Николай Захаров - Кремлёвские колокола
Несмотря на то что о колоколах было известно ещё в X веке, все же они являлись большой редкостью и долго их заменяли била или бильца: это металлическая или деревянная доска длиной около 2 м, в которую ударяли особой колотушкой или молотком. Различали два била — большое и малое. Малое носили в руке, а большое вешали на балке или на столбах.
Насколько медленно входили в употребление настоящие колокола, свидетельствует хотя бы такой факт, относящийся уже к 1558 г. Тогда по случаю литья первого колокола для новгородской Филипповской церкви было дано такое заключение: «...и не бысть колокола большого и никакого и от создания церквей каменных св. апостола Филиппа и великого чудотворца Николы 175 лет, а было железное клепало».
В начале XIV века литейное искусство уже достигло больших успехов. Мастера отливали колокола весом более полутора тонн. Литейщик Борис (Бориско) в 1342 г. делал колокола для московских и новгородских церквей с использованием моделей восковых букв, выпуклых надписей и рельефных изображений на отливках.
Интересно, что вначале надписи на колоколах читались справа налево, так как мастера вырезали буквы на форме обычным порядком.
В XIV веке в Москве были уже хорошие литейные мастерские, а в XV веке открылся пушечный двор для литья колоколов и пушек. Изделия замечательных мастеров пушечного двора прославились на всю Россию. Из летописей нам известно, что Иван Афанасьев (1530 г.) вылил для Новгорода колокол, какого там раньше не бывало; звон его, по словам летописца, уподоблялся «страшной трубе гласящей». В 1532 г. Николай Немчин вылил колокол-лебедь в 7 т 289 кг и благовестник в 16 т 380 кг.
Андрей Чохов отлил колокол Реут в 32 т 460 кг и колокол в 114 т 660 кг. За 55 лет своей деятельности знаменитый русский умелец отлил кроме колоколов ещё 1600 орудий.
Опираясь на архивные документы, можно назвать ещё нескольких русских мастеров XVII века, отливавших колокола в разные годы: Проня Фёдоров (1606 г.), Игнатий Максимов (1621 г.), Андрей Данилов и Алексей Якимов (1622 г.), Кондратий Михайлов (1626 г.), Богдан Васильев (1627 г.), Григорий Наумов с помощником (1628 г.). В Чудов и Симонов монастыри в 1641 г. лили колокола Алексей Якимов с товарищами, Михаил Иванов и Никифор Баранов, Пётр и Тимофей ученики (1648 г.), Евсей Данилов, Тимофей Воин, Фёдор Сенкин (1650 г.), Емельян Данилов (1652 г.), Александр Григорьев (1665 г.), Харитон Иванов и Мартемьян Осипов (1668 г.), Яким Никифоров (1672 г.), Андрей Якимов и Яким Гаврилов (1673 г.), Осип Иванов, Василий и Яков Леонтьевы, Фёдор Моторин (1679 г.), Евсевий Данилов и Филипп Андреев (1680 г.), Иван Моторин (1688 г. и 1704 г.) и многие другие мастера литейного дела.
С ростом потребности в колоколах и с развитием в России добычи медной руды появлялись и новые колокольные заводы. По всей России славились московские колокола. Кроме того, были колокольные заводы в Воронеже, Валдае, Костроме и Енисейске.
Нередко бывали случаи, когда колокола отливали на месте. Тогда мастера-литейщики со своими учениками выезжали в соответствующий город. Например, в Новгород для литья колокола весом 16 т 40 кг в 1690 г. приехал московский литеец Никифор Баранов с учениками.
Как известно, для продолжения войны со Швецией недоставало артиллерийских орудий. Не было свободной меди для изготовления пушек. Тогда Пётр I повелел для этой цели взять часть церковных колоколов. В 1701 г. в церквах было собрано 130 т 180 кг колокольной меди. Всего из колокольного металла было отлито 100 больших и 143 малые пушки, 12 мортир и 13 гаубиц.
В 1856 г. об этом так писали «Ярославские ведомости»:
«К нему (Петру) явился какой-то русский человек, литейщик, говоря, что медь он может ему доставить... и указал царю на множество колоколов в Москве и по городам. «Возьми их и перелей в пушки,— говорил он.— Когда, господь даст, победишь ты врага, так из его пушек вдвое можешь наделать колоколов».
Как пример того, сколько отбирали у церквей колоколов, «Ведомости» писали следующее: «По указу его царского величества, говорится в одном из списков угличской летописи 1701 г., велено взять четвертую часть колоколов 356 пуд. 19 фунт. 2 1/4 золотника» (или 5 т 839 кг).
Известно, что новые пушки, отлитые из колоколов, сделали своё дело.
