Мурад Мусаев - Защита жертв преступлений
Появление у суда возможности более широко применять такие альтернативные меры наказания, как штраф и принудительные работы, автор предложения дополняет сентенцией о том, что «сила суда не в жёсткости, а в неотвратимости и справедливости наказания». Но ведь справедливость – категория субъективная, она по-разному видится подсудимым и его жертвой. И уж если совершенствовать уголовный закон с учетом моральных критериев, следовало бы вспомнить и позицию «другой стороны» – стороны безвинно страдающей, во имя защиты которой изначально формировалось уголовное право.
Далее в Послании развивается мысль о замене тюрьмы штрафом: «Нашей принципиальной задачей остаётся борьба с коррупцией. Считаю, что мы должны самым внимательным образом анализировать исполнение уже принятых решений и двигаться дальше. Опыт показывает, что даже угроза лишения свободы до 12 лет не удерживает взяточников. Представляется, что в ряде случаев экономические меры в виде штрафов могут быть более продуктивны. Поэтому коммерческий подкуп, дача и получение взятки могут наказываться штрафами в размере до стократной суммы коммерческого подкупа или взятки».
Предлагается усвоить сомнительную мысль о том, что штраф действеннее и страшнее 12-ти лет лишения свободы. Не сомневаемся, что такая уголовная политика очень обрадует коррупционеров-чиновников, занимающих высокие посты и счета которых, размещенные в зарубежных банках, растут отнюдь не за счёт трудовых доходов.
Заметим также, что ставшие ныне популярными идеи замены по отдельным составам преступлений лишения свободы штрафами скрывают опасность роста социальных напряжений и ущемления интересов потерпевшего. Обвиняемые окажутся разделенными на две категории – богатых и бедных. Первые откупаются от тюрьмы деньгами, вторые обречены на содержание в тюрьмах и исправительных колониях. Потерпевшие, которые вправе рассчитывать на реальное наказание преступника, будут видеть его на свободе, торжествующим и, вполне возможно, угрожающим местью своей жертве. Впрочем, в УПК РФ эта идея давно реализована в виде денежного залога в качестве меры пресечения, альтернативной заключению под стражу или домашнему аресту (ст. 106 УПК РФ). Расслоение общества, как видим, нарастает не только за счет воровства теми, кто подсуетился в эпоху криминальной приватизации. Не выдержал столкновения с действительностью и конституционный принцип равенства всех перед законом и судом.
В публикациях последних лет по вопросам уголовной политики проблемы её либерализации подвергаются серьёзной критике, убедительность которой, на наш взгляд, не вызывает сомнений, если не игнорировать факт всё нарастающей криминализации общества. Авторы книги «Российская уголовная политика: преодоление кризиса» солидаризируются с известным теоретиком либерализма Ф.А. Хайеком, писавшим, что такой принцип либерализма, как терпимость, применим только к тем, кто способен к диалогу, требующему терпения, и не применим к тем, кто к этому не способен[77]. В той же работе авторы солидаризируются с мнением В.В. Лунеева в том, что российский либерализм, отвергающий эффективный социально-правовой контроль, оказался беспомощным в борьбе с преступностью на современном этапе: «Диктатура преступности при либеральной борьбе с ней становится не менее опасной, чем диктатура тоталитаризма»[78].
Приведём и еще одно извлечение из работы А.И. Алексеева, В.С. Овчинского и Э.Ф. Побегайло, в полной мере нами разделяемого: «Многие отмеченные «тупики» были заложены в УК РФ 1996 г. изначально. Кодекс был построен на неолиберальной концепции абсолютного приоритета прав личности, потерпевшей в российских условиях полное банкротство. Под предлогом деполитизации и деидеологизации устоявшихся положений из УК РФ были исключены многие важные и оправдавшие себя институты и нормы. В результате все негативные прогнозы реализовались в российской действительности»[79].
Соглашаясь с авторами, мы считаем необходимым напомнить и об общественном мнении, настойчиво требующем адекватных тяжести преступности мер наказания, ужесточения наказаний, вплоть до отказа от моратория на смертную казнь за тяжкие преступления – терроризм, умышленные убийства, педофилию и пр. Есть и риторический вопрос, который можно бы адресовать либералам: за чей счёт предлагается уголовно-правовой гуманизм – опять за счет жертв преступлений и налогоплательщиков?
