Людвиг Мизес - Человеческая деятельность. Трактат по экономической теории
Историческое понимание никогда не получит результаты, которые будут приняты всеми людьми. Два историка, одинаково относящиеся к теориям неисторических наук и к установленности фактов, установленных без обращения к пониманию значимости, могут расходиться в своем понимании значимости этих фактов. Они могут быть полностью согласны с тем, что факторы a, b и c, действуя совместно, приводят к следствию P, и тем не менее сильно расходиться в оценке соответствующего вклада a, b и c в конечный результат. Насколько понимание направлено на установление значимости каждого фактора, настолько оно подвержено влиянию субъективных оценок. Разумеется, это не ценностные суждения, они не выражают предпочтения историка. Это суждения значимости[Поскольку это не работа по общей эпистемологии, а необходимые основания трактата по экономической теории, нет необходимости подчеркивать сходство между пониманием исторической значимости и задачами, которые решает диагностирующий врач. Эпистемология биологии находится вне предмета наших исследований.].
Историки могут спорить по многим поводам. Они могут придерживаться различных взглядов в отношении к теориям неисторических наук; они могут строить свои рассуждения на основе более или менее полного знакомства с документами; они могут по-разному понимать мотивы и цели действующих людей и средства, применяемые ими. Все эти противоречия поддаются урегулированию с помощью объективной аргументации; относительно них общее согласие достижимо. Но невозможно найти решение, которое устроит любого здравомыслящего человека, если объектом разногласий историков являются оценки значимости.
Интеллектуальные средства науки по природе своей ничем не отличаются от средств, применяемых рядовым человеком в обыденной жизни. Ученый использует тот же инструментарий, что и обыватель; просто он пользуется им более квалифицированно и осторожно. Понимание не является привилегией историков. Это дело каждого. При наблюдении за состояниями своего окружения каждый из нас является историком. Каждый из нас пользуется пониманием, сталкиваясь с неопределенностью событий, к которым ему приходится приспосабливать свою деятельность. Специфические рассуждения спекулянта суть понимание значимости различных факторов, определяющих будущие события. И разрешите подчеркнуть это в самом начале нашего исследования деятельность всегда необходимо нацелена на будущие, поэтому неопределенные состояния это всегда спекуляция. Действующий человек смотрит в будущее глазами историка.
История природы и человеческая историяКосмогония, геология, история биологических изменений являются историческими дисциплинами, когда они изучают уникальные события в прошлом. Однако они оперируют исключительно познавательными средствами естественных наук и не испытывают нужды в понимании. Лишь изредка они пользуются весьма приближенными численными оценками. Но эти оценки не являются оценками значимости. Это менее совершенный метод получения количественных соотношений, чем точное измерение. Их нельзя смешивать с состоянием дел в сфере человеческой деятельности, которая характеризуется отсутствием постоянных соотношений.
Когда мы говорим об истории, то подразумеваем только человеческую историю, специфическим мыслительным орудием которой является понимание.
Утверждение о том, что наука о природе обязана всеми своими достижениями экспериментальному методу, иногда подвергается резкой критике со ссылками на астрономию. В настоящее время астрономия представляет собой исключительно применение физических законов, экспериментально открытых на земле, к небесным телам. В далеком прошлом астрономия основывалась на предположении, что небесные тела не изменят своего курса. Коперник и Кеплер просто попытались предположить, по какой траектории Земля вращается вокруг Солнца. Поскольку круг считался самой совершенной кривой, Коперник и выбрал его для своей теории. Позднее Кеплер также на основе предположений заменил круг на эллипс. И только после открытий Ньютона астрономия стала естественной наукой в строгом смысле слова.
9. Об идеальном типе
История занимается уникальными и неповторимыми событиями, необратимым потоком человеческих дел. Историческое событие нельзя описать, не ссылаясь на вовлеченные в него личности, на место и дату его совершения. Если о случившемся можно рассказать без подобных ссылок, то это не историческое событие, а факт естественных наук. Сообщение о том, что профессор Х 20 февраля 1945 г. провел определенный эксперимент в своей лаборатории, является отчетом об историческом событии. Физик считает себя вправе абстрагироваться от личности экспериментатора, времени и места эксперимента. Он рассказывает только про те обстоятельства, которые, по его мнению, относятся к получению достигнутого результата и при повторении воспроизведут тот же самый результат. Он трансформирует историческое событие в факт эмпирических естественных наук. Он пренебрегает активным вмешательством экспериментатора и пытается представить его безразличным наблюдателем и рассказчиком о неподдельной реальности. Эпистемологические проблемы этой философии не дело праксиологии.
Являясь уникальными и неповторимыми, исторические события имеют одну общую черту: они деятельность человека. История понимает их как человеческое поведение; она постигает их смысл посредством праксиологического познания и понимает их значение, рассматривая их индивидуальные и уникальные черты. Для истории важно только значение для человека: значение, которое люди придают состоянию дел, которое они желают изменить; значение, которое они придают своей деятельности; значение, которое они придают результатам своего поведения.
Аспектом, с точки зрения которого история упорядочивает и сортирует бесконечное разнообразие событий, является их значение. Единственный принцип, который она применяет для систематизации своих объектов людей, идей, институтов, социальных общностей и артефактов, равнозначность. В соответствии со степенью равнозначности она группирует элементы в идеальные типы.
Идеальные типы это специфические понятия, применяемые в историческом исследовании и в представлении его результатов. Это концепции понимания. Как таковые они в корне отличаются от праксиологических категорий и понятий и от понятий естественных наук. Идеальный тип не является родовым понятием, поскольку его описание не указывает на признак, присутствие которого ясно и недвусмысленно определяет принадлежность к данному классу. Идеальный тип нельзя определить; он должен задаваться перечислением тех признаков, наличие которых, вообще говоря, определяет, встретился ли нам в данном конкретном случае образец, принадлежащий к рассматриваемому идеальному типу. Особенностью идеального типа является то, что не все его признаки должны иметься в наличии в каждом конкретном примере. Вопрос о том, препятствует ли отсутствие некоторых характеристик включению конкретного образца в данный идеальный тип, зависит от понимания оценки значимости. Сам идеальный тип есть результат понимания мотивов, идей, целей действующих индивидов и применяемых ими средств.
Идеальный тип не имеет ничего общего со статистическими усредненными и средними величинами. Многие из его признаков не поддаются численному определению и по одной этой причине не могут участвовать в вычислении средних. Но основную причину следует искать в чем-то другом. Статистические средние обозначают поведение класса или типа, уже заданного определением или описанием, отсылающим к другим признакам, относительно признака, на который нет ссылки в определении или описании. Принадлежность к классу или типу должна быть известной до того момента, когда статистики могут начать исследование особых признаков и использовать результаты своих исследований для установления среднего значения. Мы можем установить средний возраст сенаторов Соединенных Штатов или подсчитать средние показатели поведения возрастной группы населения относительно какой-либо проблемы. Но логически невозможно сделать, чтобы принадлежность к классу или типу зависела от средней.
Без идеального типа нельзя решить ни одной исторической проблемы. Даже когда историк изучает отдельную личность или единичное событие, он не может обойтись без ссылок на идеальный тип. Если он говорит о Наполеоне, то должен ссылаться на такие идеальные типы, как командующий, диктатор, революционный лидер; а если он занимается Великой Французской революцией, то должен ссылаться на такие идеальные типы, как революция, крушение установленного режима, анархия. Может получиться так, что ссылка на идеальный тип будет состоять только в отрицании его применимости в данном случае. Но все исторические события описываются и комментируются посредством идеальных типов. Обыватель, рассматривая события прошлого или будущего, должен использовать идеальные типы, невольно он так и делает.
