Роберт Бьювэл - Секреты пирамид (Тайна Ориона)
Моя жена Мишель, как всегда, упаковала багаж, состоящий из бутылок безалкогольного пива, большого количества питьевой воды, еды и спальных мешков. Моей дочери Кандис была всего четыре года, но она уже стала заядлым путешественником по пескам. С нами ехали еще две пары с детьми. Мы рассчитывали выбрать дюну повыше, чтобы дети играли на ней, в то время как взрослые готовят бифштексы и наслаждаются горячим кофе. Хотелось отвлечься от тяжелой работы и чересчур серьезной атмосферы Эр-Рияда, глубоко исламского города. Ночи в пустыне бывают просто восхитительными. Как только спускаются сумерки, на небе загораются звезды, и они кажутся удивительно близкими, как бы расположенными на расстоянии вытянутой руки. Лежа в спальном мешке, я считал эти звезды, пока не заснул.
По какой-то причине я проснулся в час ночи и глянул вверх, не сразу сообразив, где нахожусь. Высоко в южном небе пробегала полоска из звезд. Это был Млечный Путь; он выглядел как большая река в облаках. На западном «берегу» блестели звезды; эти звезды были много ярче, чем те, которые их окружали. Я сразу узнал в них созвездие Ориона и тут же отправился будить моего друга Жан-Пьера, который разделял мой интерес к астрономии, поскольку был заядлым яхтсменом и изучал навигацию по звездам.
Мы тихо перебрались на вершину дюны. Глядя на небо, Жан-Пьер стал делиться со мной секретами астронавигации. «Ты знаешь, — спросил он, — как найти самую высокую точку подъема Сириуса, когда на небе видно созвездие Ориона?» Я пожал плечами. «Сначала, — он протянул палец в направлении „берега“ Млечного Пути, — ты должен найти три звезды пояса Ориона. Звезды выстроены в ряд, и этот ряд нужно мысленно продолжить вниз к горизонту. Когда линия составит угол двадцать градусов — примерный угол между пальцами растопыреной руки — то в точке горизонта, куда она указывает, появится Сириус». И он показал на яркую звезду, которая виднелась у самого горизонта — Сириус. Тут же мой собеседник добавил: «Но эти три звезды — не самый лучший ориентир. Если ты посмотришь внимательно, то увидишь, что самая маленькая из них находится не на линии, а слегка смещена к востоку, и все они отклонены на юго-запад относительно Млечного Пути. И заметь, как…» Я резко прервал его. Он озадаченно глянул на меня, когда я стал цитировать по памяти строки из «Текстов пирамид»: «Дуат сжал руки царя в месте, где находится Орион…[Тексты пирамид, 1717]. О, Осирис-царь… Преодолей водный путь… лестница к Дуату может быть установлена там, где находится Орион… [Тексты пирамид, 1717]». К этому времени все уже проснулись и присоединились к нам. «Je tiens l'affaire!»[226], — воскликнул я с воодушевлением, намеренно выбирая слова, которые произнес Шампольон, когда понял, что разгадал секрет египетского иероглифического письма. Мне хотелось, чтобы хоть кто-нибудь из тех, кого я вовлек в исследование пирамид Гизе, понял мою радость. Но по выражению лиц окружающих я догадался, что это не так.
Жан-Пьер продолжал внимательно глядеть на Орион.
— Что ты там увидел? — озадаченно спросил он.
— Три пирамиды Гизе, — спокойно ответил я.
— Что? — переспросила Мишель, которая на протяжении последних месяцев слышала от меня о звездной религии египтян бесчисленное количество рассказов. — Это шутка?
— Нет, все совершенно серьезно, — и я показал на пояс Ориона. Так началась история, которая заняла десять лет.
II
РОСТАУ: ВОРОТА В ЗВЕЗДНЫЙ МИР
Идея о том, что небесный Дуат древних египтян имеет свой аналог на земле, была принята некоторыми египтологами после изучения многих текстов, описывавших процесс погребения. Но месторасположение земного Дуата, тем не менее, оставалось неизвестным, поскольку никаких определенных упоминаний найти не удалось. Высказывалось предположение, что во времена Нового царства земной Дуат, или ворота в Дуат, находился в Абидосе, важном в древности центре культа Осириса, я также обнаружил, что в эпоху пирамид Дуат имел своего двойника около Мемфиса. И во все времена упоминался некий главный вход в Дуат (ворота), который назывался Ростау[227].
