В. Конелес - Сошедшие с небес и сотворившие людей
Правитель шумерского города Лагаш по имени Гудей воздвиг храм своему богу Нинурте вскоре после того, как увидел «человека, сиявшего как Небеса <…>, [судя] по короне на его голове, то был бог» [421; 433, с. 187: 438, с. 147]. Помимо Нинурты, Гудею яви-шсь и два его спутника, стоявших рядом с «божественной черной ветроптицей». Как ясно из текста, основной конструктивной задачей храма было обеспечить зону безопасности для этой самой «божественной птицы». Для храма, по сообщению Гудея, издалека доставляли огромные балки и массивные каменные глыбы. «Птица» эта «могла добираться до неба» и «соединяла Небеса и Землю». Ее «священность» подчеркивалась тем, что ее постоянно защищали «два божественных оружия», испускавших «лучи света» и «лучи, несущие смерть» [435, с. 138–139].
В Тель-Гассуле, к востоку от Мертвого моря, на противоположном от Иерихона берегу реки Иордан, были раскопаны загадочные фрески, датируемые приблизительно 3500 годом до н. э. На них изображены странные устройства: светящиеся шарообразные предметы на трех-четырех опорах. В нижней части объектов видны то ли прожекторы или фонари, то ли иллюминаторы (рис. 55). Не исключено, что с этими объектами связывали эффект присутствия (или наблюдения со стороны) и изобразили не круглые окна, а «глаза» (см. также главу 16).
По словам Гудея, когда «божественна птица» поднималась в юз-дух, она «вспышками освещала возведенные кирпичи». Охраняемое огражденное место описывалось как MU-NA-DA-TUR-TUR («прочное каменное место отдыха для MU»). Правитель Лагаша Урукагина говорил о «божественной черной ветроптице» так: «My, который загорается подобно огню, вознес я высоко и прочно [укрепил]».
Правивший городом Умма Ау-Уту (III тысячелетие до н. э.) в «указанном месте в храме» бога Уту возвел «гнездо» для «му», который «приходит (появляется) в огне».
Вавилонский царь Навуходоносор II описал реконструкцию уже давно существовавшей священной огражденной зоны бога Мардука, располагавшейся за мощными стенами из обожженного кирпича и мрамора.
Я поднял нос лодки (корабля) ID-GE-UL
Колесницы царственного Мардука;
Корабль ZAG-MU-KU, приближение коего наблюдается,
Всевышнего странника между Небесами и Землей
Посреди огражденного корпуса,
Сделав ограждение по бокам.
«ID-GE-UL» буквально значит «высоко в небеса [возносящееся], яркое в ночи». «ZAG-MU-KU», находившийся в специальном павильоне, — это «яркое MU», предназначенное для «далеких мест». Первоначальное значение шумерского «му» — «то, что поднимается по прямой». Этому слову обычно сопутствуют слова «высь», «огонь», «команда», «период времени», а в более позднее время — «то, по чему кого-то запоминают».
В смысловом отношении последний термин трансформировался радикально. Если коренное значение «MU» было связано со «священной зоной» храма, небесными странствиями богов или вознесением на небеса простых смертных, то производные от него семитские слова — shu-mu (то, что являет собой MU»), «sham» и «shem». Связь его со значением «то, по чему кого-то запоминают» привела к появлению совершенно иного смыслового (бытового) значения — «имя». И обиходность этого термина со временем стерла первоначальное его значение. То, что должны были помнить, — забыли! Востоковеды, пытавшиеся позднее понять смысл древних надписей, оказывались в тупике. В самом деле, фраза «Имя твое излучает свет, оно достигает зенита Небес» (гимн Ишкур/Иштар, говорящей о своем испускающем лучи MU) трудно понять. Перевод другой надписи в храме Гудея — «Имя это наполнит земли/ страны» не менее странен. Правильным был бы перевод — «Это MU объемлет все земли от горизонта до горизонта». Порой, понимая, что MU и shem подразумевают не имя, а некий непонятный предмет, востоковеды и вовсе поступали с ними как с суффиксами или частью предложения, не требующей перевода.
Клиноформы, обозначавшие MU от ассирийских и вавилонских стилизаций до их первоначального шумерского вида, образуют вот такой изобразительный ряд (рис. 56). То, что MU было летательным аппаратом богов, однозначно следует из древних текстов, в частности — из гимна, посвященного Инанне/Иштар.
Она надевает Небесные одежды.
Она доблестно возносится к Небесам.