Колокола Ивана Великого
Непонятно, как башня может держать на себе такую тяжесть. Только то ей помогает, что звонари не раскачивают колоколов, а бьют в них языками.
Польский писатель Маскевич.С постройкой в Кремле Успенского (1475—1479 гг.) и Благовещенского (1484—1489 гг.) соборов, а также с началом строительства Архангельского собора появилась необходимость в возведении для них общей колокольни — звонницы. Колокольня, существовавшая здесь раньше, была разобрана. Очевидно, ни по масштабам, ни по состоянию она не соответствовала новым соборам и не могла вместить все необходимые колокола. Эта старая колокольня совмещалась с церковью Иоанна Лествичннка. Отсюда, по преданию, и произошло название вновь построенной колокольни — Иван Великий. В названии нашла отражение и огромная высота колокольни.
Колокольня Ивана Великого, построенная в 1505— 1508 гг., первоначально выглядела иначе. Её три яруса поднимались на 60 м. Каждый вышележащий ярус, резко уменьшаясь в гранях и медленно убывая по высоте, становится стройнее по пропорциям и легче по массе. Завершающий ярус — цилиндрический, надстроен он при Борисе Годунове в 1600 г.
Современник Бориса Годунова дьяк Иван Тимофеев объясняет:
«На самой верхней главе церковной, которая была выше всех других церквей, и прежней высоте которой он, равняясь с нею гордостью, сделал в начале своего царствования большое прибавление и верх которой позолотил,— она и теперь, блестя, существует и всеми видна, превосходя своею высотою другие храмы, на нем на вызолоченных досках золотыми буквами он обозначил своё имя, положив его как некое чудо на подставке, чтобы всякий мог, смотря, прочитать крупные буквы, как будто имея их у себя в руках».
Надпись эта следующая:
«Изволепием Святыя Троицы повелением Великого Государя Царя и Великого князя Бориса Фёдоровича всея Русии самодержца и сына его благоверного Великого государя царевича и Великого князя Фёдора Борисовича всея Русии храм совершен и позлащен во второе лето государства их 108» (или 1600 г.).
В 1532—1543 гг. по проекту зодчего Петрока Малого с северной стороны к колокольне Ивана Великого пристроили звонницу новгородско-псковского типа с храмом. В 1642 г., в царствование Михаила Фёдоровича Романова и патриаршество его отца Филарета, у этой звонницы Бажен Огурцов возвёл так называемую Филаретовскую пристройку.
На Филаретовской пристройке и звоннице сохранились три колокола.
Колокольня Ивана Великого
Большой колокол (который называли Успенский, Праздничный, Царь-колокол) весит 65 т 320 кг. Он был перелит в 1817—1819 гг. на заводе М. Г. Богданова из колокола весом 58 т 165 кг, отлитого мастером К. М. Слизовым в 1760 г. Слизовский колокол разбился при взрыве Филаретовской пристройки наполеоновскими солдатами. Вновь отлитый девяностолетним мастером Яковом Завьяловым Успенский колокол был самым большим из действующих русских колоколов, самым лучшим по тону и звуку. На нем есть надпись:
«Лит сей колокол на заводе московского 2-й гильдии купца Михаила Гаврилова Богданова Яковом Завьяловым и при С.-Петербургского арсенала пушечным мастером 14 класса Русиновым под распоряжением преосвященного архиепископа Августина».
Как предполагают, тот же Августин сочинил и многословную патриотическую надпись, в которой излагается история отливки колокола:
«По счастливом и достославном окончании ужасных и кровопролитных браней и по утверждении прочного мира по всей Европе, перелит сей колокол из старого, слитого в 1760 г. (и весившего 3551 пуд), но в 1812 году поврежденного при падении прежней колокольни, взорванной неистовым галлом, вторгшимся в Россию с двунадесятые языками, когда они, будучи наказуемы разгневанным господом сил, коего имени и святыни поругаться дерзнули, устремились бежать из столицы сея от гнева и ярости божия. Враги святыни и человечества, силою божею всюду гонимы и поражаемы, все пространство от столицы сея до самых пределов российских покрыли трупами своими, и едва малая часть их спастись могла...»
Интересны некоторые подробности того, как Богданов поднимал Большой колокол на колокольню. Когда в 1819 г. было все готово к поднятию колокола, в Москву прибыл митрополит Серафим. Ему кто-то сообщил, что каланча, построенная Богдановым для подъёма нового колокола на колокольню Ивана Великого, нетверда и брусья на колокольне недостаточно надёжны. Вопрос был настолько серьёзный, что митрополит потребовал консультации архитектора и механика. Назначенные для этого чиновники осмотрели сооружения, но, боясь взять на себя малейшую ответственность, нашли каланчу и колокольню ненадёжными и предложили построить новую каланчу. Ясно, что для этого нужны были новые средства и время.
