Александр Ферсман - Путешествия за камнем
Но это время расцвета добычи безвозвратно прошло; не могли поддержать добычу ни казна, ни гранильная фабрика в Екатеринбурге, ни развившаяся на Урале кустарная обработка и огранка самоцветных камней. Промысел медленно угасал.
И только когда проезжаешь через всю эту область, когда на многие километры тянутся вокруг леса, сплошь перерытые ямами, шурфами и копушками, или когда стоишь перед отдельными огромными разработками и шахтами, вроде ямы Мора около Шайтанки, можно оценить тот колоссальный труд и энергию, которые в течение почти двух веков вкладывались в дело добычи цветных камней и редких минералогических образцов.
Копи среди лесов и пашен
Длинной полосой тянутся месторождения самоцветов на Среднем Урале. Севернее Мурзинки они теряются в низинах и лесах притоков Тагила и Нейвы, на юге отдельные копи доходят вплоть до района реки Адуя. Сплошной лесной покров не позволяет нам искать этих камней еще южнее, но немного к востоку новая полоса самоцветов сменяет мурзинский гранит.
Вспоминаю свои поездки 1912–1919 годов. Выехав из Екатеринбурга по непролазной грязи Алапаевского тракта, мы попали в область лесов Монетной Дачи. Здесь, в лесной глуши, вдали от больших дорог, в низком болотистом месте у берегов Адуя раскинулось несколько строений вокруг двадцатиметровой шахты. В сплошном граните проходят жилы пегматита мощностью 2–3 метра, с огромными перистыми листами слюды и сплошными массами кристаллического полевого шпата. Изредка стенки трещин внутри жилы расходятся, оставляя между собой пустоту, обыкновенно заполненную мягкой глиной, в которой свободно лежат большие кристаллы самоцветов (до 15 см в длину). Шахта летом залита водой почти доверху, работа может начаться лишь с наступлением морозов; и одиноко живет в маленькой избушке владелица этой копи в ожидании зимы и рабочих. А кругом сплошные леса, кое-где отдельные скалы, обломки гранитных глыб, ряд ям, шурфов, отдельные выработки, разбросанные в лесной чаще.
В эти места почти не заглядывал глаз минералога, и в минералогической литературе долго не упоминалось об этих месторождениях и об их минералах.
А между тем было время, когда здесь кипела работа. На берегу реки Адуя группе горщиков, объединенных в «кумпанство», удалось в 1899–1900 годах набрести на жилу с прекрасными самоцветами. Адуйские копи издавна славились своими аметистами, собранными в красивые параллельные щетки, достигающие очень больших размеров, весом в несколько десятков килограммов. Целыми возами увозили отсюда дорогие камни и дивные штуфы для минералогических коллекций. Но потом для «кумпанства» наступили тяжелые времена. Заработанные деньги были скоро пропиты — старый Урал умел «праздновать» свои находки хороших камней или золотых самородков.
После нашумевшего периода в начале 1900-х годов добыча камней здесь почти прекратилась. Несмотря на все старания владелицы главной Семенинской копи, «дело не ладилось, и камень не шел». Жила не давала больше камней, а вода мешала работать. В твердом граните без каких бы то ни было технических приспособлений работа оказалась не под силу, и постепенно стали заваливаться ямы и гнить деревянные постройки.
Семенинская аквамариновая копь.
Тяжела вообще работа по добыче камней; здесь трудно было поставить определенное коммерчески выгодное дело, и только от случая или счастья зависел успех горных работ над пегматитовыми жилами гранитов. Район пегматитовых жил Адуя охватывает значительную область бывшей Монетной Дачи, составляя южное продолжение мурзинской полосы, и целиком лежит в Екатеринбургском уезде (ныне Свердловская область). Всего 10–12 километров по прямой линии отделяют эту область от южных турмалиновых копей Шайтанки.
Севернее, около Шайтанки, повторяется та же картина, только приветливее выглядят леса и шире расстилаются пашни, год за годом отвоевывая себе все большее пространство у лесов. Завалились и поросли густой зарослью старые ямы, среди них и яма австрийского минералога Мора, командира гранильной фабрики, снабдившая в начале прошлого столетия (1810–1812 гг.) все музеи Запада редкими штуфами турмалинов.
Сама деревня Шайтанка лежит на границе Адуйско-Режевских лесов. Через это селение, обойденное большим Невьянским трактом, протекает Шайтанка — небольшая речонка, впадающая в Реж. В самой деревне на реке женщины и дети в свободное время намывали гальки рубина и сапфира, а копи самоцветов были рассеяны вокруг, по преимуществу в лесах на юге и на востоке.
