Ольга Фролова - Арабские поэты и народная поэзия
Воздействие фольклора на арабскую лирическую поэзию продолжается до настоящего времени. До сих пор арабский фольклор — живая, активная, творческая сила. А по словам Н. Г. Чернышевского, «народная поэзия развивается только у народов энергических, свежих, полных кипучей жизни, искренности, достоинства и благородства» [156, с. 297].
Естественная тенденция к новаторству, к отходу от фольклорных традиций, безусловно, имеет место, но в арабской поэзии, близкой народу, тяготение к фольклору сильнее. Подвергая свой материал новому идейному осмыслению, модифицируя образные средства, поэты сохраняют традиционную поэтическую лексику.
Арабская поэзия, оказав огромное воздействие на литературы других народов, в частности, передав им и значительный лексический материал, почерпнула и сама художественные ценности из литературных сокровищниц других народов.
Общность лексики, сходство явлений и закономерностей в современном развитии лирики в разных арабских странах — свидетельство несомненного языкового и культурного единства всего арабского мира.
Часть II
Семантико-стилистические группы поэтической лексики арабской лирики
Любовь (чувство любви)
В поэтическом словаре арабской лирики понятие «любовь» выражается целым рядом слов, совпадающих по основному значению, но различающихся оттенками; некоторые, например, со значением «счастье», более далеки от основной семантики.
Семантико-стилистическая группа слов, передающих понятие «любовь», включает в себя следующие единицы пяти тем:
1) общее понятие «любовь»:
х̣убб — любовь (х̣абба — любить);
бих̣а̄р ал-х̣убб — моря любви;
хава̄ — любовь, мн. ахва̄;
бах̣р ал-хава̄ — море любви;
г̣ара̄м — любовь, страсть;
‘ишк̣ — любовь, страсть, (‘ашик̣а — любить, быть влюбленным);
ваджд — любовь, страсть, волнение, экстаз;
мах̣абба — любовь;
с̣аба̄ба — любовь, страсть;
вудд/видд — любовь (вадда — любить);
вида̄д — любовь;
мавадда — любовь, дружба;
2) высшие степени понятия «любовь»:
хийа̄м — безумная любовь, любовь, страсть, жажда;
джава̄ — любовь, страсть, сильная любовь, тайная любовь
шаг̣аф — страстная любовь, сильное увлечение;
шаук̣ — страсть, сильное желание, тоска, мн. ашвак;
тадлӣх — безумная любовь;
табл — любовь, приводящая к болезни;
калаф — любовь, привязанность, увлечение, страсть;
ша‘аф — влюбленность, любовный жар, пылкая любовь;
лау‘а — любовная мука, жгучая любовь;
ла̄‘идж — мучительная любовь, страдание от любви;
тайм — обожание, поклонение, преклонение, рабская любовь;
3) единицы, передающие понятие «любовь» через понятия «встреча», «свидание», «союз»:
тала̄к̣ӣ — встреча, любовное свидание, привязанность;
‘ала̄к̣а — любовная связь, привязанность, любовь;
вала̄’ — дружба, близость, доброта, любовь;
вас̣л/вус̣л — связь, соединение, любовная связь, любовное свидание, встреча, союз, близость, склонность, любовь, доброта, благосклонность (вас̣ала/ва̄с̣ала — быть связанным, встречаться);
вис̣а̄л — связь, любовное свидание, любовный союз, любовь;
с̣ила — связь, любовная связь, любовь;
к̣урб — близость, любовь;
4) единицы, передающие понятие «любовь» через понятия «счастье», «блаженство»:
са‘д — счастье, счастье в любви;
на‘ӣм — блаженство, блаженство в любви;
хана̄’ — счастье, благополучие в любви;
ку’ӯс ал-хана̄ — чаши счастья;
фарах̣ — радость, мн. афра̄х̣ — радости;
фарх̣а — радость, веселье;
бушра̄ — радость;
сурӯр — радость, удовольствие;
с̣афа̄’ — чистота, радость, счастье;
лаз̱з̱ат ал-вас̣л — сладость любовного свидания, сладость любви;
рид̣а̄’ — благосклонность, склонность;
5) высшие степени понятий «счастье», «блаженство»:
нашва̄ — упоение;
сакар — опьянение.
Знаменитый средневековый арабский филолог, внесший большой вклад в стилистику и риторику, ас-Саалиби (961—1038) в книге «Языкознание и тайна арабского языка» писал следующее о различных оттенках слов с общим значением «любовь»: «Первая из степеней любви — это хава̄; затем — ‘ала̄к̣а, а это любовь, не покидающая сердца; затем — калаф, а это сильная любовь; затем — ‘ишк, а это название тому, что можно выделить из общей величины, называемой любовью; затем — ша‘аф, а это сжигание любовью сердца вместе с наслаждением, которое оно в ней находит; также — лау‘а и ла̄‘идж, потому что это сжигание любовью сердца и жгучая любовь; затем — шаг̣аф, а это когда любовь овладевает всем сердцем… затем — джава̄, а это скрытая тайная любовь; затем — тайм, а это когда любовь делает человека рабом, отсюда имя Таймалла̄х, то есть ‘Абдалла̄х — раб божий, и отсюда любящий — мутаййам; затем — табл; а это когда любовь делает человека больным… затем — тадлӣх, а это потеря рассудка от любви; наконец, хийа̄м — а это когда человек идет куда глаза глядят из-за того, что им овладела любовь» [213, с. 267-268].
