Владимир Авдеев - Русская расовая теория до 1917 года. Том 1
Под 1157 годом читаем, что вся западная Россия имела независимых государей, и достоинство великого князя сделалось «пустым наименованием». Древняя столица Киев клонится к совершенному упадку, в то время, как на востоке возникает новая. Андрей Боголюбский, перенесший столицу на восток, в южной России видел театр алчного властолюбия, злодейства, грабительств, междоусобного кровопролития. В течение двух веков, опустошаемая огнем и мечем иноплеменниками и своими, она казалась ему обителью скорби и предметом небесного гнева.
Железный век, вторая половина
УПАДОК. 1162–1212 гг
После Юрия Долгорукого Киев переходил из рук в руки, и наконец достался сыну Изяслава, Мстиставу II. Но на него ополчился Андрей Боголюбский, сын Юрия. Снова возгорелась в потомстве Мономаха борьба между дядей и племянником. Киев осадили и, несмотря на отчаянную защиту, взяли приступом (1169). Никогда еще «матери городов русских» не наносилось такого унижения. Суздальская рать жгла и грабила город несколько дней, мужчин избивали, женщин и детей брали в плен, врывались в церкви, снимали колокола. Значение Киева, как первопрестольного города, падает. Суздальские князья мало о нем заботились, и он становился игрушкою усобиц, бесполезно терзавших южную Русь. До татар, в течение 70 лет (1169–1240) в нем сменилось до 20 князей, изгонявших друг друга. Упадок Киева стоял в связи с общим упадком южной Руси. В постоянных усобицах друг с другом князья опустошали волости своих соперников, жгли их села, истребляли или забирали скот, уводили захваченных обывателей, обращая их в своих холопов, а половцы, которых они нередко наводили на русскую землю, угоняли в степи и обращали в рабство тысячи пленников. Терзаемая княжескими усобицами и постоянными набегами кочевников, южная Русь заметно пустеет. «В городах моих живут только псари да половцы (пленные)», — жалуется один из князей. «Пуста земля моя от (набегов) половцев», — говорит другой.
«Села и города наши опустели, — говорит летописец, — все разбежались от врагов наших. Половцы пожгли села, гумна и храмы, все обратилось в пустыню, нивы поросли травой и сделались жилищами зверей. Великую беду терпели люди. Одних уводили в плен, других убивали, мучили, вязали, держали в холоде. Многие перемерли от холода. Простых пленников половцы продавали евреям, а те перепродавали их в мусульманские страны Средней Азии, более же знатных держали в плену в ожидании выкупа».
От набегов половцев страдал весь юг России, особенно же пограничные с ними княжества — Киевское и Чернигово-Северское. Население массами отливало отсюда на северо-восток в местности более безопасные от нападений степняков, и от княжеских раздоров.
В 1174 году некоторые из бояр составили заговор и убили великого князя Андрея Боголюбского. Неожиданная смерть Андрея послужила поводом к усобице. В борьбе князей по смерти Андрея принимали участие не только княжеская дружина, как это бывало в подобных случаях на юге, но целые слои местного населения, вспыхнула давно уже назревшая вражда между городской знатью и недавними поселенцами страны, южнорусскими выходцами, принадлежавшими большею частью к низшим классам.
С 1167 года начинается подъем простонародья, и это обнаруживается в целом ряде побед над внешними врагами России. В 1166 году Андрей Боголюбский разбил многочисленное болгарское войско. Русские завладели на Каме славным городом Бряхимовым и несколько других городов обратили в пепел.
В том же году князья с малочисленной дружиной дерзнули углубиться в половецкие степи, взяли станы двух ханов и возвратились с добычею. В 1168 году князья снова избили половцев и взяли многие вежи на берегах Орели.
После смерти Андрея Боголюбского Всеволод III Большое Гнездо предпринимал удачные походы на мордву и камских болгар, подчинил себе Рязань и имел влияние на Новгород и на события в южной Руси. К его покровительству прибегал даже отдаленный Галич. «Великий Всеволод, — обращается у нему певец «Слова о полку Игореве», — ты можешь расплескать Волгу веслами, вылить Дон шлемами».
Век заканчивается междоусобицей между братьями Всеволода из-за великокняжеского стола.
К половине XII века, т. е. до 1153 года, рабовладение в России достигло громадных размеров. Челядь составляла в это время необходимую принадлежность частного землевладения, крупного и мелкого. Землевладельцы стремятся «работать» и свободных людей. Этим, по-видимому, объясняется и строгость, с какою закон карает побеги «закупов», обращая их за то в холопов.
