Эндрю Макафи - Вторая эра машин. Работа, прогресс и процветание в эпоху новейших технологий
Встроенные автомобильные навигационные системы, которые используют лишь первые два уровня данных – карты и GPS-позиционирование, – появились в нашей жизни уже некоторое время назад. Они могут быть чрезвычайно полезны, особенно в незнакомом городе, однако, как мы уже видим, обладают и серьезными недостатками. Создатели Waze поняли, что по мере развития и распространения дигитализации им удастся преодолеть недостатки традиционной GPS-навигации. Эти инноваторы сделали шаг вперед, добавив в уже существовавшую систему пользовательские и сенсорные данные, что значительно повысило мощность и полезность сервиса. Как мы увидим в следующей главе, такой стиль инноваций – отличительный признак именно нашего времени. И он настолько важен, что мы считаем его третьей и последней из сил, формирующих вторую эру машин. Следующая глава объясняет, почему это так.
Глава 5. Инновации: закат или рекомбинация?
Если вам нужна хорошая идея, у вас должно быть много разных идей.
Лайнус ПолингДумаем, что каждый из вас согласится: если бы количество и скорость появления инноваций в США снизились, в этом не было бы ничего хорошего. Однако, судя по всему, мы никак не можем понять, действительно ли эта скорость снижается или нет.
Мы беспокоимся об этом не только потому, что нам нравится новое (хотя оно нам действительно нравится). Как заметил писатель Уильям Мейкпис Теккерей, «новизна обладает прелестью, с которой еле-еле справляется наш ум».[113] Некоторые из нас с трудом противостоят соблазну купить новый гаджет; другие очарованы новинками моды или жаждут побывать в новых местах. С точки зрения экономиста, удовлетворение подобных желаний есть великое благо, и внимание к подобным запросам потребителей обычно считается весьма положительным качеством бизнеса. Однако помимо этого инновации – это еще и самая важная сила из тех, что делают наше общество богаче.
Почему инновация – это (почти) всё
Пол Кругман говорит от имени многих, если не всех экономистов, утверждая, что «производительность – это еще не всё, однако в долгосрочной перспективе это почти все». Почему? Кругман поясняет: «Способность страны улучшить в долгосрочной перспективе свой уровень жизни почти полностью зависит от способности повысить эффективность каждого работника» – иными словами, от количества часов труда, необходимых для производства чего угодно, начиная с автомобилей и заканчивая застежками-молниями.[114]
Большинство стран не обладают значительными запасами минерального сырья (например нефти) и, соответственно, не могут разбогатеть за счет их экспорта.[115] Поэтому для них единственный реальный способ стать богаче – то есть поднять уровень жизни своих граждан – это сделать так, чтобы компании и их работники производили больше продукции на тот же объем вложений. То есть, другими словами, чтобы то же число людей производило больше товаров и услуг.
Инновации – вот как достигается этот рост производительности. Экономисты обожают спорить друг с другом, но между ними воцаряется полный консенсус, когда речь идет о первостепенной важности инноваций для роста и процветания. Большинство представителей данной профессии, вероятно, согласится с Йозефом Шумпетером, великим исследователем этого вопроса, который писал, что «инновации – это выдающийся факт в экономической истории капиталистического общества… именно они в значительной степени отвечают за то, что мы на первый взгляд ошибочно можем приписать другим факторам».[116] Но на этом консенсус заканчивается. То, в какой степени этот «выдающийся факт» проявляется в настоящее время и демонстрирует ли процесс инноваций тенденцию к повышению или понижению, является предметом горячих споров.
Почему нам стоит беспокоиться: инновации истощаются
Экономист Боб Гордон, один из самых вдумчивых, внимательных и уважаемых исследователей вопросов производительности и экономического роста, не так давно завершил обширное исследование изменений, произошедших в уровне жизни в Америке за последние 150 лет. В результате он пришел к выводу, что процесс инноваций замедляется.
