Андрей Паршев - Не там и не тогда. Когда началась и где закончилась Вторая мировая?
Особый размах политический бандитизм принял на территории Прибалтики. Кроме традиционных для всех регионов СССР факторов, способствующих росту уголовной преступности, были и свои региональные особенности. Например, уровень жизни, а, следовательно, и количество материальных ценностей и денег у населения было значительно больше, чем у разоренных войной жителей других регионов СССР.
Любопытно, что первые отряды «лесных братьев» появились в Латвии еще в 1905 г. Это партизанско-террористическое движение возникло в республике после декабрьских вооруженных восстаний 1905 г. и достигло максимального подъема, летом 1906 г. Руководили им местные социал-демократы. Кстати, в одном из таких отрядов получил боевое крещение будущий глава советской военной разведки Ян Берзин.
В группы «лесных братьев» входили бывшие члены волостных распорядительных комитетов, дружинники, скрывавшиеся в лесах от карательных экспедиций царского правительства. При поддержке крестьян они отражали нападения регулярных войск, а также, как умели, боролись с немецкими баронами – жгли помещичьи имения, устраивали митинги, распространяли революционные воззвания, закрывали корчмы, нападали на волостные правления. В общем, весьма похоже на то, чем занимались подобные отряды в Прибалтике и на Западной Украине после Великой Отечественной войны – конечно, с учетом советской специфики. Правда, грабили тогда значительно меньше.
Только в Курляндской губернии с января по ноябрь 1906 г. «партизаны» совершили около 400 акций, превысив, кстати, по размаху своих исторических последователей. Группы «лесных братьев» действовали до декабря 1906 г., когда, учитывая отступление революции, они были, по решению социал-демократов Латышского края, ликвидированы.[84]
Размах послевоенного движения «лесных братьев» именно в этих краях определялся местными особенностями. Как известно, до 1918 г. Эстония, Латвия и Литва не были самостоятельными государствами. Первые два из них входили в состав Швеции, а при Петре I стали частью Российского государства. Литва входила в состав Речи Посполитой и была присоединена к России при Екатерине II. Если бы не Октябрьская революция, будущие прибалтийские республики оставались бы в составе Российской империи, так и не попробовав вкуса независимости.
Впрочем, едва обретя независимость, они тут же фактически ее потеряли – благодаря собственным политикам, которые, отчаянно желая удалиться от России, в то же время стремились интегрироваться с Германией. При этом все три республики (по крайней мере, большинство их жителей) ратовали за то, чтобы жить в независимых государствах, по отношению к которым Германия играла бы роль равноправного партнера, а не «старшего брата» – не задумываясь о том, насколько осуществимы эти мечты. Естественно, Германия вовсю пользовалась этими симпатиями, как правительств, так и населения. Спецслужбы Третьего Рейха чувствовали себя на территории этих стран достаточно свободно и смогли создать мощную агентурную сеть, с которой чекистам пришлось немало повозиться как в 1940-м, так и в 1945 гг. В то же время достаточно большой процент населения выступал за независимость своих стран от СССР – позднее многие из этих людей ушли в «партизаны».
При таких настроениях нет ничего удивительного в том, что и правительства в прибалтийских государствах были соответствующие. В Литве в результате государственного переворота 17 декабря 1926 г. к власти пришел профашистский режим партии «Таутининкай саюнга» (Союз националистов) во главе с Антанасом Сметоной, который 12 апреля 1927 г. объявил себя «вождем нации» и окончательно распустил парламент. Вплоть до 1 ноября 1938 г. в стране действовало военное положение. Оно было отменено лишь по требованию гитлеровской Германии в связи с событиями в Клайпеде – там начались волнение немецкого населения, права которого якобы ущемляли местные власти. В то же время диктатор выступал за интеграцию с Германией. В этом нет ничего удивительного – ведь еще в 1917 г., когда он возглавлял «Литовский Совет» («Летувос тариба»), тот принял «Декларацию о присоединении Литвы к Германии». В ней говорилось: «Тариба Литвы просит у Германской империи помощи и защиты… Тариба высказывается за вечную, прочную связь с Германской империей; эта связь должна осуществляться на основе военной конвенции, общих путей сообщения и на основе общей таможенной и валютной системы». Тогда этот план не был реализован – из-за краха Германской империи. Но почему бы не реализовать его теперь?
