Грэм Хэнкок - Мистерия Марса
Ченнон сосредоточился на пропорциях (антропометрии), поддерживающей структуре (архитектурная симметрия) и выражении (художественный культурный фокус). Он пришел к следующим выводам:
«Я не нашел черт „Лица“, которые нарушали бы классические пропорции. Платформа, поддерживающая „Лицо“, имеет свой ряд классических пропорций… Даже в отсутствие „Лица“ мы все равно видели бы четыре ряда параллельных линий, очерчивающих четыре пологих участка равного размера. При соединении четырех пропорциональных сторон под прямыми углами возникает симметричный прямоугольник. Таким образом, в самом фундаменте содержится намек на осознанный архитектурный замысел.
„Лицо“ на Марсе выражает постоянство, силу и сходные характеристики в этом диапазоне, внушающие почтение и уважение. Многое свидетельствует о том, что структура на фотографии, представленной мне Диком Хоглендом, является монументом, типичным для археологических памятников, оставленных нашими предками. На этом этапе мне понадобились бы гораздо более точные свидетельства для доказательства обратного» [8].
Новые чертыАнализ Ченнона был проведен до того, как компьютерный аналитик Марк Карлотто обработал снимки «Викинга» с использованием улучшенных методов Ди Пьетро и Моленаара. Мы более подробно рассмотрим его работу в главе 10. В двух словах можно сказать, что она позволила выявить новые черты «Лица» — те самые черты, которые, по словам Чэннона, напоминают «археологические монументы, оставленные нашими предками». К этим чертам относятся зубы, диадема, «слезинка» и характерные украшения головного убора, покрытого полосами наподобие немеса — головного убора египетских фараонов, который можно видеть на голове Великого Сфинкса в Гизе.
Анализ второго кадра, 70А13, показал, что «Лицо» не является симметричным, как ранее предполагали другие исследователи. С помощью метода, известного как «кубическая интерполяция», значительно улучшающего контрастность, Карлотто смог выделить детали «Лица», ранее остававшиеся незаметными.
Левая сторона, которая находится в тени на кадре 35А72, лучше освещена на кадре 70А13, который был сделан под более высоким углом падения солнечных лучей. На кадре можно видеть левую глазницу, а линия рта оказывается не совсем прямой, а загнутой вверх по углам, словно в усмешке.
Карлотто также открыл «спиралевидный» участок под левой скулой. Некоторые рассматривают этот участок как разновидность пандуса, но это чистая спекуляция, поскольку на снимке он смазан либо кратером, либо регистрационной отметкой камеры, которую нельзя удалить с помощью компьютерной обработки изображения.
«Игра света и тени»31 июля 1997 года, через 21 год после первой попытки НАСА объяснить снимок «Лица» на равнине Сидония как оптическую иллюзию, мы приехали в Пасадену, чтобы посетить Калифорнийский технологический институт. Этот частный университет и «мозговой центр» заведует деятельностью лаборатории реактивного движения НАСА, а в его стенах работали некоторые легендарные ученые XX века, включая лауреатов Нобелевской премии по физике Альберта Эйнштейна и Ричарда Фейнмана.
Аккуратное здание Калифорнийского технологического университета, расположенное у подножия гор Сан-Габриэль, перемежается пышными садами и журчащими фонтанами. В отличие от безликих строго охраняемых кварталов JPL, здесь можно свободно бродить по живописным окрестностям. Мы нашли укрытие от палящей жары в кондиционированном офисе д-ра Ардена Олби.
Нам повезло встретиться с ним. На следующий день он уезжал в Японию для обсуждения своей работы в качестве ведущего ученого миссии «Марс Глобал Сарвейор», который тогда быстро приближался к орбите Марса. Этот аппарат должен был перефотографировать всю марсианскую поверхность, включая регион Сидонии. Что мог сказать по этому поводу ведущий ученый проекта «Марс Глобал Сарвейор» и некогда главный специалист JPL в канун возможной проверки гипотезы об искусственном происхождении Сидонии?
Доктор Олби очень занятой человек, у которого в то время было особенно много дел, и мы искренне поблагодарили его за возможность встречи. Он отвечал на наши вопросы неторопливо, с четкой расстановкой акцентов, словно присутствовал на одной из многочисленных пресс-конференций, которые стали обычным событием для него в предыдущие недели. При упоминании о Сидонии его лицо поскучнело. Мы спросили, каково его мнение о «Лице» на Марсе и в целом о работе, проведенной исследователями АОС.
