Вячеслав Маркин - Кропоткин
Но такая уж особенность у Петра Кропоткина — как только он вполне основательно, профессионально утвердится в каком-то деле, так сразу же увлекается чем-то другим, намечает себе новый путь в сторону от того, который вроде бы уже проложен. В письмах Александру (а переписка эта продолжалась, даже когда брат приехал в Сибирь — вместе они и тогда бывали редко) появляются мотивы гуманитарные. Кропоткин начинает раздумывать над вопросами нравственности, взаимоотношений между людьми, над социальными проблемами и над тем, возможно ли изменить мир, сделать его справедливее.
Уже принимая участие в составлении проекта реформ, он признается: «Ну, Саша, начинается применение на практике моих убеждений. Каково-то удастся? Вот и деятельность, и я с радостью принимаюсь за нее». А позже делится впечатлениями от знакомства с тяжелой действительностью, когда занимается «защитой прав крестьянина, слишком молчаливого, дающего себя бить и драть ни за что ни про что». В марте 1863 года, едва узнав о начавшемся восстании против турецкого владычества в Сербии, Петр пишет о своем желании принять участие в борьбе на стороне повстанцев, считая турецкое правление на Балканах деспотическим и несправедливым. Как образец справедливого управления он приводит Кукеля, который как раз тогда был снят со своей должности по доносу: «Он принес великую пользу основанием полусотни школ. Ну и само собой, его поспешили убрать. Зависть, доносы — вот оно, русское общество; всегда и везде будет то же; началась, брат, у нас на Руси доносомания давненько, и долгонько она продолжится…»
В 1866 году из Крестовской резиденции брату отправлено письмо, в котором Петр делится своими мыслями по поводу идей французского историка Эдуарда Кинэ, рецензию на книгу которого «Революция» он прочитал. Кинэ размышляет над тем, почему революции, как правило, не приносят народу свободу, и делает вывод, что все дело в нарушении принципов нравственности, поскольку революции допускают насилие над отдельной личностью. И вот что пишет молодой Кропоткин: «Вопрос очень важный, насколько революция может считать себя вправе прибегать к безнравственным мерам?.. Насколько полезно для самого дела принимать безнравственные меры? Неужели-таки решительно бесполезно, даже вредно? Опыт, кажется, говорит, что — да, безнравственные поступки деморализуют само общество». К этой теме его мысль будет возвращаться на протяжении всей жизни, мучительно решая вопрос о соотношении нравственности и справедливости, о том, возможно ли насильственное установление справедливости, не будет ли это означать ее (справедливости) уничтожение…
Конечно, он еще не предполагал, что скоро покинет Сибирь, хотя мысль о поступлении в университет его не оставляла. Но произошло событие, заставившее его уйти в отставку и ускорить возвращение в Петербург.
Уход из Сибири
Пять лет, проведенные мной в Сибири, были для меня настоящей школой изучения жизни и человеческого характера… В Сибири я утратил веру в государственную дисциплину: я был подготовлен к тому, чтобы сделаться анархистом.
П. А. Кропоткин, 1901Сосланные в Сибирь участники Польского восстания 1863 года работали на строительстве огибающей с юга Байкал Кругобайкальской грунтовой дороги. Группа каторжников во главе с бывшим пианистом Цилинским устроила побег в августе 1866 года. Беглецы пытались достичь китайской границы. В погоню был послан казачий отряд под командой сотника Лисовского. Мысль о том, что могут послать и его, и он, как офицер, вынужден будет подчиниться, мучила Кропоткина. Уже приближаясь к Чите, он написал брату с прииска Серафимовского: «Здесь мы узнали о польском возмущении за Байкалом, отряд Лисовского у меня как бельмо на глазу, тебя не посылали ли? Скверность могла выйти. Этакая мерзость».
Руководители восставших строителей дороги пытались уйти за границу, в Монголию, но сотня Лисовского догнала беглецов. Их всех арестовали: перед военным судом в Иркутске предстали 50 человек. Зачинщиков суд приговорил к расстрелу. Кропоткин присутствовал на судебных заседаниях, подробно их описал и отправил корреспонденцию в Петербург, где ее напечатали «Биржевые ведомости». Это был объективный репортаж: бесстрастно изложенные в нем факты обличали жестокость и произвол администрации. После окончания процесса оба брата подали в отставку.