В Эстонии тоже была диктатура, установленная лидером Аграрной партии Константином Пятсом, совершившим переворот 12 марта 1934 г. при поддержке главнокомандующего вооруженными силами генерала Иохана Лайдонера. Сразу же после переворота глава государства распустил парламент, в марте 1935 г. в стране были запрещены все политические партии, а 28 июля 1937 г. принята конституция, согласно которой в Эстонии устанавливался режим, опиравшийся на единственную разрешенную общественно-политическую организацию «Изамаалийт» («Отечественный союз») и военизированную организацию самообороны – «Кайтселийт» («Союз защиты»). Руководство этой республики также было заинтересовано в интеграции страны с Третьим рейхом. Французская разведка констатировала в 1939 г.: «Руководители Эстонии и высшие офицеры эстонской армии (в особенности генерал И. Лайдонер, второй человек в государстве, долгое время связанный с британцами) находятся в настоящее время на содержании немцев».[85]
На территории Эстонии летом 1941 г. действовала диверсионная группа «Эрна», численностью до 1800 человек, а в Финляндии с мая 1941 г. функционировала группа «Эрна-2», готовившая под руководством немецких инструкторов диверсантов для заброски в Эстонию. В течении Великой Отечественной войны из состава этой группы было заброшено на советскую территорию около 2,4 тыс. диверсантов. В лесах Литвы, имевшей непосредственную границу с Германией, помимо националистических группировок, скрывались части литовской армии, не подчинившиеся советской власти.[86]
Когда летом 1944 г. советские войска начали освобождать страны Балтии, то в Москве прекрасно понимали, что боевые действия в этом регионе не закончатся после отступления фашисткой армии и капитуляции национальных армейских частей. По сравнению с 1940 годом ситуация усугублялась тем, что на территории прибалтийских республик скопилось огромное количество оружия и боеприпасов, имелись профессионально подготовленные солдаты (многочисленные национальные батальоны и вспомогательные части немецкой армии, укомплектованные местными жителями), да и само население было настроено достаточно антисоветски. Например, новую власть в Литве в первый месяц ее существования поддерживали только 14 % населения. По состоянию на декабрь 1944 г. более 33 тысяч мужчин находилось на нелегальном положении.[87] Правда, большей частью не из-за нелюбви к Советам, а потому, что многие из них во время оккупации служили немецкой власти и теперь справедливо опасались наказания.
Сразу же после прихода советских войск в лесах стали появляться вооруженные отряды, известные теперь под собирательным именем «лесных братьев» и опиравшиеся на достаточно широкие слои населения. В той же Литве в первые послевоенные годы во многих городах существовало очень мощное антисоветское подполье, которое активно поддерживало «партизан». Витаускас Житкус, сражавшийся с 1944 по 1949 год в одном из отрядов «лесных братьев», утверждал, что «вильнюсское, каунасское, алитусское подполье оказывало большую поддержку. Оттуда мы получали медикаменты, пишущие машинки, бумагу для газет и листовок. Входили люди разные: интеллигенция, рабочие, служащие. Наши люди работали и в советских учреждениях. Без них разведка была бы слепая и глухая. Многих из них арестовали, и они погибли, многие дожили до наших дней. Литва была разделена на 5 апигардов (военно-партизанских районов). Во главе того, где воевал я, стоял человек под псевдонимом Ванагас (Ястреб). Он продержался в лесу 12 лет. Потом попытался легализоваться в городе. Но КГБ в конце концов его расшифровало и замучило на допросах».[88]
Эти откровения бывшего «партизана» прозвучали лишь в конце XX века. До того времени мало кто из числа представителей «радикальной оппозиции» был откровенен с журналистами. Хотя и он умолчал о многих деталях. Например, о том, что одним из основных способов добычи денег и продуктов для тех, кто скрывался в лесах или находился на нелегальном положении, были грабеж и банальное воровство.
Впрочем, некоторые попытки рассказать об этой тайной войне имели место и раньше. Одна из первых была предпринята в 1948 г. Тогда в бюллетене одной из организаций литовских эмигрантов – Объединенного Демократического Движения Сопротивления (BDPS, General Democratic Resistance Mopement, базировалось на территории Швеции) были опубликованы документы, тайно вывезенные в конце 1947 г. Юзасом Лукшей (Juozas Luksha) и Казимиром Пуплусом (Kazimieras Pypyls) из СССР. А в 1950 г. в Чикаго вышла книга «Партизаны за железным занавесом». Понятно, что в этой книге ничего не говорилась о грабежах и убийствах мирных жителей.
