В. Зырянов - Россия в эпоху Петра Великого. Путеводитель путешественника во времени
Для ухода за слоном был определен отставной драгун Гаврила Бабаецов, который взял «на нужды» слона водки – 315 ведер, ренского вина – 315 бутылок. Стоит ли удивляться, что слон не прожил в Петербурге и трех лет? Слон пал 23 мая 1717 года. Этим числом в дневнике А. Д. Меншикова записано: «Умре слон». В расходной книге Петра I записано: «На корм мясникам 9 человекам, которые потрошили слона 8 алтын».
После кончины слона в его бывших помещениях разместили Большой Готторпский (Готторфский) глобус – глобус-планетарий, подарок царю от герцога Голштинского. Оттуда глобус был перенесен в Кунсткамеру.
Еще одним нововведением в парадизе стали общественные бани. Вообще первые петербуржцы именно в банях искали и находили свое спасение от промозглого климата Северной столицы. Камер-юнкер Берхгольц писал: «Здесь почти при каждом доме есть баня, потому что большая часть русских прибегает к ней по крайней мере раз, если не два, в неделю… Русские и чухонские женщины, прислуживающие там… превосходно знают свое дело… Они, во-первых, умеют дать воде, которую льют на раскаленные печные кирпичи, ту степень теплоты или холода, какую вы сами желаете, и во-вторых, мастерски ухаживают за вами. Сначала, когда полежишь немного на соломе, которая кладется на полки и покрывается чистою простынею, они являются и парят вас на этом ложе березовыми вениками сколько сами захотите, что необыкновенно приятно, потому что открываются поры и усиливают испарину, потом пальцами отделяют от тела нечистоту, а затем берут мыло и натирают и, наконец, в заключение всего, окатывают водой и обтирают полотенцем. По окончании всех этих операций чувствуешь себя как бы вновь рожденным». Бани сделались предметом особой заботы городских властей. Была даже основана банная канцелярия – специальное ведомство, отвечающее за состояние и функционирование бань Петербурга. Она устанавливала плату для тех, кто содержал общественные бани. У входа на банный двор сидел сборщик, который собирал входную плату – «банное».
2 марта 1720 года Девиер издал распоряжение, которое гласило: «Подлым отнюдь бань строить не позволять». Для них были предназначены «мыльни» на берегу реки Мьи (Мойки) «числом до 30, из которых половина была назначена для мужчин, а другая, отдельно, для женщин». Был положен конец древнему русскому обычаю смешанных бань, после которых «и мужчины, и женщины, чрезвычайно разгоряченные, выбегали вдруг нагими из очень жаркой бани и с ходу прыгали в холодную воду или какое-то время катались, остывая, сколь бы ни был силен мороз».
Регулярная столица при жизни Петра так и не состоялась. Несмотря на отдельные успехи, управление Петербургом при Петре отличалось чрезвычайщиной, тотальным полицейским контролем, коррупцией и излишним бюрократизмом. Одни ведомства функционировали исключительно на бумаге, другие сосредоточили в своих руках диктаторские полномочия. Такая нестройная система могла функционировать только в режиме ручного управления со стороны неутомимого капитана. Именно поэтому уже в ближайшее время после кончины Петра она была подвергнута серьезным реформам.
Все флаги будут в гости к нам
Морская торговля всегда играла для Петра исключительную роль. Еще в начале своего царствования он принимал энергичные меры к расширению торговли. Именно это стремление стало главной целью Северной войны. Петербург задумывался прежде всего как город-порт и город-верфь. Тотчас же после основания новой крепости Пётр озаботился тем, чтобы привлечь сюда иностранных торговцев. Одновременно с основанием крепости по указу Петра I на Заячьем острове были возведены первые портовые сооружения. Тогда же, в мае 1703 года, Пётр назначил награды: пятьсот золотых первому иностранному судну, которое бросит якорь в Неве, триста – второму и сто – третьему.
Всё лето 1703 года вход в Невскую губу был перекрыт шведским флотом, и первые торговые судна смогли прийти в Санткпитербурх только после того, как шведы ушли в Выборг. В № 37 московских «Ведомостей», вышедших 15 декабря 1703 г., сообщалось: «В ноябре месяце пришел к Санктпитербурху карабль галанской с товары, с питьями, и с солью, на котором был шипер, и неколико матросов, и тот карабль по повелению господина губернатора принят по обыкновению и за приход подарено вышепомянутому шиперу за столом в дому его губернаторском пять сот золотых, а матросом кои с ним были по триста ефимков коемуждо, и при том сказано ему во обнадеживание других, естли по том другой карабль туда придет, и тому, кто на том карабле, дано будет триста золотых, такожде есть ли и третий карабль придет дано будет сто пятьдесят золотых, и с тем тот вышепомянутой карабль от Санктпитербурха отпущен в надлежащий ему путь со удоволствованием, а товары все которые на том карабле были куплены повольною ценою».
Этому событию придавалось очень большое значение, и оно достаточно скоро обросло преданиями. Одно из них привел Голиков: «В 1703 году, в начале Ноября месяца, прибыл в С.-Петербург первый торговый Голландский корабль; сколько же сему обрадовался Государь, то докажет следующий анекдот. Монарх узнал о сем корабле накануне прибытия его к Котлину острову (так называли тогда тот остров, на котором построен Кронштадт); но так как в заливе между Петербурга и того острова находятся мели, то Его Величество, вместо того, чтоб послать кого провести его, принял оное на себя.
Он, нарядяся матросом, как и все на шлюбке его одеты были, встретил его у мелей залива, взошел на корабль, и поздравя Шипора по Голландски с прибытием его перваго в заводящийся новый порт, объявил, что прислан он от Губернатора проводить его до пристани, предупреждая тем, чтоб не наехать ему на мель где, и сказав сие, сел паки в свою шлубку, и велел Шипору корабля следовать за собою.
Таким образом, щастливо проведя его, пристал с ним к пристани, бывшей на Васильевском острове у дома Губернатора того, князя Меншикова, в котором ему и всем матросам назначена уже была квартира.
Хозяин встретил их у пристани, пригласил того Шипора и всех его матросов к столу своему; а дабы они не имели заботы о корабле своем, то явилась Гвардейская команда, и объявлено было Шипору, что прислана оная от Государя для караулу и безопасности корабля сего.
И так Монарх, введя их в дом Княжей, посадил всех их с собою, между хозяином и прочими знатными особами, за изготовленный уже к приезду их стол. Тогда-то Шипор сей и матросы в лице провожатого своего узнали Монарха!
Можно себе представить их изумление; однакож скоро они вышли из онаго, вспомня, что Великий сей Государь, в бытность свою у них в Амстердаме, работал в Адмиралтействе тамошнем как простой плотник, а иногда и матросское исправлял звание; а притом видя ласковое, или паче дружеское его с ними обращение, несколько же кубков выпитых ими напитков сделали их еще смелее, так что забыли они, что видели в мнимом матросе Государя, и когда таким образом веселились, в то время выгружены были из корабля все их товары в амбары Княжие, и показаны назначенные им для житья, доколе они пробудут в Петербурге, покои.
Наконец, Монарх, угостя их до довольной, так сказать, степени охмеления, побратался с Шипором, и отведя его в назначенную ему комнату, пожелав ему с матросами доброй ночи, оставил их.
Поутру, прибыв паки к нему, Государь объявил ему, что все бывшее и оставшееся на корабле охраняется надежным караулом, и потребовал от него реэстр грузу; оной состоял из разных вин и Испанской соли; дал повеление безпошлинно продавать все повольною ценою, а между тем купил для употребления Двора своего знатную часть вина и соли; рекомендовал всем знатным и Господам последовать в том примеру своему, и в краткое время весь сей товар раскуплен был с знатною для него прибылью.
Поелику же в сие время года не было в С.-Петербурге купеческих товаров, то Монарх позволил ему на вырученные деньги купить из заготовленных для Адмиралтейства разных лесных припасов, смолы, поташу и смольчугу, коими Шипор загрузил свой корабль безпошлинно же.
Когда же приготовились они к отъезду, то паки угощены они были за столом Княжьим; и Монарх, присутствовавший за оным же, подарил Шипору 500 червонных, и каждому матросу по 300 ефимков; и притом сказано было, что первому после его торговому же кораблю оказан будет такой же прием, и в награждение дастся шипору 300 червонных, а матросам по 200 ефимков; второму за тем кораблю, по соразмерности сего же, учинено будет награждение и проч.
Наконец Его Величество, невзирая на толь весьма позднее время года, выпроводил корабль сей до Котлина острова, обнял Шипора и пожелал им щастливого пути».
Для дальнейшего развития морских торговых отношений с Европой через Петербург Петром I был предпринят ряд мер. В 1710 г. запретили вывозить хлеб через Архангельск. Указ 1713 г. предписывал русским купцам привозить пеньку и юфть не в Архангельск, а в Петербург; это правило распространялось на икру, клей, поташ, смолу, щетину и другие товары, составлявшие предмет государственной торговой монополии. В то же время предпринимались меры по привлечению иностранных, прежде всего голландских и английских, купцов, предпочитавших Архангельск Петербургу. Обычная пошлина в 5 % была понижена в Петербурге до 3 %.
