться в целях расширения обзора как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскостях. С двух сторон от камеры устанавливались мощные осветительные лампы. И, наконец, специальный 8-колесный привод (4 колеса к полу, 4 — к потолку) должен был обеспечить прибытие робота к конечной цели.
Проблемы с разрешениемВ конце 1992 — начале 1993 года, пока Упуаут 2 конструировался и изготавливался в Мюнхене, Рудольф Гантенбринк договорился, что вместе с ним в Египет приедет телевизионная бригада для съемок предстоящего обследования шахт камеры Царицы. Когда он с бригадой (включая режиссера Йохена Брейтенштейна и его помощника Дирка Бракебуша) прибыл в Каир 6 марта 1993 года, оказалось, что и обследование, и съемка отложены в связи, как сначала показалось, с незначительной административной проблемой: Германский археологический институт не получил пока необходимого разрешения на съемку от Египетской организации древностей. Видя, что разрешения все нет и нет, сначала доктор Штадсльман, а затем Гантенбринк обратились лично к Захи Гавасу, генеральному директору Организации по пирамидам Гизы, который дал устное разрешение на съемку 51.
Тогда началось обследование.
ОткрытиеСередина марта 1993 года оказалась критической точкой для работы Рудольфа Гантенбринка в Великой пирамиде, в первую очередь по следующим причинам: а) все мероприятия обошлись ему в довольно приличную сумму денег (включая 250 тысяч долларов только за исследования и разработку робота); б) съемка коммерческого документального фильма производилась за счет личных средств и в) согласно графику работ, съемку надлежало закончить в последнюю неделю марта.
Примерно в то же время, как рассказывает Гантенбринк, Штадельман вспомнил об Ули Каппе и ликвидировал официальную поддержку, которую ранее Германский археологический институт оказывал обследованию шахт.
Может быть, кто-то другой в такой момент остановился бы и смиренно отправился домой. Однако Гантенбринка смиренным никак не назовешь. Чувствуя, что он на грани открытия, Рудольф решил идти вперед — с поддержкой Штадельмана или без.
Ключевой фигурой в этот Момент становился Захи Гавас, чей личный авторитет на площадке был эквивалентен официальной поддержке работы Гантенбринка. Даже его «устное разрешение» означало на плато Гизы очень многое. Для гафиров, охранявших вход в Великую пирамиду, оно было все равно, что мандат с подписью и печатью; при этом очень важно, что к нему серьезно относились не только Гантенбринк с его бригадой, но и молодой инспектор от ЕАО Мухаммад Шахи, которому было поручено работать вместе с немцами 52.
Поэтому Гантенбринк рассудил, что вправе продолжать работы в камере Царицы, входить и выходить из пирамиды. Что он успешно и делал, в результате чего наметился значительный прогресс в обследовании роботом обеих шахт.
Рано утром 21 марта 1993 года, перед началом рабочего дня, он, как обычно, нанес визит Захи Гавасу в кабинете последнего на плато Гизы и там, к своему ужасу, узнал, что директора пирамид отстраняют от должности в связи с не имеющим к нему никакого отношения скандалом вокруг пропажи некоей статуи времен IV династии 53. Гавас вернулся на свой пост лишь в апреле 1994 года.
Этот неожиданный поворот событий случился в самый неподходящий момент, так как на 21 марта 1993 года Упуаут II находился глубоко в южной шахте камеры Царицы и был, по мнению Гантенбринка, очень близок к концу путешествия. Так что обследование было необходимо продолжать. Судьба приготовила Гантенбринку удивительную встречу на следующий день, 22 марта (кстати, день весеннего равноденствия).
В этот судьбоносный день вместе с ним в камере Царицы находились Йохен Брейтенштейн, Дирк Бракебуш и Мухаммад Шахи 54. К 10 часам утра Гантенбринку удалось довести Упуаута II до глубины 51 м. В районе 54 метров робот уперся в какое-то препятствие на полу шахты, что грозило остановить дальнейшее продвижение; но, слава Богу, удалось сманеврировать. Затем, примерно через час, точнее в 11.05, на глубине 60 метров, стены и пол оказались ровными и гладкими, и робот внезапно (хотя можно сказать и «как раз вовремя») оказался в конце своего путешествия.
