Сергей Рязанцев - В мире запахов и звуков
Итак, преждевременное ослабление слуха в пожилом возрасте можно предотвратить. Глухота не должна являться непременным спутником старости. Но что делать тем, у кого под влиянием различных причин к старости наблюдается резкое необратимое снижение слуха? Это приводит к тому, что старый человек находится в состоянии постоянного информационного голода — у него снижена способность к самообслуживанию, нередко проявляются и старческие психические расстройства. На выручку таким больным приходят слухоулучшающие аппараты.
Глухая тетеря
— Здорово кума!
— На рынке была,
— Аль ты глуха?
— Да купила петуха.
— Прощай кума!
— Пять алтын дала.
Русская прибаутка.Как часто в шутках, прибаутках, анекдотах мы весело смеемся над таким физическим недостатком как глухота. Да и в художественных произведениях, в театре, кино нередко демонстрируют комичного персонажа, страдающего глухотой. «Глухая тетеря», «глухой чурбан», «для глухого поп два раза обедню не служит», «глух, хоть в ухо ему мочись», «ему медведь на ухо наступил», — вот далеко не полный перечень обидных насмешек, которыми осыпают тугоухих людей.
Кстати, слово «абсурд» — чушь, нелепость, происходит от латинского выражения «ab surdo» — «от глухого», то есть, что можно услышать от глухого человека, кроме чепухи и нелепостей. От латинского «сурдус» (глухой) происходит также выражение «под сурдинку» — украдкой, втихомолку, не привлекая внимания. Сурдинка — это небольшое приспособление, при помощи которого можно ослабить, приглушить звук музыкального инструмента.
В Древней Греции и Древнем Риме глухих приравнивали к слабоумным, из-за глухоты, даже приобретенной, человек лишался права завещать и наследовать. Только в V веке нашей эры в Риме для поздно оглохших были сняты некоторые из этих запретов. Но глухие от рождения по-прежнему оставались бесправными. В Спарте по закону Ликурга глухих сбрасывали в море с высокой скалы, в Галлии глухонемых приносили в жертву языческому богу.
Насмешливое отношение к глухим звучит и в эпиграмме древнегреческого поэта Никарха (I век н. э.):
Вызвал однажды на суд глухой глухого, но глуше
Был гораздо судья, что выносил приговор.
Плату за нанятый дом за пять месяцев требовал первый;
Тот говорил, что всю ночь он напролет промолол.
«Что же вам ссориться так? — сказал им судья беспристрастный,
Мать вам обоим она — оба кормите ее».
Пролетело пятнадцать столетий, погибли многие бесценные произведения античной поэзии, живописи, скульптуры, а вот шутка о беседе глухих пережила века. Вот как она зазвучала в эпиграмме французского адвоката и поэта Поля Пеллисона (1624–1693):
Глухой позвал к суду судьи глухого.
Глухой судья решал их спор.
«Забрал он два моих улова, —
Кричал истец. — Он вор, он вор!»
Но был ответчик непреклонен:
«Мой брат вспахал все поле сам».
Судья решил, что брак законен,
И отпустил их по домам.
Ушла в прошлое эпоха Просвещения с ее гуманным отношением к человеку, а шутка о разговоре глухих продолжала веселить публику. Вот как она выглядит в изложении Александра Сергеевича Пушкина:
Глухой глухого звал к суду глухого,
Глухой кричал: «Моя им сведена корова!» —
«Помилуй, — возопил глухой тому в ответ: —
Сей пустошью владел еще покойный дед».
Судья решил: «Чтоб не было разврата,
Жените молодца, хоть девка виновата».
И в наши дни искреннее веселье вызывает анекдот о разговоре двух глухих:
— Ты, что рыбу ловишь?!
— Нет, я рыбу ловлю!
— А… Я думал, что ты рыбу ловишь!
«Абсурдные» ситуации, т. е. ситуации, возникающие при общении с глухими, на протяжении столетий были излюбленным литературным сюжетом.