Гордон – как и мы – подчеркивает важность новых технологий в обеспечении роста экономики. Он, как и мы, впечатлен продуктивной силой, которую высвободили паровая машина и другие технологии промышленной революции. Согласно Гордону, это было первым по-настоящему важным событием в экономической истории мира. По его словам, «на протяжении четырех столетий, а возможно, и предыдущего тысячелетия не наблюдалось почти никакого экономического роста» вплоть до 1750 года – примерного начала промышленной революции.[117] Как мы видели в первой главе, кривая роста населения планеты и социальных достижений почти не ползла вверх до появления парового двигателя. Неудивительно, что не происходило и экономического роста.
Однако, как показывает Гордон, как только этот рост начался, он сохранял достаточно высокие темпы в течение последующих 200 лет. Это было связано не только с технологиями первой промышленной революции, но и с достижениями второй, которая тоже покоилась на технологических инновациях (вторая промышленная революция привела к появлению трех главных новшеств: электричества, двигателя внутреннего сгорания и внутренних санитарно-технических систем (водопровода и канализации) с проточной водой. Все это было внедрено в период между 1870 и 1900 годами).
По оценкам Гордона, «великие изобретения этой второй промышленной революции были настолько важными и перспективными, что основной их эффект проявился через 100 лет». Однако после того как этот эффект сказался в полной мере, возникла новая проблема. Сначала замедлился рост, а потом началось снижение. Когда паровой двигатель достиг пределов своего развития, ему на смену пришел двигатель внутреннего сгорания. А когда этот двигатель в свою очередь достиг своих пределов развития, ему не нашлось более перспективной замены. Говоря словами Гордона,
рост производительности (объема выпуска в час) заметно замедлился после 1970 года. В то время это казалось необъяснимым, но теперь становится все более ясно, что одноразовый эффект великих изобретений и их побочных продуктов больше не может повториться… Все, что происходило после 1970 года, представляло собой второстепенные улучшения: разработка ближнемагистральных региональных лайнеров, дополнение сети федеральных автострад объездными трассами вокруг городов и переход жилых домов Америки от индивидуальных кондиционеров, вставленных в оконный проем, к центральному кондиционированию.[118]
Гордон не одинок в своей точке зрения. В книге 2011 года «Великая стагнация» (The Great Stagnation) экономист Тайлер Коуэн достаточно определенно говорит об источнике экономических проблем Америки:
Мы постоянно проваливаемся в попытках понять свои провалы. Но у всех этих проблем имеется единственная и малозаметная первопричина: мы на протяжении 300 лет срывали только те фрукты, которые висят низко… однако в последние 40 лет плодов на нижних ветках уже не осталось, а мы продолжали притворяться, что они там есть. Мы не смогли признать, что технологический рост привел нас на технологическое плато, где фруктовые деревья встречаются намного реже, чем нам хочется думать.[119]
Технологии общего назначения: вот что действительно важно
Очевидно, что Гордон и Коуэн считают возникновение мощных технологий основным условием экономического прогресса. Историки экономики в целом соглашаются с тем, что некоторые технологии достаточно значительны для того, чтобы ускорить нормальный темп экономического прогресса. Для этого они должны распространиться на многие, если не на все отрасли производства; они не могут ограничиться одной. К примеру, коттон-джин (хлопкоочистительная машина) был, несомненно, важен для текстильного сектора в начале XIX века, однако за пределами этой отрасли не играл совершенно никакой роли.[120]
Напротив, пар и электричество распространились практически везде. Паровая машина не просто во много раз увеличила количество энергии, которая теперь стала доступна для фабрик; она не просто избавила промышленников от необходимости строить фабрики исключительно на берегах рек (поскольку пар пришел на смену приводу от водяного колеса) – паровая машина привела также к революции в области водного и наземного транспорта: появились паровозы и пароходы. Электричество тоже, в свою очередь, подстегнуло развитие производства, поскольку появилась возможность строить станки с автономным электромотором (прежде они приводились в движение от общего приводного вала). Кроме того, на фабриках, в офисах и на складах засиял электрический свет, а вскоре стали появляться другие инновации – например система кондиционирования воздуха, которая принципиально улучшила условия работы в некогда темных и душных цехах.
