Андрей Остальский - Краткая история денег
Я часто думаю, почему лучше: наверно, каждая такая система начинает неплохо, но потом, в соответствии с законом о нарастании хаоса, начинает плохеть. Кроме того, когда все это происходит на фоне тотально командной экономики, которая вырабатывает какие-то паллиативы, вроде окриков из райкомов и надзирающих инстанций, то это хоть как-то, пусть убого, но пытается компенсировать отсутствие конкуренции. Здесь же, посреди этого рыночного океана, непривычные к командным методам британцы на этом острове победившего социализма просто теряются…
Но результат налицо: не работает система и работать не будет. И это тем более обидно, учитывая, что в стране немало специалистов высокого класса, в том числе хирургов. Если диагноз очевиден (тот же инфаркт, например, или шунтирование необходимо) и ты вовремя окажешься в «правильной» больнице, то могут и жизнь спасти, прооперировать вполне мастерски. Один мой приятель недавно перенес такую операцию, и вроде все удачно сложилось. Но и то местные газеты пишут о «лотерее» – в одних больницах после такой хирургии смертность выше в несколько раз, чем в других.
В большинстве стран Европы действуют иные системы – медицинского страхования. Ты платишь некую не слишком большую часть своей зарплаты каждый месяц – такую, чтобы любой мог себе позволить. Ну и минимум какой-то в отдельных случаях доплачивают из своего кармана – чтобы не было соблазна просто так по врачам и больницам шастать. (Кстати, что-то как раз подобное и существовало в Англии до рождения NHS.)
Так что процентов так девяносто с лишним прекрасно обеспечены, имеют право выбора. А потому и врачи и больницы – частные между прочим – вынуждены стараться. И улыбаться. И соблюдать клятву Гиппократа и так далее.
Вот почему так легко поверить в то, что обладавший даром провидения Кейнс все это знал заранее и умер от огорчения.
Но в действительности, скорее всего, это лишь легенда. Потому что тогда с британским населением, столь отважно, столь непоколебимо выстоявшим в страшной войне, что-то такое случилось. Довольны все вроде были и лично Черчиллем, и его правительством. Но вдруг смертельно захотелось перемен.
Идея создания NHS пользовалась такой широкой, такой горячей поддержкой, что против нее не осмелились высказаться даже консерваторы. И даже Кейнс молчал.
Человек, написавший о социалистической командной системе, что она основана на теории, «ошибочной с научной точки зрения, не имеющей никакого практического применения в современном мире».
Невероятные приключения странного чека
Россия пропустила целую финансовую эру, перейдя от не совсем полноценных «деревянных» рублей, через короткую, но бурную эпоху чемоданов наличности, прямо во времена пластиковых денег. Пропущенный период – это время индивидуальных чеков и так называемых индоссаментов, длившееся на Западе несколько веков. Впрочем, и Россия до революции успела попробовать, что это такое, и в детстве мы читали у классиков про подделанные подписи на чеках, украденных шалопаями у дядюшек, или – о сладкий сон! – о том, как дают «картбланш» – незаполненный, но подписанный чек, в котором получатель может проставить любую сумму.
Но это было так давно, что историю о приключениях одного сомнительного чека придется поместить куда-нибудь в Америку. Ну вот, представьте себе небольшой провинциальный городок, в который приезжает на ночь глядя никому не известный, но очень прилично одетый человек. Он стучит в дверь местного лавочника и умоляет его продать ему – срочно – большой запас еды, свечей, веревок, рюкзаков и так далее. Он готов заплатить вдвое – но только чеком. И вот непроспавшийся лавочник принимает от незнакомца чек на пятьдесят, скажем, долларов.
На следующее утро незнакомца и след простыл, а лавочник совершает так называемый индоссамент – ставит на обороте чека свою подпись, принимая на себя тем самым ответственность за его подлинность. Потом он отправляется с ним к соседу и покупает у него посудомоечную машину – расплачиваясь этим же чеком. Затем, также расписавшись на обороте, торговец бытовой техникой платит чеком за ремонтные работы. Рабочий идет все с ним же покупать подержанный телевизор. В итоге последний, десятый в цепочке, приходит опять к тому же лавочнику и опять же покупает у него товару на 50 долларов – за все тот же чек.
