Светлана Барсукова - Неформальная экономика. Курс лекций
Со второй позицией больше вопросов. Если понимать под формализацией процесс внедрения формальных правил в сложившуюся хозяйственную практику, то означает ли это, что взаимодействие формальных и неформальных институтов сводится исключительно к их непримиримой борьбе?
Представляется, что это не так. Новые формальные правила не могут в один момент укорениться в практике: нет навыков их соблюдения, нет соответствующих структур и каналов обратных связей. Неформальная сфера позволяет совершить маневр, сохранить базовый хозяйственный процесс на то время, пока под новые формальные правила не сформируются новые структуры, навыки, связи. То есть неформальная экономика, выступая буфером между новыми формальными правилами и уже сложившейся практикой, создает возможность внедрения новых формальных институтов. Но по мере их внедрения стартует новый виток деформализации: укоренение и социальное обустройство новых формальных институтов происходит в ходе выработки неформальных договоренностей между хозяйствующими субъектами всех уровней. Новые институты по мере их адаптации к практике неизбежно обрастают неформальными амортизаторами их деятельности.
Например, советская плановая экономика декларировала отсутствие «дикого» рынка. Однако гибкость плановой системе придавали именно неформальные экономические практики, включая теневые рынки и домашнее производство продуктов и услуг. Более подробно о советской «второй» экономике мы поговорим отдельно, а пока лишь отметим, что плановая экономика находилась в окружении неформальных практик, позволяющих людям хоть в какой-то мере реализовывать предпринимательский потенциал, смягчать дефицит и преодолевать уравниловку оплаты труда и уровня жизни. Когда в 1990-е годы началась рыночная реформа, при всех словах о принципиальной новизне переживаемого момента, про трудности строительства рынка на обломках плановой экономики и т.п., в этом была изрядная доля лукавства. В советском опыте были теневые предприниматели (так называемые цеховики), вещевые рынки («барахолки»), фиктивно трудоустроенные («подснежники»), разнообразные формы «тащиловки» и расхитительства как признаки живучести частнособственнического мотива. Рынок существовал в порах плана. В ходе реформы новые рыночные институты ложились на ранее сформированные неформальные практики, активно использовали их в качестве адапторов. Теневые предприниматели получили возможность легализоваться, их капиталы стали финансовым ресурсом приватизации, а привычность пусть и порицаемого, но в быту необходимого советского «спекулянта» формировала первую реакцию населения на постсоветского предпринимателя. Советские директора, привыкшие использовать возможности неформальных связей в министерствах и главках для корректировки плановых заданий и получения дополнительных ресурсов, обратили каналы лоббирования на защиту своих позиций в новых условиях, что во многом определило контуры постсоветской экономики. В результате реформа прошла не так, как задумывалась, но зато она оказалась возможной в принципе. Неформальные практики советского периода исказили мечты реформаторов, но зато примирили их с жизнью.
Получается замкнутый цикл: неформальные процессы, адекватные прежней формальной системе, придают маневренность хозяйству в момент принятия новых формальных правил и тем самым создают условия для их постепенного укоренения, а не отторжения. Далее, суть социальной адаптации новых формальных норм состоит в формировании на их основе новых неформальных процессов, придающих системе гибкость, востребованную в ходе очередных формальных преобразований.Соотношение формальных и неформальных институтов
Какова диспозиция формальных и неформальных правил поведения в экономике? Возможно ли между ними сотрудничество? Или единственная форма отношений – непримиримая борьба? На наш взгляд, можно выделить четыре варианта соотнесения формальных и неформальных институтов, сводимых к понятиям альтернатива, симбиоз, разделение и коррекция. Опишем их подробнее.