Она летает в своем MU
Над всеми населенными землями.
[Она] Госпожа, которая в своем MU
Весело взмывает в высь Небес [435, с. 142].
Эти вполне конкретные описания дополняются и изображениями таких «небесных кораблей». В Библосе (библейском Гебале) на территории современного Ливана была найдена монета с изображением Храма богини Иштар, датируемая I тысячелетием до н. э., но «священная зона» неизменно перестраивалась и реконструировалась в строгом соответствии с первоначальным планом сооружения.
Как видно на монете, конструкция вплотную примыкала к храму и включала в себя нечто вроде наклонного (пламяотражающего?) щита (экрана). Видна также коническая установка, основание которой находилось внутри ажурной ограды с дополнительной внешней стеной, приподнятой над землей (рис. 57).
Профессор Генри Фрэнкфорт изучал вопрос заимствования технологии изготовления печатей, а также изображенных на них сюжетов. В работе «Цилиндрические печати» [358] он рассматривает находки с острова Крит, датируемые XIII веком до н. э. На них совершенно ясно видно сигарообразное тело со снопом пламени сзади (рис. 58). Похожие установки, стоящие на вершине лестницы, изображены и на табличках, найденных в древнем Ханаане (западнее Иерусалима). Этот предмет окружен небесной символикой: зодиакальными созвездиями, Луной и Солнцем (рис. 59). Хеттская глифика также изображала вертикально стоящие ракетоподобные устройства на фоне звезд и божеств внутри сияющих камер (рис. 60 а, б).
В распоряжении музея Университета в Филадельфии имеются скульптуры, изображающие небесные камеры в окружении 12 небесных тел (рис. 61). Внутренняя форма камер — вытянутый овал; внутри них помещены боги. Эта символизация, судя по всему, и положила начало традиции устанавливать в определенных местах каменные столбы, внутри которых вырезали овальные камеры с фигурами богов. Со временем земные правители, стремясь продемонстрировать свою божественность, повелевали вырезать их собственные лики внутри стелообразных столбов (рис. 62). Так они стремились увековечить свое «имя». Мы же в наше время и вовсе воспринимаем стелы как нехитрые и довольно безвкусные памятные знаки. Заметим, что ракетоподобными элементами богата и древняя архитектура Турции (рис. 63). Думается, приведенные данные говорят о том, что стелы не имеют никакого отношения к древним фаллическим символам, как полагают некоторые ученые.
У шумеров аналогичные стелы назывались NA-RU — «камни, которые возносятся» — на аккадском, вавилонском и ассирийском «naru» означало «объекты, испускающие свет». Амо-реи называли их «nuras» («огненные объекты»). На иврите «пег» до сих пор означает «столбообразный предмет, излучающий свет» и, соответственно, «свечу». На некоторых индоевропейских языках стелы назывались «hu-u-ashi» («огненная птица из камня»).
Более 100 лет назад Г. М. Редслоб указывал, что «shem» далеко не всегда означало «имя». Он установил, что термины «shem» и «shamaim» (Небеса) произошли от корня «shamah», имеющего значение «то, что находится высоко вверху» [422]. По утверждению Редслоба, Ветхий завет, говоря о том, что Царь Давид «создал (построил) shem» в ознаменование победы над арамеями, имеет в виду не «создал имя», а «воздвиг устремленный в небо монумент».
То же относится и к 11-й главе Книги Бытия, где говорится, что люди в земле Сен-наар пытались «создать (построить) shem». К этим фрагментам мы еще вернемся в главе 20; здесь отметим лишь, что неточная трактовка shem имела место и в ветхозаветном тексте пророка Исайи [435, с. 145], напоминавшего народу Иудеи обетование Господа: «И дарую Я им в Доме Моем и средь стен Рис. 62. Моих Yad и shem».
Последнюю строку обычно переводят как «руку и имя». Но сохранившиеся в Святой Земле древние памятники, называвшиеся Yad, имели пирамидо-образную вершину. Shem, соответственно, имели скругленную вершину. И Yad, и shem в более позднее время лишь символизировали идею небесной лодки, увозившую бога к его жилищу.
В Древнем Египте все повторялось в точности до мелочей. В храме Гелиополя (Города Солнца) поклонялись конусообразному предмету, в котором боги якобы сошли на Землю в незапамятные времена (рис. 64 а). В Шумере эту роль, вероятно, играли странные «большеглазые идолы» («наблюдающие»), хорошо известные также на Ближнем Востоке (рис. 64 б, в). Рис. 64.