И вот в этот момент возникает вопрос: а имеет ли значение, подлинный чек или фальшивый? Только в том случае, если цепочка на этом прервется. Тогда лавочник окажется в проигрыше, хоть и небольшом. Остальные девять человек вовсе не пострадают. Они замечательно обменяли свои товары или услуги на другие, нужные им, товары или услуги. То есть для них чек полностью выполнил роль денег. Благодаря чему? Благодаря тому, что все участники процесса верили в его подлинность и доверяли подписям друг друга как доказательству оной.
И вот здесь начинается самое интересное – если допустить, что разлившаяся река отрезала на несколько недель или пару месяцев городок от «большой Америки». И что чек начнет циркулировать по второму кругу. А потом по третьему, по четвертому и так далее.
Знаете, что произошло? Городская община создала деньги, осуществила мини-эмиссию! Конечно, история эта сугубо теоретическая – свободное место на обороте чека быстро кончится, не говоря уже о юридическом аспекте использования сомнительного финансового документа. Но теоретическое существование такой возможности показывает природу денег – она зиждется на общественном доверии, на общественном негласном договоре. А осуществлять их роль могла бы любая бумажка, лишь бы в нее верили. Да что там бумажка – деревяшки и те в правильный момент и в правильном месте могут вполне деньги заменять – помните английские «тэлли»?
Но на этом история не кончается. Следующий вопрос: если чек совершит три кругооборота, то сколько денег, получается, сотворила, «эмитировала» община? 50 долларов умножить на три, равно 150 долларам. Каждый смог три раза обменять свои товары или услуги на другие ценности. А если чек проделает пять кругов, а если десять? Каждый произвел (продал) товара на 500 долларов и на столько же их приобрел. Каждый, получается, заработал 500 долларов! (Ну и потратил тоже.) А десять человек вместе – они, что же, 5000 долларов заработали и потратили? И все это обеспечивает один истертый, сомнительный чек?
Получается, что так. Но в таком случае можно вполне понять классиков, утверждавших, что деньги сами по себе не имеют стоимости, что они лишь нейтральный посредник. Кроме того, эта притча показывает очень наглядно, почему при вычислении денежной массы нужно учитывать и скорость обращения денег. И чем продуктивнее жители будут работать, чем выше будет их производительность, тем больше им нужно денег, чтобы обменивать произведенное на другие товары и услуги. А значит, и производительность влияет на оборот денег и на их количество.
Пойдем дальше и представим себе, что жители общины договорились между собой разрезать чек пополам и считать, что каждая из двух половинок равна, соответственно, 25 долларам. Ну, на то, скажем, время, пока городок отрезан разлившейся рекой, а надо же как-то друг с другом расплачиваться. А потом, дескать, склеим, если надо будет. И вот на каком-то этапе один из членов цепочки объявляет: а мне, собственно, на этот раз много покупать не надо, я одну половинку откладываю, копить буду, на черный день. Оп-ля-ля! Сбой в цепочке. Купли-продажи ополовинятся. А когда дело дойдет до ремонтных работ, то, пожалуй, только половина бригады получит работу. Или каждый будет работать только по полдня. В любом случае – неполная занятость. Представляете – бережливость некоторых потребителей может, оказывается, вести к безработице!
Тут, конечно, скряга может сжалиться, может прийти и сказать: ну ладно, так и быть – могу дать вторую половинку в долг, под разумный процент. Только чем процент платить? Работой и товарами. Или вот что можно сделать: можно написать долговую расписку. Заказчик работы напишет долговое обязательство – вексель. И половинки чека возобновят движение по цепочке – до следующего раза, когда еще кто-нибудь не вздумает делать накопления. И давать деньги в долг – под процент. А потом непременно настанет момент, когда другие догадаются друг с другом векселями расплачиваться. И вот уже этих векселей ходит по кругу на гораздо большую сумму, чем изначальные 50 долларов. Правда, поднимают их чуть менее охотно, с некоторым дисконтом, если на векселе написано «10 долларов», то дают товаров на восемь, например. И вообще денег становится все больше, а товаров все меньше. Происходит инфляция! Но вот кто-то бережливый скупает векселя или просто их накапливает, рассчитывая заработать в момент, когда связь с большой землей восстановится. Тем временем жителям на вертолетах доставили еды и товаров.