1. Неформальные институты могут являться альтернативой формальным правилам, действуя вопреки им. Альтернативные неформальные институты предлагают более эффективные (дешевые, быстрые) способы ведения бизнеса. Например, обслуживаться бандитской крышей может быть предпочтительнее, чем встать под защиту государства. Важно подчеркнуть, что игнорирование кодифицированных правил поведения, как правило, носит системный характер. То есть неформальные институты пробивают не отдельные бреши в формальном алгоритме хозяйствования, а разносят его в щепки, вырабатывая целостную альтернативную институциональную среду. Новая система функционально дублирует отрицаемую, включая институты прав собственности, схем управления и правил обмена. В этом случае неформальные институты действуют вместо предусмотренных законом кодифицированных норм экономического поведения. Типичный пример – наем работника по устной договоренности вместо заключения с ним контракта, предусмотренного Трудовым кодексом РФ. Этот эпизод означает как минимум неучтенные наличные средства для теневой зарплаты, сокрытие неучтенной продукции, контакт с силовыми структурами для урегулирования возможных трудовых конфликтов и проч. Игнорирование формальных институтов происходит при одновременной выработке параллельной неформальной институциональной системы.
2. Неформальное регулирование может непосредственно опираться на формальные нормы, т.е. существовать в тандеме с ними. Такой симбиоз достигается за счет использования формальных процедур в качестве инструмента реализации неформальных договоренностей. То есть формальные нормы не нарушаются, а неукоснительно исполняются, выступая как средство в механизме неформального согласования интересов. Например, работник, лояльный к воровству шефа, быстрее продвигается по службе. Воровство – неформальный институт притязания на доходы, но новая должность – вознаграждение вполне формальное. Не будь в руках руководителя формальных возможностей продвигать по службе работников, его неформальная практика воровства была бы затруднена. Или, например, взятка. Ведь зачастую взятку дают не за нарушение закона, а именно за право воспользоваться им. В этом случае неформальный механизм взяточничества неотделим от формального порядка дел. Изменится закон, и взятки потекут по другому руслу, возможно, изменится и их размер. Заметим, что формальные нормы, наиболее интенсивно используемые при создании теневых схем, как правило, являются продуктом теневого лоббирования. Такие формальные нормы привлекают внимание и поэтому нуждаются в частом переоформлении.
3. Неформальные нормы действуют в зонах, свободных от формального регулирования, т.е. используются вне сферы действия формального права. Это своего рода модель разделения зоны формального и неформального регулирования. Дополняя закон, неформальные институты регулируют практику, не охваченную нормами права. Хрестоматийный пример – домашний труд, а также обмен дарами в рамках дружеских или родственный сетей. Институты, регулирующие домашнюю или реципрокную экономику, не противоречат формальному праву и не опираются на него как в предыдущих случаях. Они просто работают в ином пространстве отношений. Впрочем, домашней экономикой такая ситуация не ограничивается. В сфере рыночных отношений можно найти множество примеров, когда формальное и неформальное право сосуществуют, не вступая в контакт. Например, большинство контрактов помимо прописанных договоренностей предполагает широкий перечень вопросов, регулируемых на неформальной основе, поскольку формального способа их разрешения не предусматривается. Это вполне естественно, так как формальное пространство кодифицирует уже устоявшиеся практики, оставляя хозяйственные новации на неформальной территории. В этом случае неформальные институты и формальные правила сосуществуют как бы на раздельных полях, регулируют непересекающиеся процессы и весьма опосредованно соприкасаются друг с другом.
4. Неформальное регулирование корректирует экономическое поведение, в том числе законопослушное, придавая ему социокультурную специфику. В этом случае неформальные регуляторы пронизывают все без исключения формы экономической жизни – как подчиненные формальным институтам, так и избегающие их. Система ценностей, солидаристский потенциал, трудовая этика существенно корректируют действие формальных норм. В этом случае неформальное регулирование не противоречит формальному праву, а лишь корректирует действие кодифицированных норм. Этот процесс может рассматриваться как наполнение формальных институтов реальным социальным содержанием и носит повсеместный характер. Например, дружба с коллегами помогает выполнять служебные обязанности, а этническая общность может быть основой кадровой политики фирмы. Заметим: ни одно формальное положение не будет нарушено, но его исполнение будет проходить с учетом неформальных правил поведения людей, связанных узами дружбы или этнической общности. Именно в этом смысле надо понимать утверждение, что погружение в неформальное – единственно возможная форма существования формального.