Таким образом, для выражения понятия «любовь» лексикон арабской лирической поэзии предлагает более 30 слов одного стилистико-синонимического ряда, предоставляя поэту, выбор образно-поэтических средств выражения. Вариантами этого ряда насыщены все стихотворения арабских поэтов-лириков, как светского, так и мистико-религиозного направления. Например, почти в каждом лирическом стихотворении Ахмеда Рами, «поэта любви и слез» [277, с. 110], встречается несколько стилистических синонимов со значением «любовь»:
Лунные ночи пришли. Приди и ты в сиянии светила.
И долго будем говорить с тобой о тайнах бытия и о любви (хава̄, 1).
Тоскливо одному в такую ночь без красоты твоей.
И тяжко днем сгораю от любви (х̣убб, 1), не смея оберечь тебя, расцветшую.
И ночи напролет мечтаю я, что сбудется союз любви (вис̣а̄л, 1),
Что скоро встречусь я с моей любимой (х̣абӣб, 2),[6]
Что там-то я тебя увижу и разговор начну с таких-то слов…
Но лишь тебя увижу — как все слова меня покинут от радости сердечной в час свиданья.
Лунные ночи (лайа̄лӣ-л-к̣амар, 6) пришли. О, приходи и ты поговорить со мной.
Воздух прозрачен и тих, и над Нилом прекрасна луна (к̣амар, 6).
Приди, и ночь (т̣ӯл ал-лейл, 6) проговорим с тобой, даря отраду сердцу (фу’а̄д, 3).
Какое наслажденье быть с тобой, любовью (х̣убб, 1), близостью (к̣урб, 1) твоей упиться, когда луна (бадр, 6) плывет и дремлют розы (вард, 6),
И волны (маудж, 6) шепчутся с зефиром (насӣм, 6) о нас с тобой, о счастье, о любви (хава̄, 1).
Блаженства (на‘ӣм, 1) сень — мы под твоим крылом, а мир (каун, 6) лишь чутко повторяет наши речи.
О полная луна (к̣амар, 6)! Сияньем озари мое ликующее сердце (к̣алб, 3).
Приди ко мне опять — пусть счастие (с̣афа̄’, 1) сверкнет.
О красота (джама̄л, 2), и блеск, и призрак (т̣айф х̮айа̄л, 2) твой,
Я вижу их в мечтах, даря отраду сердцу.
Да, я вкусил блаженство (на‘ӣм, 1) и любовь (вис̣а̄л, 1), и полная луна (бадр, 6) была на страже.
Стихи о мистической любви к богу средневекового поэта Ибн ал-Фарида по выражениям и оборотам речи существенно не отличаются от приведенных выше:
Пусть смятенье мое возрастет от чрезмерной любви (х̣убб, 1) к тебе,
Но помилуй душу мою, что от страсти (хава̄, 1) к тебе пылает.
Если милости попрошу — лишь увидеть тебя наяву,—
Пожалей меня и позволь, не говори: «Никогда!»
Сердце (к̣алб, 3) мое, обещало ты мне быть терпеливым в любви (х̣убб, 1),
Бойся же недовольства, досаду и злость не впускай.
Любовь (г̣арам, 1) — это жизнь.
Так умри влюбленным (с̣абб, 3).
Право твое — умереть, прощение получив.
Скажите тем, кто будет после меня,
И тем, кому и теперь моя грусть (ашджа̄н, 3) ясна:
Меня поймите, мне подражайте, меня послушайте!
Расскажите всем людям о моей любви (с̣аба̄ба, 1).
Я сокрылся с любимым (х̣абӣб, 2) — меж нами — лишь тонкая тайна ночного зефира (насӣм, 6).
Я возвел свои очи с надеждой
И возрадовался, а был прежде угрюм,
Поразился его красоте (джама̄л, 2) и величию (джала̄л, 2),
И уста мои возвестили об этом.
Так обратите же взоры свои к прелести (мах̣а̄син, 2) его лица,
И увидите средоточие всей красоты (х̣усн, 2).
Вся красота воплотилась в едином,
Она его величает и славит.
Современный суданский поэт и филолог Абдалла ат-Таййиб пишет чисто светские стихи, не отказываясь, однако, от традиционной суфийской символики. В его стихотворении «Море вечности» также представлены различные единицы из семантико-стилистической группы слов, выражающих понятие «любовь»:
