Александр Никонов - Судьба цивилизатора. Теория и практика гибели империй
Приводили «обвиняемых», «защитники» их защищали, «прокуроры» обвиняли, «судьи» оглашали приговоры… Не знаю никакой другой страны и эпохи, где и когда дети играли бы в судебный процесс. Это настолько замечательно, настолько характеризует римскую эпоху и римскую ментальность, что… за это надо выпить!
Римляне предпочитали воспитывать своих детей в строгости до знаменитого «кризиса Отцов и Детей», случившегося почти на самом пике римского взлета. То было время древнеримского Ренессанса, о котором нам еще предстоит поговорить ниже… Суровый Катон Старший — живое воплощение Деревни в римской ментальности, несмотря на то, что жил в переломную ренессансную эпоху, воспитывал своего сына так, как, он полагал, должен был воспитывать сына настоящий римлянин. В принципе у Катона, как у всех приличных людей, был ученый раб, в обязанности которого входило воспитание и обучение детей. Но Катон предпочитал учить сына сам. Он учил его скакать на лошади, переносить зной и холод, владеть оружием, бороться, плавать. Подобная система обучения была типичной. Любопытный вывод делает французский историк Поль Гиро: «Такое воспитание имело то преимущество, что делало тело крепким, характер твердым, душу дисциплинированной и слепо подчиняющейся законам. Ему, без сомнения, Рим обязан тем, что добился владычества над всем миром, причем ни разу во время самых великих бедствий его граждане не падали духом… Но такая система воспитания имела и свою обратную сторону. Практический интерес оказывался единственным руководящим правилом жизни; ничего не делалось для развития нежных свойств сердца…»
По поводу «нежных свойств сердца» он был не совсем прав. Античный характер римской цивилизации не мог не привнести в римское сердце хоть немного культурки. Но двигателем римской цивилизации была все-таки разность потенциалов — вечная борьба двух противоположностей, которые в терминах этой книги мы называем Городом и Деревней. И происходила она в римском сердце, которое разрывалось между Общественным и Личным, Крестьянством и Торговлей, Войной и опять-таки Торговлей, Суровостью и Изнеженностью, Простотой и Сложностью.
Так, хватит пафоса… Ближе к фактам. Одним из преимуществ Городской (античной) цивилизации перед Деревенской (аграрной) была аномально высокая грамотность. Скажем, во Франции XVI века грамотными были только 3 % мужчин. В Древнем Риме — практически все. Это следствие более высокого значения торговли в античном мире. Следствие урбанизма. И, наконец, следствие более простого (по сравнению с иероглифическим, например) алфавитного письма.
А что дает стране высокий уровень грамотности? А то, что демократизация образования предельно расширяет социальную базу инноваций… О как сказал! Сам-то понял?.. Сейчас попробуем попроще.
Почему СССР блистал спортивными успехами? «Потому что народу у нас много! — как-то раздумчиво произнес мой папа, смотря по телевизору хоккей. — Проще выбрать сто гениальных спортсменов из двухсот миллионов человек, чем из десяти миллионов, как в какой-нибудь Чехии. Выбор у нас больше!»
В этом есть логика. Но не вся. Помимо месторождения нужен экскаватор. Нужна система, которая черпает ресурс. Этой системой были в Совке детские спортивные секции и школы. Именно они производили первый отсев. Далее «самородное золото» передавалось наверх.
Так вот, общеобразовательная школа — это такой уникальный социальный инструмент, который не только черпает ресурс, но отчасти и творит его! Поголовно грамотный народ производит культуры больше, чем поголовно неграмотный. А культура полезна тем, что создает общее смысловое поле. Творит цивилизованное пространство.
Неграмотный талант никогда не станет писателем. Грамотный талант может стать писателем, как им стал, например, Плавт — древнеримский драматург, который в своих пьесах отразил терзавший Рим конфликт Отцов и Детей. То, чем болело римское общество, он выплеснул на сцену, осветил, заставил еще и еще раз проговаривать, обсуждать на площадях и в атриумах.
…У вас проблемы? Вы хотите об этом поговорить?.. Это полезно: говорить о проблемах — значит лечить их…
Актуальная пьеса, которую видят в театре сотни, тысячи зрителей — часть необходимого обществу информационного обмена. Что особенно важно в отсутствие газет, телевидения и радио. А вот как всеобщее образование влияет на военные успехи…
Во время Третьей Пунической войны римскими войсками в Африке командовал полный бездарь, даже фамилию его не буду называть, чтобы не засорять ваши мозги — в этой книге и без того будет масса имен, более достойных упоминания. У этого бездаря в войске служил один офицер — дико талантливый парень, на котором, собственно, все и держалось. Его подразделение несколько раз в боях спасало всю римскую армию. Только его легион — единственный в римской армии — не боялся местных партизан, когда приходилось выходить из лагеря на фуражировку (коней кормить, попросту говоря). Напротив! Партизаны прятались по норкам, когда из лагеря показывались штандарты этого подразделения.
Звали блистательного командира — будущего покорителя Карфагена и победителя в Третьей Пунической войне — Публий Корнелий Сципион Эмилиан. Позже ему, как и его славному деду, дали почетную кличку Африканский. И добавку Младший — чтобы отличать от полководца, выигравшего Вторую Пуническую. Вся армия его любила. А поскольку грамотность была всеобщей, каждый солдат писал домой письма, в которых описывал общее незавидное положение в войсках и чудесные подвиги Сципиона. Чуть не половина мужского населения Римской республики была тогда в римском войске, так что практически все семьи Рима были осведомлены о том, кто есть ху в римской армии. Так в республике сложилось общественное мнение, сформированное тысячью независимых солдатских мнений. «Республика», кстати, в переводе с латыни, «общее дело», если кто забыл…
Посланная в Африку сенатская комиссия (с целью разобраться в причинах проволочек и общего затягивания войны) только подтвердила то, что уже знал и поддерживал весь Рим: старого козла полководца необходимо сместить, а толкового паренька — назначить.
Но увы! По закону этого сделать было никак нельзя: прежде, чем стать консулом, человек должен был пройти все ступени выборной лестницы — побыть сначала эдилом, потом претором, а уж потом выставлять свою кандидатуру в консулы. Сципион не был ни эдилом, ни претором. Избрать его было невозможно, а между тем дела в Африке стали настолько плохи, что перед римлянами замаячил призрак катастрофы. Снова, как во Второй Пунической, на карте стояла судьба римской цивилизации. На очередных выборах приехавший в Рим Сципион выставил-таки свою кандидатуру в консулы. На что он рассчитывал? На всеобщую грамотность. В широком смысле этого слова.
Едва он показался на Марсовом поле, политизированный народ Рима немедленно избрал его консулом. Сенаторы и юристы вышли к народу и объяснили людям, что так делать нельзя: их выбор противоречит закону Веллия от 180 года. Грамотный народ в ответ сослался на то, что по Конституции Рима, то есть по законам, оставленным еще отцом-основателем города Ромулом, именно народ является субъектом власти в стране.
Помня о докладе сенатской комиссии про африканские дела и учитывая обстоятельства, сенаторы махнули рукой: хрен с ним, пускай будет консулом. Так всеобщая грамотность решила судьбу цивилизации. Вот вам плоды всеобщего образования…
Древнеримская школа времен республики не была государственной. Открыть школу мог любой, кто считал себя учителем, причем без всяких формальностей. Как любой ремесленник, учитель снимал помещение и — вперед. Государство в работу предпринимателя не вмешивалось, не контролировало, не запрещало и не поощряло. Либеральная экономика!.. Прежде чем отдать сына в школу, отец ученика яростно торговался с учителем, словно покупал свинину на рынке. И все равно, порой родители «забывали» оплатить учебу, и тогда учителю приходилось получать с них свои деньги через суд.
Внешне древнеримская школа мало чем отличалась от школы современной. Тогдашние классы, так же как и сегодняшние, были украшены изображениями знаменитых писателей, барельефами со сценами из гомеровских поэм, географическими картами… Разве что тетрадки сейчас одноразовые, а тогда были многоразовые — они представляли из себя несколько скрепленных наподобие блокнота тонких дощечек, натертых воском. На котором острым концом палочки выцарапывались буквы, а тупым все стиралось. Ну, вы наверняка все это знаете. Почему-то эти вощеные дощечки — практически единственное, что остается в голове от школьного курса истории Древнего Рима…
Историк Поль Гиро так описывал римское утро: «…Наковальня кузнеца и челнок ткача еще молчат, Рим еще погружен в сон, а дети уже бегут в школу; зимой — при свете фонаря». Какая до боли знакомая картина! Как вспомню, так вздрогну…