В тогдашней России Железного века было так же, как и в средневековой Западной Европе, нечто вроде замков, необходимость которых вообще вызывалась внутренней неурядицей. Русский город обыкновенно представлял из себя группу бревенчатых изб, огороженную деревянными стенами или тыном, земляным валом и рвом. В центре больших городов обыкновенно имелось небольшое укрепление, называвшееся кремлем. Монастыри также обносились стенами.
ЦИКЛ ВТОРОЙ 1212–1612 гг
Золотой век, первая половина
УПАДОК. 1212–1262 гг
Россия была по прежнему раздроблена на мелкие княжества, которые враждовали и дрались между собою. В 1223 году впервые появились монголы и разбили соединенную силу русских князей при Калке. В 1237–1238 гг. состоялось разорение русских городов Батыем и начало монгольского ига. Но уже в следующем 1239 году открылись между русскими князьями междоусобия. Литовцы овладели большей частью Смоленской области. Татары продолжали свои опустошения и завоевания: взяли Переяславль и Чернигов. В 1340 году они взяли и разрушили Киев. «Состояние России было самое плачевное. Казалось, что огненная река промчалась с востока до запада. Язва и все естественные бедствия опустошили ее от берегов Оки до Сана. Батый, как лютый зверь, пожирал целые области, терзая когтями их остатки. Матери плакали о детях, девы о своей невинности, жены боярские сделались рабами варваров. Живые завидовали спокойствию мертвых. Россия лежала изнуренная, безлюдная, полная развалин и гробов». «Жителей, — писал Плано-Карпини, — везде мало, они истреблены монголами или отведены ими в плен».
Из слов того же путешественника о татарах видно, что народ этот в противоположность русским переживал один из периодов подъема. «Они были удивительно трудолюбивы. Не только прелюбодеяние, но блуд наказывался у них смертью. Они были скромны в обхождении с женщинами и ненавидели срамословие. Воровство между татарами было так необычно, что они не употребляли замков. Своих чиновников они уважали и боялись. В самом пьянстве они не ссорились или, по крайней мере, не дрались между собою. Они редко имели тяжбы и любили помогать друг другу. Терпеливо сносили татары зной, мороз и голод и с пустым желудком пели веселые песни».
Золотой век, вторая половина
ПОДЪЕМ. 1262–1312 гг
После страшной грозы Батыевой отечество наше как бы отдохнуло и пользовалось внутренним устройством и тишиной под умным управлением Ярослава Всеволодовича и Св. Александра Невского.
Во время своего подъема покоренные народы, как показывает история, никогда не бунтуют и не восстают против своих завоевателей, как бы эти последние с ними плохо ни обращались. Они смотрят на правительство своих завоевателей, как на свое собственное, и служат ему верой и правдой. Это происходит не из страха, не из раболепства, а потому, что поднимающиеся люди имеют сильный инстинкт уважения к высшей власти в государстве, граничащей с боготворением, к какой бы национальности эта власть ни принадлежала. Только таким путем, а не иначе, поднимающиеся государства приобретают ту необыкновенную внутреннюю крепость, которою они обыкновенно отличаются. Не будь этого, никогда не сливались бы между собою народы чуждых национальностей.
В нашем отечестве во второй половине Золотого века мы видим осуществление этого закона. Наши предки не только не были противниками своих завоевателей татар, но были для них самыми верными подданными. В 1277 году князья: Борис Ростовский, Глеб Белозерский, Феодор Ярославский и Андрей Городецкий повели свое войско в орду, чтобы вместе с ханом Мангу Тимуром идти на кавказских ясов или алан, из которых многие не хотели повиноваться татарам и с усилием противоборствовали их оружию. Князья наши завоевали ясский город Дедяков, сожгли его, взяв большую добычу, пленников, и этим подвигом заслужили особое благоволение хана не только похвалою, но и богатыми дарами, Феодор Ярославский и зять его Михаил ходили и в следующий год помогать татарам, или исполняя волю хана, или ища добычи.
В Курской области легкомысленный князь Святослав тревожил селения татарских баскаков ночными нападениями, похожими на разбой. Князь Олег торжественно объявил Святослава преступником, говоря ему: «Дело твое есть разбой, всего более ненавистный татарам и в самом нашем отечестве нетерпимый». Он поехал с жалобой к Телебуге и, исполняя его волю, умертвил Святослава. «Достойно замечаний, — говорит Карамзин, — что летописцы того времени нимало не винят убийцы, осуждая безрассудность убитого. Святослав казался им злодеем, а жестокий Олег, вонзив меч в сердце единокровного князя, не заслужил их укоризны».