«На самом деле это тень причудливой формы, немного напоминающая человеческое лицо. Речь идет о вариациях альбедо, которые пиксел за пикселом складываются в некое подобие лица, а ваши исследователи в своих расчетах исходили из того, что эти вариации возникают из-за уклона местности… Действительно, вы смотрите на снимок и говорите себе. „Да это же впадина!“ Но это не обязательно бывает так на самом деле. Это может быть обусловлено изменениями количества пыли на поверхности и наличием других материалов. Сочетание разных факторов создает игру света и тени».
Мы спросили доктора Олби, знает ли он о докладе Макдэниела или о работе Ди Пьетро, Моленаара, Хогленда или Карлотто. В ответ он с широкой улыбкой достал экземпляр доклада Макдэниела со своей книжной полки.
«Знаете, люди иногда придумывают всякие дурацкие вещи. В разных местах мира, где есть туристические достопримечательности, будь то Висконсинские Альпы или Большой Каньон, находят изображение индейского лица или большого медведя. Люди смотрят на природные формы и видят в них человеческие лица. Это природный феномен, известный с доисторических времен».
«Это верблюд?»После арабского восстания 1917 года Т. Э. Лоуренс (Лоуренс Аравийский) подарил лидерам мятежа их портреты. К его изумлению, они в буквальном смысле не могли понять, что изображено на рисунках. Один из них с опаской указал на изображение собственного носа и спросил: «Это верблюд?»
Эти арабы не были наивными и невежественными. У них просто отсутствовали специфические европейские культурные навыки, обладание которыми подсказало бы им, что нужно искать. Они видели перед собой лишь плоский квадратный холст, покрытый разноцветными красками. Сначала они не могли интерпретировать эти красочные пятна как изображение трехмерных предметов. В определенном смысле они видели действительность, в то время как мы, глядя на картину, видим иллюзию. Арабы видели то, что на самом деле находилось у них перед глазами. Они не знали, что картина является визуальной метафорой. Однако мы можем видеть лицо там, где на самом деле есть лишь слои краски.
Точно так же, когда вы читаете эти слова, то наделяете их смыслом, который изначально не присутствует в печатных буквах. Инопланетянин, увидевший эту страницу, обнаружил бы на ней массу закорючек и был бы совершенно прав — точно так же, как арабские племенные вожди. Наше культурное воспитание позволяет нам преобразовывать формы в звуки и символы, которыми они, разумеется, не являются.
Распознавание лиц как важных объектов является генетической предрасположенностью человеческого вида. Это нечто унаследованное от предков, чему нам никогда не приходится учиться; нечто, запечатленное в глубинах нашего мозга [9]. Очевидно, это очень важный дар. Это значит, к примеру, что новорожденный мгновенно узнает людей (предпочтительно своих родителей), и ему не нужно выучивать, как они выглядят [10]. Поэтому любое расположение предметов, напоминающее черты лица (например, два яблока, морковка и банан), будет стимулом, заставляющим нас видеть этот объект или сочетание объектов как лицо. По этой причине мы иногда видим лица в облаках или пугаемся дерева, из коры которого как будто выглядывает искаженное злобное лицо.
Но распознавание лиц не является таким же навыком, как распознавание изображения лица. Как показывает пример Лоуренса, способность видеть лицо в двухмерном изображении, таком, как картина или фотография, является не врожденной, а приобретенной. Если бы арабам показали скульптуры, то они, без сомнения, увидели бы человеческие лица.
Чтобы не увязнуть в рассуждениях, давайте представим, что «Викинг-1», фотографировавший Сидонию, был не беспилотным зондом, а космическим кораблем, на борту которого находился Лоуренс и один из его арабских союзников.
Пролетая на высоте около 1800 км над поверхностью Красной планеты и будучи вооруженными мощным телескопом, два наших героя могли бы обменяться своими наблюдениями. Лоуренс повернулся бы к своему коллеге и сказал: «Ого, посмотри на это лицо!» Но что бы ответил араб? Это вопрос, затрагивающий самую суть гипотезы об искусственном происхождении Сидонии. Является ли «Лицо» обычной иллюзией, причудливым пятном из теста Роршаха, на которое Лоуренс проецирует качества, которые ему не принадлежат, а араб не видит ничего, кроме двухмерного узора разных оттенков? Или объект является искусственно созданной скульптурой и в таком случае араб тоже видит его? Ответит ли он «Какое лицо?» или тоже изумленно ахнет, глядя на пыльное видение, проплывающее под ним?
