Сергей Клычков - Стихотворения

Среди людей мне страшно жить,
Мне, как ребенку среди ночи,
Так хочется порой смежить
Души наплаканные очи.

Как на покойницу убор,
Легла на землю тень от плахи.
— Ты слышишь, что бормочет бор?
— Скажи ж, о чем щебечут птахи?.

На всех, на всем я чую кровь,
В крови уста, цветы, ресницы.
О, где ты, мать людей, — Любовь?
Иль детям о тебе лишь снится?

Спаси, помилуй, пожалей,
И не для казни и расплаты
Сойди и свет среди полей
Пролей на пажити и хаты.

Родимый край угрюм и пуст,
Не видно рыбаря над брегом.
И лишь улыбка чистых уст
Плывет спасительным ковчегом.

В слезах ненужных и невзгодах
Промчался бирюзовый век,
И, словно страннику ночлег,
Мне грезится чудесный отдых
На берегу лазурных рек.

От дикой ненавистной злобы
Укрыться б в голубую сень,
Где от креста синеет тень,
Но не истлеть под кровлей гроба,
А в новый народиться день.

Чтобы уста, как птицы, пели
О светлой радости земли,
Чтоб два крыла мои цвели,
Что лишь незримо шелестели,
В дорожной волочась пыли…

Весной на проталой полянке,
Где виснет туман пеленой,
Устроили зайцы гулянки
И встречу весны под луной.

И зайцы по-заячьи пели,
Водили за лапки зайчих,
И радостно сосны шумели,
И звезды качались на них.

Всю ночь я бродил всё и слушал.
Ах, друг мой, откроюсь тебе:
За бедную заячью душу
Я так благодарен судьбе.

Люблю тебя я, сумрак предосенний,
Закатных вечеров торжественный разлив…
Играет ветерок и тих, и сиротлив
Листвою прибережних ив,
И облака гуськом бегут, как в сновиденьи…

Редеет лес, и льются на дорогу
Серебряные колокольчики синиц.
То осень старый бор обходит вдоль границ,
И лики темные с божниц
Глядят в углу задумчиво и строго…

Вкушает мир покой и увяданье,
И в сердце у меня такой же тихий свет…
Не ты ль, златая быль благоуханных лет,
Не ты ль, завороженный след
Давно в душе увядшего страданья?

Осенний день прозрачно стынет,
Звеня охотничьей трубой.
Прощаюсь я с весною синей,
С тобой и с далью голубой…

Склонилась синева над чащей,
И очи сини и строги…
И в чаще тающей, шуршащей
Как бы дыханье и шаги…

То, настороживши верхушки,
В прохладе слушает и ждет,
И тихо кружит по опушке
Берез умолкший хоровод.

И лишь одна, как над могилой,
В необлетевший рдяный куст
Нагие руки уронила
И тонких пальцев горький хруст…

И так торопится кому-то
Листком, всколыхнутым едва,
С вершины, ветром изогнутой,
Сказать последние слова.

Я от окна бреду с клюкою
К запорошенному окну,
Но злою участью такою
Я никого не попрекну.

Сума на рубище убогом,
Как крест голгофный, тяжела,
И пыль взметают по дорогам
Незримо два мои крыла.

До срока меж людей я, нищий,
Иду, как меж могильных плит…
Но в сумке под насущной пищей
Свирель с лучом рассветным спит…

И в светлый час, когда ресницы
Обсохнут, слезы отряхнув,
Лечу я заревою птицей
С свирелью, обращенной в клюв…

Куда ни глянь —
Везде ометы хлеба.
И в дымке спозарань
Не видно деревень…
Идешь, идешь,—
И только целый день
Ячмень и рожь
Пугливо зыблют тень
От облака, бегущего по небу…

Ой, хорошо в привольи
И безлюдьи,
Без боли,
Мир оглянуть и вздохнуть,
И без пути
Уйти…
Уйти в безвестный путь
И где-нибудь
В ковыльную погудь
Прильнуть
На грудь земли усталой грудью…

И верю я, идя безбрежной новью,
Что сладко жить, неся благую весть…
Есть в мире радость, есть:
Приять и перенесть,
И, словно облаку закатному, доцвесть,
Стряхнув с крыла последний луч с любовью!..

Земля и небо, плоть и дух…
Из сини в синь равно бежит дорога,
Весна — туман, зазимок — белый пух,
И лето — дождь в свой срок прольют из рога…

Незримый страж у птичьего гнезда,
Чудесный страж у каждой хаты нашей.
Над хатой и гнездом в свой час горит звезда,
Горит звезда, как золотая чаша…

В свой час с земли и лунь, и певчий дрозд
Уносят ввысь изношенные перья.
Путь по земле лишь человеку-зверю
Проложен от купели на погост…

Темна, тесна могилы узкой клеть,
Печален крест под придорожной пылью,
Одной душе даны, как птице, крылья,
Чтоб в смертный час вспорхнуть и улететь…

И мирно ляжет тело под исподь,
И погребенья сами взалчут кости.
Цветут цветы в полях, и на погосте
Земля и небо, дух и плоть…

Дорога кошелка нищему,
         А жизнь дороже все ж.
Оттого за голенищами
         И прячет нищий нож…

Прячет нож, и мне бы нужен он:
         Я слаб, а враг свиреп.
Только вот я сам за ужином
         Ножом лишь режу хлеб…

Славя мир и вечерь тайную,
         И дым над очагом,
Рад я мякоть каравайную
         И кров делить с врагом.

Для друзей, какие б ни были,
        Не жаль и жизнь отдать.
Но страшней самой погибели
        Над сердцем рукоять…

Лучше все отдать разбойнику
        И бросить в битве меч,
Чем в холодный гроб с покойником
        Живой душою лечь…

Жизнь жива живою пищею,
        А смерть и злоба — ложь…
Оттого-то в сумку нищую
       Я и не прячу нож…

В жизни всему свои сроки,
Всякому лиху пора…
Две белоперых сороки
Сядут на тын у двора…

Всё по порядку гадалки
Вспомнят, что сам позабыл,
Что погубить было жалко
И, не губя, погубил…

Словно бродяги без крова,
В окна заглянут года…
Счастье — как пряник медовый!
С солью краюха — беда!

Лень ли за дверь оглянуться,
Палкой воровок спугнуть…
Жалко теперь обмануться…
Трудно теперь обмануть…

Вечер пройдет и обронит
Щит золотой у ворот…
Кто ж тебя за руку тронет,
Кто же тебя позовет?

Те же, как веточки, руки,
Те же росинки у глаз…
Только теперь и разлуки
Не посулят ни на час…

Юность — пролет голубины
Сердце — пугливый сурок!
То лишь краснеет рябина
В стрекоте вещих сорок!