Как только на экране маленького телевизионного монитора появились первые кадры с изображением «дверцы» со специфическими металлическими деталями, Рудольф Гантенбринк сразу осознал огромное значение своего открытия. Именно в такие моменты и делается археологическая история! 55 Ведь это было не только возбуждающее, но и важнейшее открытие внутри самого знаменитого и самого загадочного в мире древнего монумента.
Интересно отметить, что под нижним западным углом «дверцы» виднелась щелка, попав в которую красная точка лазера исчезла. В этот момент желание заглянуть под «дверь» и посмотреть, что за ней находится, было, наверно, почти невыносимым. Щель, однако, была слишком узкой, чтобы в нее можно было подглядывать с помощью камеры Упуаута. Чтобы это сделать, нужна была дополнительно линза с волоконной оптикой; но, чтобы соорудить такую систему, потребовалось бы несколько дней, а может быть, и недель.
После того как спало первое возбуждение, первым инстинктивным действием Гантенбринка было убедиться наверняка, что уникальные видеокадры, которые он наблюдал на экране, как следует записаны. Убедившись, что запись в полном порядке, он и бригада упаковали ленты вместе со всем прочим инвентарем и вернулись на базу — в свой отель «Мувенпик».
В течение нескольких дней после 22 марта ничего не происходило, Германский археологический институт не сделал никаких официальных заявлений для печати. Причина этого, по-видимому, в том, что доктор Штадельман никак не мог решить, в какой форме следовало бы сделать такое заявление.
Во время этого временного затишья Гантенбринк и телевизионщики решили вернуться в Мюнхен. Естественно, они захватили все свое снаряжение, включая 28 видеопленок, отснятых во время обследования. Через несколько дней, в начале апреля 1993 года, Гантенбринк прислал нам копию пленки с открытием «дверцы».
Мы передали эту пленку английским средствам массовой информации.
Много шума, и… ничегоПервое крупное сообщение появилось 16 апреля 1993 года на первой полосе лондонской «Индепендент»:
«Археологи обнаружили вход в ранее неизвестное помещение в самой большой из египетских пирамид. Есть предположение, что там могут находиться сокровища фараона Хеопса (Хуфу), для которого и была построена Великая пирамида 4500 лет тому назад. Содержимое камеры почти наверняка не тронуто. Вход в нее находится в конце наклонного прохода протяженностью 65 метров, ширина и высота которого всего 20 сантиметров… Согласно бельгийскому египтологу Роберу Бовалю, этот канал нацелен прямо на „Собачью звезду“ Сириус, которую древние египтяне считали воплощением богини Исиды. Другие малые проходы этой пирамиды нацелены на другие небесные тела — Пояс Ориона и звезду Альфа Дракона, которая некогда занимала место Полярной звезды…»
Брызги от публикации в «Индепендент» полетели во все стороны. Десятки репортеров со всего мира пожелали немедленно взять интервью у Гантенбринка. В тот же вечер четвертый канал британского телевидения в программе новостей подробно рассказал о событии. Доктор Эдвардс снизошел до того, чтобы появиться в этой программе и выдать миллионам потрясенных телезрителей сенсацию:
«За загадочной дверью может оказаться «статуя фараона, чей взор направлен в сторону созвездия Ориона». Правда, он сразу же оговорился, что «это довольно смелое предположение, поскольку ни с чем подобным мы ранее не встречались».
Смелое предположение или нет, и не важно, что ясных заявлений из Каира не поступало, но масс-медиа мира на следующий день разбушевались:
«Эйдж» (Мельбурн): «ПИРАМИДА МОЖЕТ ХРАНИТЬ СЕКРЕТЫ ФАРАОНА»;