Любопытно отметить, что турмалины особенно часто встречались гнездами, или, по-местному, «кустами», и заключались в бурой глине, заполнявшей своеобразные полости в пегматите. Здесь были найдены большие кристаллы красно-черного, зеленого и бурого турмалина. Особенно интересны красно-бурые кристаллы, верхние концы которых окрашены в винно-желтый цвет, нижние же — в красно-бурый или коричневый. Изредка к этим слоям еще присоединяется на нижнем конце слой розового цвета. Такая же неоднородность окраски типична и для красных кристаллов, в которых густым тоном окрашены наружные части, середина же кристалла или бесцветна, или окрашена в слабо-розовый цвет. По прозрачности кристаллы сильно варьируют от совершенно прозрачных до просвечивающих.
Это красочное разнообразие и часто совершенно неожиданные сочетания цветов завоевали турмалину особенную любовь уральских горщиков. Замечательно, что именно этому камню они подарили имя «самоцвета» и долго знали его только под этим именем, как бы выделяя из обширной семьи «узорчатого каменья» этот особенно богатый красками камень, насыщенный всеми цветами радуги.
Очень большой интерес представляют Шайтанские копи и с научной точки зрения.
Во время одной из моих первых поездок я еще видел, как на поросших большими березами отвалах рылись копачи и хитники, намывая лишь отдельные кристаллики этого минерала. В Шайтанке еще сохранились старые горщики-копачи, с их любовью к самоцветному и цветному камню и с их верой в богатства недр их земли. В окрестностях вы можете встретить целый ряд новых ям и копушек, разбросанных то в густом лесу, то на лугах вдоль оврагов, заложенных то в сплошном граните, то в змеевиках. Это «старается», часто бестолково и без определенной цели, горщик, вкладывая и зарывая в работу и свои деньги, и свою веру.
Совсем иной характер имеют знаменитые копи Липовки, лежащие на зеленом лугу среди полей и представляющие беспорядочно наваленные груды отвалов, много раз пересмотренных и перемытых, среди которых зияют полуобвалившиеся шахты, залитые водой.
Когда вы едете по большому тракту из Невьянска в село Липовское, то с пригорка перед вами открывается картина селения с большой церковью посередине. Оно расположено среди почти безлесного ландшафта, и лишь на горизонте виднеются отдельные полоски темных лесов. Здесь, не доезжая километра два до селения, всего в 200–300 метрах от тракта, на левом склоне Спорнинского ложка, падающего к истоку реки Бобровки (ниже реки Липовой), вы видите сильно заплывшие неровности и ямы каких-то старых работ.
Заметить их нелегко; и мне самому, много раз бывавшему на этих копях, случалось иногда пропускать тот небольшой сворот, который ведет вправо от тракта к расположенным в низине Липовским копям.
Копи открыты были совершенно случайно в 1900 году, когда на пашне плугом были выпаханы кристаллы красного шерла.
В горячке первых двух лет камни добывались килограммами. Из-за беспорядочного и хаотического ведения дела литовскими крестьянами не только было загублено огромное количество представляющего научный интерес материала, но и испорчено и исковеркано само месторождение.
По рукам липовских крестьян разошелся ценнейший материал разноцветных камней, и уже в 1912 году было трудно в Липовке приобрести что-нибудь хорошее, а то немногое, что оставалось, например кристаллы рубеллита, ценилось сотнями рублей.
В 1921 году положение в Липовке резко изменилось, и местными правительственными предприятиями была начата правильно поставленная добыча многочисленных и разнообразных минералов. В 1922–1923 годах в связи с общим ослаблением экономической жизни Урала эти работы были прекращены.
Когда с восхищением смотришь в музее Ленинградского Горного института или в музее Берлинского университета на штуфы драгоценных минералов из Липовских копей, трудно себе представить тот мирный пейзаж, который окружает эти классические копи, где покров черноземной почвы скрывает следы грандиозных физических и химических процессов.
Всего 30 километров отделяет нас от Мурзинской слободы. Дорога идет пашнями и перелесками. По сторонам дороги склоны долин и ложков изрыты ямами и шурфами. Влево остается деревня Сарапулка — старинное поселение, отмеченное еще на ландкарте 1734 года и составившее себе всемирную славу своими турмалинами. Еще в конце XVIII столетия отсюда были вывезены огромные богатства ярко-красных прозрачных турмалинов — сиберитов, или, как их раньше называли, «сибирских рубинов». По густоте, однородности и мягкости тона камней ни одно месторождение в мире не может сравниться с Сарапульским. Знамениты и сарапульские радиально-лучистые сростки розового цвета и большой красоты. Концы кристаллов образуют как бы шаровую поверхность. Такие сростки очень редки, и в былые годы их ценили исключительно высоко, и «отсеки» шаров до 10 сантиметров стоили в 1825 году не менее 5000 рублей.