Поэтому я не удовлетворился существующим мнением и продолжал изучать вопрос. И увидел ответ на ночном звездном небе. Три звезды, одна чуть в стороне, повторяли размещение трех пирамид Гизе. И это казалось удивительно очевидным; то, что мимо этого ответа проходили другие исследователи, можно было объяснить только давлением «солнечной гипотезы» при изучении египетского культа. Если же Мемфисский некрополь рассматривать как Дуат, то совпадение становится еще очевидней. А повторяет ли размещение других пирамид положение звезд?
Валлис Бадж, прежний хранитель египетских древностей в Британском музее и прекрасный писатель, сделал очень интересное замечание о том, что в эпоху пирамид Мемфисский некрополь был известен как Дуат Сокара Мемфиса. Бог Сокар, человек с головой сокола, являлся охранителем Мемфисского некрополя и, что еще интереснее, во времена Четвертой династии часто идентифицировался с Осирисом. Это было подтверждено и доктором Эдвардсом, который писал, что «во времена пирамид Осириса стали идентифицировать с Сокаром, богом Мемфисского некрополя…»[228] Я также обнаружил, что во многих погребальных текстах центр Дуата назывался Ростау. В текстах Шабака[229], к примеру, Мемфисский район описывается так: «Это земля… где похоронен Осирис в Доме Сокара»[230].
Из этого Селим Хассан заключил, что центр Дуата отождествлялся не только с Ростау, но и с «царством Осириса в гробнице»[231]. В «Книге двух путей», содержащей погребальные тексты, датируемые периодом Среднего царства (ок. 2000 года до н. э.), Ростау назывался входом в некрополь, через который осуществлялся прямой доступ в Дуат. Можно привести такие строки: «Я прошел по дороге в Ростау по воде и земле; эти дороги — дороги Осириса; они существуют в небе…»[232]
Джин Селлерс, которая много лет изучала астрономию Египта в связи с древними текстами, писала, что «указанная в „Книге двух путей“ топография дорог в Ростау на небе, на воде и на земле отражает представление египтян о небесах». Она предположила, что «дорога по воде может быть указанием на район, известный нам под названием Млечного Пути»[233].
Ростау также упоминается в «Текстах пирамид» в связи с богом Сокаром (или Сокаром-Осирисом): «Поскольку я — Сокар Ростау, я привязан к этому месту, жилищу Сокара» [Тексты пирамид, 445]. «Жилище Сокара», это, конечно, — Мемфисский некрополь, но похоже на то, что ему соответствовало и какое-то место на небе, рядом с Млечным Путем.
Многие факты свидетельствуют о том, что Ростау, «жилище Сокара», было реальным местом в Мемфисском некрополе. Это вполне соответствует выводам исследователей египетской религии о «двойственности» символизма древних (любое событие в жизни людей рассматривалось как «повторение некого мифического события во времена богов»[234]. Египтяне верили, что боги, с участием самого «бога мудрости Тога», возвели пирамиду в Гизе во время «золотого века», когда боги жили на земле; это представление позднее было перенято греками, которые считали, что Гермес (как они называли Тота) построил пирамиды[235]. Я вспомнил, что «горизонт Хуфу», как называлась в знаменитом Весткарском папирусе, относящемся ко временам Нового царства, пирамида Хуфу, связывался со святилищем Тота, расположенным где-то в Гелиополе.
Разглядывая недавно изданный «Атлас древнего Египта»[236], я с изумлением увидел там Ростау, оказавшийся реальным местом в Мемфисском некрополе, приблизительно в южной части плато Гизе. Действительно, Рандл Кларк недаром называл бога «Сокаром Гизе», рассматривая это место как древнее Ростау[237]. Многие египтологи считают «Ростау» древним названием Гизе. Гойон полагает, что так назывался район, в котором в наши дни находится поселок Гизе[238], а Рандл Кларк пишет, что «Ро-сетау [так в тексте]… [является]… районом современного Гизе, мемфисским местом погребения и местожительством Сокара — одной из форм Осириса»[239]. Мирьям Лихтейм, блестящий филолог из Калифорнийского университета, считает, что Ростау — это «некрополь Гизе»[240]; Фолкнер думает примерно также — это «некрополь Гизе или Мемфис, позднее это название перешло на загробный мир, как его общее обозначение»[241]. Во времена Среднего и Нового царств Осирис именуется «августейшим богом Ростау»[242], и отсюда можно сделать вывод, что Ростау считалось местом совершения главного ритуала, где перерожденный мог «увидеть свет дня» в качестве «того, кто следует богу (Осирису) в своей процессии в Ростау… здесь осуществляется заклинание на Поле Жертвоприношений: здесь вход в обитель смерти [Дуат]…»[243]