А в столицу отправился донос на братьев Кропоткиных, извлеченный из архивов лишь недавно. Это было анонимное «предостережение»: «Лет десять назад открыта в Пажеском корпусе шайка нигилистов, состоящая из пажей. Зачинщиками оказались братья Кропоткины и другие. Кропоткиных послали в Иркутский казачий полк на службу. Приехав в Иркутск, они тотчас же открыли учение нигилизма и успели сделать безбожниками не только молодежь, но даже граждан пожилых…» Эта безграмотная бумажка была составлена по ложным слухам: в Иркутске братья никакой агитацией не занимались.
В письме с Серафимовского Петр сделал еще такую приписку: «Здесь же прочли циркуляр царя о нигилистах — мешкать дольше нельзя, авось пригодимся на что-нибудь». После неудачного выстрела Дмитрия Каракозова в царя 4 апреля 1866 года усилились репрессии против столичной интеллигенции. Был арестован и сослан в Вологодскую губернию артиллерийский полковник П. Л. Лавров, считавшийся одним из главных «возмутителей умов» молодежи. Циркуляр царя предписывал выкорчевывать распространившиеся среди молодых людей критические, нигилистические настроения.
В России термин «нигилизм», предполагающий отрицание общепринятых ценностей (главной из которых считалось верноподданничество), получил распространение после появления в 1862 году романа И. С. Тургенева «Отцы и дети». Нигилистами стали звать всех, кто высказывал какие-либо критические суждения в отношении существующего порядка вещей, отказывался от суеверий, предрассудков и лицемерия, преклоняясь перед одним авторитетом — разумом. Но главное — это предельная искренность; неприятие лжи, пропитавшей общественную жизнь. В Иркутском клубе, где молодежь собиралась раз в неделю на танцы, тоже появились нигилисты. И братья Кропоткины были едва ли не в центре этой молодежной «партии».
Александр, выйдя в отставку, сразу же уехал в столицу, а Петр остался до весны — закончить свои географические дела и выступить с отчетом об экспедиции на заседании Сибирского отдела Русского географического общества. Весной 1867 года он попрощался с Сибирью, оставив Иркутску «на память» еще одну свою работу: вместе с инженером Зотиковым Кропоткин изготовил прибор для измерения силы подземных толчков при землетрясении (сейсмометр) и перед самым отъездом провел его испытание. Вся гарнизонная артиллерия прошествовала мимо здания Сибирского отдела, произведя сотрясение почвы, зафиксированное новым прибором. Сейсмометр был очень нужен Иркутску, обеспокоенному землетрясением на берегу Байкала в конце 1862 года.
В пасхальную ночь, под гром праздничной пушечной пальбы, пересек Кропоткин Ангару по еще прочному льду и выехал на Московский тракт…
Сибири отдано почти пять лет жизни. Но — потом он признает это — лучших лет. И их итог — не только познание удивительной сибирской природы. Через 35 лет он напишет: «Годы, которые я провел в Сибири, научили меня многому, чему я вряд ли мог бы научиться в другом месте. Я быстро понял, что для народа решительно невозможно сделать ничего полезного при помощи административной машины… С этой иллюзией я распростился навсегда. Затем я стал понимать не только людей и человеческий характер, но также скрытые пружины общественной жизни… Я понял разницу между действием на принципах дисциплины или же на началах взаимного понимания…»[17]
Именно по возвращении из Сибири Кропоткин совершает очередной поворот в своей жизни — к практическому участию в борьбе с самодержавием, которое он считал главным препятствием продвижения России по пути прогресса.
Часть вторая
УРОКИ КУЛЬТУРЫ
Ни в какой иной стране литература… не оказывает такого глубокого непосредственного влияния на интеллектуальное развитие молодого поколения…
П. А. Кропоткин,1899Глава первая ПЕРВОЕ ДВАДЦАТИЛЕТИЕ
Я скоро понял, что основательное знакомство с естественными науками и их методами необходимо для всякого, для какой бы деятельности он ни предназначал себя.
П. А. Кропоткин, 1899В Москве, на Пречистенке
Жизнь текла тихо и спокойно… в этом Сен-Жерменском предместье Москвы… В те дни «идеи» еще не были в ходу…
П. А. Кропоткин, 18991842-й — этим годом отмечено начало жизни Петра Алексеевича Кропоткина, одного из самых замечательных людей России второй половины XIX и начала XX века.