Новшества принятого УК РФ и предложения по гуманизации уголовного законодательства, как видим, не увязываются ни с характером современной российской преступности, ни с вопросами правовой защиты жертв преступлений, условиями возмещения материального и морального вреда потерпевшим. Так, общие начала назначения наказания, формулируемые в новом УК РФ, устанавливают: «При назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности преступления и личность виновного, в том числе обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а также влияние назначенного наказания на исправление осужденного и на условия жизни его семьи» (ст. 60 УК РФ). Здесь нет упоминания о характере последствий преступления для его жертвы.
Представляется неоправданным исключение из числа наказаний обязанность осужденного загладить причиненный вред (ст. ст. 21 и 32 УК РСФСР, действовавшего до конца 1996 г.). Этот вид наказания был исключен в проекте УК, его нет в новом УК РФ. Такое ограничение мер воздействия не отвечает интересам потерпевшего, а также снижению конфликтности в сфере уголовного судопроизводства. Не отвечает оно и рекомендациям международных пактов, ориентированных на защиту жертв преступных посягательств. Так, «Стандартные минимальные правила Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением» (Токийские правила), принятые 14.12. 1990 г. резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 45/110[80], в числе санкций, не связанных с лишением свободы при вынесении приговоров, признаются допустимыми компенсации жертве и постановления о компенсации (подчеркнуто нами – автор), а также реституционные меры.
Токийские правила содержат свод основных принципов по использованию мер, не связанных с тюремным заключением, а также минимальные гарантии для лиц, к которым применяются альтернативы тюремному заключению, в том числе связанные с возмещением вреда, причиненного преступлением. Этот документ рекомендован государствам-членам ООН к применению в национальной политике и практике. УК РФ разрабатывался и принимался ранее токийских правил, но это не мешает внесению в него поправок в духе международных пактов о защите прав человека.
Возникают вопросы к определению в новом УК РФ акта амнистии. На основании амнистии лицо, совершившее преступление, освобождается от уголовной ответственности (ст.84 ч.2). В публикациях отмечается, что в законодательстве об уголовном судопроизводстве нет лица, «совершившего преступление», – есть подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный, оправданный. Амнистия, как правило, распространяется и на тех, кто еще не осужден, чья вина еще не установлена и не доказана. Скопом прекращаются дела на стадии расследования. Возникает и вопрос о том, кто и как будет защищать интересы жертв преступлений при издании акта амнистии. Кому в этих случаях жертва преступления предъявит иск о возмещении вреда? Между тем, – указывается в одной из публикаций по этому поводу, – существует достаточно простое решение: «амнистию применять только к лицам, которым предъявлено обвинение, которые признают себя виновными и готовы загладить причиненный преступлением ущерб. Только при этих условиях амнистированное лицо не может возражать против иска потерпевшего, прикрываясь презумпцией невиновности»[81].
Аналогичные соображения могут быть отнесены и к статье 85 УК о помиловании.
Принцип справедливости, сформулированный в статье 6 УК РФ, распространен только на применение мер ответственности к обвиняемому: «Наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного».
Остаётся неясным, как этот принцип сочетается с интересами жертвы преступления. Было бы уместно добавить формулу ст. 6 УК указанием на необходимость учитывать при определении наказания и тяжесть последствий преступления для его жертвы.
Уголовно-процессуальная политика государства, как составная часть правовых основ политики борьбы с преступностью, есть обеспечение присущими ему властными средствами развития такого уголовно-процессуального законодательства, которое обеспечивало бы эффективную деятельность соответствующих правоохранительных органов и правосудия, по борьбе с преступностью, гарантируя вместе с тем защиту личности, ее прав и свобод, интересов общества и государства. Формулируются и обосновываются принципы, которым должна быть подчинена деятельность по реализации уголовно-процессуальной политики борьбы с преступностью (законность, справедливость, неотвратимость ответственности, предупреждение преступлений и пр.), в числе которых выделен и принцип защиты интересов жертв преступлений. Подчеркивается его значение для повышения авторитета государственной власти, обеспечения социальной стабилизации, веры человека в личную безопасность, защищенность его семьи и имущества. Отмечались и недостатки действовавшего УПК РСФСР в части гарантий прав потерпевшего[82].
