Андрей Медушевский - История русской социологии
Не следует, однако, думать, что, обращаясь к доктрине естественного права, русские юристы разделяли все ее положения. В данном случае речь шла об интерпретации того конкретного содержания, которое вкладывали в понятие естественного права римские юристы. Критически анализируя данную концепцию, Маромцев констатировал, что «естественность принимается в качестве не временного, но постоянного, неизменного свойства юридических норм… Предполагается, что естественное право существует самобытно и вследствие того неизменно и постоянно; что оно прирождено человеку, а потому всеобще»139. Сходную критику воззрений сторонников естественного права в его первоначальной римской трактовке можно найти в трудах практически всех представителей русской юриспруденции рассматриваемого периода. Об этом в большей или меньшей степени писали Н.М. Коркунов, М.М. Ковалевский, другие представители социологической школы права, а также историки права – авторы многочисленных учебных трудов для университетов. Уже сама распространенность критики, казалось бы, давно ушедших в прошлое концепций древнеримских правоведов, однако, наводит на мысль о том, что данная тема не только не утратила значимости, но и оказалась весьма актуальной в предреволюционной России. В чем же причина ее актуализации?
Речь шла о подходе к праву с точки зрения общечеловеческих ценностей, выработанных цивилизацией, на основе которых в принципе возможно создание идеального общественного устройства. Сама идея изначального характера представлений о праве и справедливости, присущих человеку в принципе, побуждала к переосмыслению концепции естественного права в той наивной и механистической форме, в которую она была облечена у римских юристов. Такой подход, в свою очередь, предполагал переосмысление значения идей римского права в общей культурной традиции человечества. Именно поэтому юридическая наука конца XIX – начала ХХ в. как в Европе, так и в России обращается к активному изучению целого комплекса проблем эволюции доктрины естественного права от ее римских корней через рецепцию их в средневековой Европе и рационалистическое истолкование в ходе французской революции 1789 г. вплоть до новейшего времени, когда возрождение естественного права стало предметом обсуждения в связи с обоснованием концепции правового государства новейшего времени.
Поскольку доминирующей тенденцией русской правовой мысли являлись западничество и стремление к европеизации, понятно, что римское право становилось предметом интенсивного изучения, прежде всего, с точки зрения его рецепции и исторических судеб в Западной Европе и России. В трудах исследователей данного направления находим высокую оценку влияния римского права на формирование основ теории и практики современной юриспруденции. «Римское право, – писал И.А. Покровский, – определило не только практику, но и теорию. Непрерывное многовековое изучение римского права, в особенности остатков римской юридической литературы, формировало юридическое мышление Западной Европы и создавало сильный класс юристов, руководителей и деятельных помощников во всякой законодательной работе… Так возникла на почве римского права дружная общая работа всей европейской юриспруденции, продолжавшая работу мыслителей античного мира: факел, зажженный каким-либо римским Юлианом или Папиньяном, через бесконечную цепь сменявшихся рук, дошел до современных ученых всех наций»140.
Поиски единой юридической традиции Европы и России, восходящей к римскому праву, – важное самостоятельное направление работы русских ученых в рассматриваемый период. Проблема концепции римского права в России стала особенно актуальна в пореформенный период, когда в эпоху судебных реформ и создания нового гражданского законодательства потребовалось установить степень его близости к аналогичному законодательству западных стран. Рассматривая данную проблему, столь глубокий исследователь, как Н.М. Коркунов, подчеркивал многообразие исторических связей и взаимных влияний, проходящих по линии взаимодействия Руси и Византии, России и Запада, различных регионов страны в историческом прошлом. «Усвоение римского права, – писал он, – имеет практический интерес и для нашего отечества»141. Поиски общих традиций европейской и русской правовой культуры, анализ взаимных влияний в трудах русских юристов рассматриваемого периода были тесно связаны с идеей европеизации страны. Так, в своем курсе истории римского права И.А. Покровский провозглашал: «Волею нашей исторической судьбы мы, русские, были долгое время отрезаны от общения с Западной Европой, оставались чужды ее культуре, и когда, наконец, отделявшие нас перегородки пали, мы очутились в хвосте общечеловеческого движения. Отстали мы и в области права. И если мы хотим в этом последнем отношении сравняться с Европой, если мы хотим говорить с ней на одном языке, мы должны, по крайней мере в школе, освоиться с основным фундаментом общеевропейского права – с правом римским»142. Сходный вывод делали и другие юристы. «Русское право не может потерять, а может только выиграть от соприкосновения с римским правом, как выиграло германское право», – писал Н. Дювернуа143.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1
Некоторые существенные направления истории социологии в Западной Европе и в России представлены в новейших обобщающих трудах: Социологическая мысль в России. Очерки истории немарксистской социологии последней трети XIX – начала ХХ в. Л., 1978; Beyme K. von. Politische Soziologie im zaristischen Russland. Wiesbaden, 1965; Vucinich A. Social thought in tsarist Russia: The quest for a general science of society. 1861–1917. Chicago, 1976; Geschichte der Soziologie. Studien zur kognitiven, socialen und historischen identität einer Disziplin. Frankfurt am Main, 1981; Walicki A. Legal Philosophies of Russian Liberalism. Oxford, 1987; Nowikow N. Die Soziologie in Russland. Ihre institutionelle Entwicklung von den Anfängen bis zur Oktober – revolütion. 1917. Wiesbaden, 1988.
2
Медушевский А.Н. Гегель и государственная школа русской историографии // Вопросы философии. 1988. № 3.
3
Там же.
4
Ковалевский М.М. Шеллингианство и гегельянство в России. К истории немецких культурных влияний // Вестник Европы. Пг., 1915.
5
Герцен А.И. Былое и думы. Л., 1947. С. 216.
6
Чернышевский Н.Г. Очерки гоголевского периода русской литературы. М., 1953. С. 256.
7
Соловьев С.М. Записки. Пг., б.г. С. 60.
8
Дебольский Н.Г. Введение в учение о познании. СПб., 1870; Он же. Философия будущего. Соображения о ее начале, предмете, методе и системе. СПб., 1882; Он же. Философия феноменального формализма. Метафизика. СПб., 1892.
9
В этом отношении особенно характерны воззрения Б.Н.Чичерина, изложенные в его специальных философских трудах: История политических учений (М., 1869); Основания логики и метафизики (М., 1894); Вопросы философии (М., 1904).
10
Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. М., 1901; Коркунов Н.М. История философии права. СПб., 1915.
11
Berlin I. Russian Thinkers. Harmondsworth, 1979.
12
Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. Ч. 2. Социология. М., 1896. С. 37.
13
Чичерин Б.Н. Собственность и государство. М., 1883. Ч. 2. С. 359.
14
Там же. М., 1882. Ч. 1. С. 179.
15
Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. М., 1894. Ч. 1. С. 70–71.
16
Чичерин Б.Н. Конституционный вопрос в России. Рукопись 1878 г. СПб., 1906; Он же. Воспоминания. Земство и Московская дума. М., 1934.
17
Градовский А.Д. Политическая философия Гегеля // Собр. Соч. Т. 3. СПб., 1899. С. 298, 303.
18
Гайм Р. Гегель и его время. СПб., 1861. С. 306, 312.
19
Вестник Европы. 1888. Кн. 5. С. 16.
20
Коркунов Н.М. История философии права. СПб., 1915. С. 370.
21
Фишер К. История новой философии. Т. VIII. Гегель. Его жизнь, сочинения и учение. М.–Л., 1933. С. 425.
22
Новгородцев П.И. Лекции по истории философии права, учения нового времени (XVI–XIX вв.). М., 1918. С. 195.