Герои романа французского писателя эпохи Ренессанса Франсуа Рабле (1494–1553) «Гаргантюа и Пантагрюэль» добрый великан Пантагрюэль и его товарищ Панург рассуждают о том, как им следует обращаться знаками к глухонемым женщинам. Предоставим слово Панургу: «…Я опасаюсь двух вещей. Во-первых, чтобы женщины ни увидели, они непременно представят себе, подумают и вообразят, что это имеет касательство к священному фаллосу. Какие бы движения и знаки ни делались и какие бы положения ни принимались в их присутствии, все это они толкуют в одном направлении и все подводят к потрясающему акту трясения. Следовательно, мы будем введены в обман, так как женщины вообразят, что все наши знаки — амурного характера. Позвольте вам напомнить один случай, который произошел в Риме двести шестьдесят лет спустя после основания города. Один юный патриций встретил на холме Целии римскую матрону по имени Верона, глухонемую от рождения, но так как юноша и не подозревал, что имеет дело с глухонемой, то, сопровождая свою речь свойственными итальянцам жестами, он обратился к ней с вопросом, кого из сенаторов встретила она, поднимаясь в гору. Слов его она не разобрала и решила, что речь идет о том, что всегда было у нее на уме и с чем молодой человек, естественно, мог обратиться к женщине. Тогда она знаками, — а в сердечных обстоятельствах знаки неизмеримо более пленительны, действенны и выразительны, нежели слова, — завлекла его к себе в дом и знаками же дала понять, что эта игра ей по вкусу. В конце концов они, не говоря ни слова, вволю набарахтались.
А еще я боюсь, что глухонемая женщина вовсе ничего не ответит на наши знаки, а сей же час упадет на спину: она, дескать, согласна удовлетворить молчаливую нашу просьбу. Если же она ответит нам какими-либо знаками, то знаки эти будут столь игривы и столь потешны, что мы сами истолкуем ее помыслы в амурном смысле. Вы, конечно, помните, что в Крокиньольской обители монашка сестра Толстополия забеременела от молодого пастушка Ейвставия…» (Пер. Н. Любимова). Далее следуют еще более фривольные рассказы, а затем вся следующая глава посвящена тому, как Панург объясняется с неким козлоносом, глухонемым от рождения, где Рабле дает во всю развернуться своему неукротимому юмору, вволю потешаясь над глухонемыми.
Французский писатель Гюстав Флобер, предпринявший в 1849 году путешествие в Египет, описывает уличных скоморохов в Каире, разыгрывавших сценку о глухих. При этом мальчишка, потеряв всякую надежду, что изображающий глухого его напарник-скоморох услышит его ушами, кричит ему в зад.
В России также глухие страдали от насмешек, издевательств, суеверий. Почему так? Ведь народ издавна жалел «убогеньких», «хроменьких», «слепеньких» и других инвалидов, называя их «божьими людьми», «каликами перехожими». Даже к людям с психическими отклонениями относились внимательно, как к «блаженненьким», «юродивым». К глухим такие определения никогда не применялись. Причина подобных отношений, очевидно, в том, что ни слепота, ни даже недостаточность умственного развития не влияют на одно из главных человеческих качеств — способность к общению.
То, что его не понимают, человек склонен прежде всего приписывать тупости собеседника, недостатку у него ума. В разговоре с тугоухим люди склонны быстро раздражаться, начинают кричать, пытаясь втолковать что-то. В свою очередь и глухим окружающий мир кажется недружелюбным. Они становится замкнутыми, угрюмыми, нелюдимыми, что еще больше отталкивает от них других людей.
Горькие слова о положении глухого в обществе звучат в письмах и дневниках великого немецкого композитора Людвига ван Бетховена: «…в продолжении последних 3-х лет я стал слышать все хуже… в ушах гул и рев продолжается день и ночь. Признаюсь, жизнь моя жалка: почти два года убегаю от всякого общества, так как не могу открыться в том, что я глух… Я не могу обращаться к людям с требованием: „Говорите громче, кричите, потому что я глух!“… Несчастье мое, если только я признаюсь в нем, причиняет мне двойную боль… Какое унижение приходилось мне испытать, когда стоявшие близ меня слышали издали флейту, а я не слышал ничего, или когда кто-нибудь слышал пение пастуха, а я же опять ничего не слышал! Подобные случаи доводили меня почти до отчаяния; еще немного, и я покончил бы с жизнью. Только одно оно, искусство, удерживало меня!».
Хотя 98 % информации о внешнем мире приносит зрение, и только 1 % — слух, тем не менее глухота крайне тяжело сказывается на социальном положении человека. По различным литературным источникам, от 4 до 6 % населения нашей планеты страдают теми или иными расстройствами слуха. Если считать, что население Земли уже достигло пяти миллиардов человек, то число тугоухих составит огромную цифру — 200–300 миллионов человек. Это равно населению таких больших стран, как бывший Советский Союз или Соединенные Штаты Америки.
