Анатолий Антонов - Баллада о русском пограничнике
Сбросив всё лишнее (температура плюс 12°), в брюках и гимнастёрке с одним штык-ножом на поясе пошёл Евгений на другую сторону. Араке преодолел легко, без заминок добрался и к посту жандармов. В их домике темно и тихо, все спали. Немного постоял перед входом - а может, засада? Ведь с момента их ухода с участка прошло не больше часа. Приготовившись к неожиданностям, Евгений проскользнул в полуоткрытую дверь. Спавшие лежали на соломе, на кирпичных примитивных лежаках. Может, притворяются? Стоит ему пройти в середину комнаты - и они накинутся все разом. По всем разбойным правилам они должны были сейчас отмечать свой успех - русских обобрали! А если спят, то значит, они либо ни при чём, либо автомат уже гдето в другом месте. А в каком, где? Следы вели явно в их сторону, значит, в первую очередь надо обследовать оружейную пирамиду. Он знал, где она находится, знал, что у них она горизонтальная да ещё и застеклённая. Посмотрел на храпящих, сразу увидел старшего, так как помнил его в лицо.
Прокрался к пирамиде. Но разглядеть что-либо за стеклом невозможно. А главное - пирамида была под замком.
Примитивным, но срывать не будешь, нельзя издавать и шороха. Ключ может быть только у старшего. Подкрался к нему. Ещё раз убедился: это именно он, и слегка толкнул в плечо. В момент его пробуждения, между 3-м и 4-м ребром, штык-нож в сердце. В такой ситуации человек умирает без шума. Сонный - может захрипеть. Проснувшийся - издать горловой звук. В момент пробуждения - самый тихий способ. Быстро осмотрел карманы жандарма - ключа в них не оказалось. В груди похолодело: неужто пришёл не туда, автомата здесь нет, а человека убил зря? Время подпирает, в помещении из-за луны то темнеет, то светлеет. Но он чувствовал - автомат здесь! И кто-то из спящих об этом знает и в том повинен. Тогда Евгений нашёл заместителя старшего.
Минуту концентрировался: не так-то просто убивать человека. Затем ударяет ножом. Залез в карманы - есть ключ! Моментально к пирамиде, открыл: М-16, длинноствольные винтовки и... разобранный наш Калашников!
С ликованием в сердце разобранные части автомата вместе с патронами рассовал по карманам, прикрыл пирамиду, что-то взял в правую руку (левая должна быть свободной, она отбивает нападение и захватывает противника) и пошёл к двери. Но, перешагнув порог, нос к носу столкнулся с ещё одним жандармом. Рослый, на полголовы выше Евгения, который сам под метр девяносто. Евгений узнал его - точно из этой семёрки! И почему он их сразу не пересчитал?! На недоуменном лице жандарма Евгений видит немой вопрос: "Чего надо?" Они непроизвольно даже кивают друг другу, но правая рука Евгения уже перебрасывает деталь автомата в левую и выхватывает нож. Только теперь сделать всё бесшумно не удаётся.
Жандарм вскрикивает. Слыша за спиной крики, Евгений напрямую, не маскируясь, но петляя, так как ожидал выстрелов, нёсся к реке. Увидал, что на нашей стороне пограничники встали в рост с автоматами наизготовку, демонстрируя возможность прикрытия Евгения огнём. В воде постоянно нырял, старался находиться меж валунами. Реку пересёк минуты за три и, только отбежав от берега и упав в кусты, оглянулся. Жандармы, потоптавшись на берегу, отчаянно жестикулируя, повернули обратно.
Конфликт обозначился, но замер. На весь рейд времени ушло менее часа.
Прибежал на участок. Ничего не объясняя, кинул детали автомата молодому напарнику: "На собирай, если чего не хватает..." Но детали были все, даже и патроны. Евгений связался с КП: "Всё в порядке, нарушений нет". "А с тобой?" - видимо, зам. по разведке что-то почувствовал в голосе. "В норме",ответил Евгений.
Под утро их сменили. Они легли спать, а в восемь утра на заставе переполох. Приказано поднять ночные наряды, доложить, как проходило дежурство. Оказалось, иранская сторона на месте официальных встреч на мосту подняла большой флаг (бело-зелёножёлтый, 2X3 метра), что, согласно международному протоколу, означало:
есть пограничный конфликт, на переговоры вызывается военный представитель в ранге не ниже командующего Закавказским пограничным округом.
Значит, произошло нечто экстраординарное. После большого флага могло последовать обращение в МИД, и тогда конфликт переходил из пограничного в межгосударственный. Существовал и малый флаг треугольной формы, поднимавшийся для решения местных проблем - тогда на связь вызывался начальник заставы или дежурный.
Командование заставы попало в нелепое положение: иранская сторона объявила о конфликте, на разбирательство уже вылетел генерал (время встречи обозначено строго), а им никому ничего не известно, потому что ночные смены доложили - происшествий нет!
Ночная смена через кабинет начальника заставы проходила быстро. Его заместитель вышел в коридор, чтобы пригласить следующих. Пробегая взглядом по шеренге ожидающих, остановился, увидев лицо молодого напарника Евгения. "Так. Все свободны. Ты,- обратился к нему,- и ты тоже,- пальцем в Евгения,- заходите". "Рассказывай", - потребовали от Евгения. "За время несения службы нарушения границы не обнаружено!" - отрапортовал тот. Шеф по разведке внимательно на него посмотрел: "Свободен. Подожди в коридоре". Через пять минут молодого кудато увёл подошедший капитан. Евгения было зазвали обратно, да выручил садящийся вертолёт: прилетел озабоченный командующий Закавказским пограничным округом генерал-майор Песков.
Начальник заставы и генерал сразу поехали на встречу, шеф по разведке тоже исчез, бросив Евгению: "Пока свободен". Застава затаилась.
Машина с генералом и батей вернулась через час, но настроение у сидевших в ней кардинально изменилось - они улыбались. А произошло с ними вот что.
Иранская сторона заявила протест в связи с тем, что прошедшей ночью с советской стороны на пост иранской жандармерии было совершено бандитское нападение группой неизвестных лиц. Группа, вырезав полпоста, беспрепятственно ушла обратно. Наш генерал попросил два часа для выяснения обстоятельств и выехал на указанное иранцами место конфликта с лучшими кинологами и собаками. Через десять минут спецы выяснили: с иранской стороны на советскую приходили, а потом ушли два человека; с советской на иранскую уходил один человек и тоже вернулся. Вывод лежал на поверхности: два иранских жандарма незаконно пересекли границу СССР и силой увели советского пограничника.
Добывая себе свободу, он убил в неравной схватке трёх жандармов. Версия казалась тем более безупречной, что, пока начальство распивало чаи под деревом, дожидаясь условленного часа для второй встречи с иранцами, во дворе заставы появилась овчарка.
Подбежав к сидевшим на лавочке пограничникам, она ткнулась носом в сапоги Евгения, уселась на землю и глухо лайнула. Евгений похолодел, хотя собачий демарш ничего неожиданного ему не дал, напарник его наверняка всё, что знал, передал начальству.
Через два часа генерал рассказал иранцам о геройском поведении в плену советского пограничника и о том, какие нехорошие иногда бывают иранские пограничники. А заодно поинтересовался: остались ли ещё у иранской стороны претензии к советской стороне. Претензий не осталось, большой флаг был спущен.
Ещё несколько раз подступало начальство к Евгению, но ничего не добилось. Генерал перед вылетом вызвал Евгения. "Ну что, расскажешь, как было дело?" - "Никак нет, товарищ генералмайор, не было никаких происшествий!"
- "Ладно, сынок, у меня ещё служба долгая, я подожду". С тем и улетел.
10 января 1970 года вышел приказ о демобилизации. С заставы увольняли в запас по одному-два человека, чтобы не оголять границу. Евгений уходил первым. Его доставили в Нахичевань, а оттуда в 18.05 отходил поезд в Ростовна-Дону. Уже до поезда часа полтора остаётся, время собираться на вокзал, как вдруг сообщают - явиться к генералу. Так всё и ёкнуло внутри у Евгения:
опять врать, выворачиваться. Заходит, докладывает о прибытии. "Ну-ну,перебивает генерал добродушно,- я же обещал тебе, что дождусь. Рассказывай подробности". Подполковника какого-то вызвал, по виду особист. Тот сел в стороне, тоже слушать приготовился.
Евгений принялся было за старое, но генерал перебил: "Брось, я же тебя до сегодняшнего дня не трогал. Меня только подробности интересуют". Евгений чуть ли не со слезами на глазах: "А майору, начальнику заставы, от моего рассказа ничего не будет? Он не пострадает?" - "Да если он таких бойцов воспитывает, кто же его упрекнёт? Не бойся, всё будет в порядке с твоим батей, вот тебе моё елово".
И тут Евгений раскололся: не уследил за молодым, потерял бдительность, а когда всё увидел, решил любой ценой вернуть оружие. Страх и за себя был, конечно, но прежде всего за заставу, за батю - что их подвёл. Пошёл туда. Нашёл автомат. Троих пришлось убить.
Короткими фразами докладывал Евгении. Генерал обратился к подполковнику: "Да, молодец начальник заставы, хорошо воспитал. Ну что, сынок, и ты молодец. На твоём месте я бы поступил точно так же. Откровенно - тебе положен орден Красной Звезды.
