Герберт Уэллс - Краткая всемирная история
Конфуцианство — путь благородного человека, для которого главное — личное поведение, как для Гаутамы — умиротворение и самоотверженность, для греков — познание внешнего мира, а для евреев — праведность. Среди великих учителей Конфуция более всего заботил дух общества. Его бесконечно угнетала всеобщая смута и страдания, он хотел сделать человека благороднее и тем самым облагородить окружающий мир. Он стремился упорядочить жизнь и создать здравые правила на все ее случаи. К этому времени в Северном Китае вырабатывался идеал воспитанного и благородного человека, проникнутого духом общественности, и Конфуций придал ему окончательную форму.
Учение Лао-цзы, который долгое время был хранителем императорской библиотеки при династии Чжоу, гораздо мистичнее и неопределеннее, чем философия Конфуция. Он проповедовал стоическую отрешенность от мирских наслаждений и стремления к власти и возвращение к простой жизни. Оставшиеся от него тексты лаконичны, трудны для понимания и напоминают загадки. Учение Лао-цзы после его смерти, как и учение Гаутамы, было искажено и подменено мифами и обрядами. Как и в Индии, в Китае первобытная магия и легенды детской эпохи человечества боролись с новым мышлением и опутывали его нелепыми и бессмысленными обрядами. В современном Китае буддизм и даосизм представляют собой религии монахов и священнослужителей. Если не по идеям, то по форме они повторяют древний тип жертвенного культа шумеров и египтян. С учением Конфуция, благодаря его простоте, ясности и неподверженности искажениям, этого не случилось.
Северный Китай в долине Хуанхэ воспринял дух и смысл конфуцианства, а в области Янцзы укоренился даосизм. С тех времен и прослеживается конфликт между ними во всей китайской жизни, конфликт официального и консервативного Севера и гибкого, скептичного Юга.
Разложение Китая достигло наихудшего состояния в VI веке до нашей эры. Династия Чжоу настолько ослабла и дискредитировала себя, что Лао-цзы покинул императорский двор и удалился в частную жизнь.
Три силы определяли положение страны в эту эпоху: Ци и Цзин на севере и агрессивно-воинственная власть Чу в долине Янцзы. В конце концов Ци и Цзин объединились, победили Чу, согласились о разоружении и установлении всеобщего мира. Преобладающей стала власть Цзин: во времена индийского царя Ашоки монарх этой династии захватил священные сосуды императоров Чжоу и присвоил себе их жреческие прерогативы. Его сын Ши-хуанди (царь в 246 г. до н. э., император с 220 г.) назван в китайских хрониках «Первым Вселенским Императором».
Более удачливый, чем Александр, он царствовал тридцать шесть лет. Его деятельное правление положило начало новой эре единства и процветания китайского народа Он энергично сражался против вторгшихся с севера гуннов. Чтобы воспрепятствовать набегам кочевников, при нем было начато строительство Великой Китайской стены.
XXIII. РИМ ВСТУПАЕТ В ИСТОРИЮ
Читатель уже, вероятно, заметил подобие истории всех цивилизаций, несмотря на такие преграды между ними, как горные массивы Центральной Азии и Индии. Сначала на протяжении тысячелетий гелиолитическая культура распространялась по теплым и плодородным речным долинам Старого Света и породила систему храмов с жрецами-правителями. Ее создателями были, по всей видимости, те черноволосые племена, которых мы назвали центральной расой человечества. Затем из мест сезонных миграций и пастбищ пришли кочевники и привили первобытной цивилизации свои качества, а зачастую и свой язык. Они не только были завоевателями, но и стимулировали развитие культуры. В Месопотамии такого рода ферментами стали эламиты, затем семиты и, наконец, северные мидийцы и персы, для эгейских народов ими стали греки, в Индии — арийцы. В Египет с его высокоразвитой жреческой цивилизацией завоеватели вторгались реже. В Китае завоеватели-гунны ассимилировались, но за ними пришли новые гунны, и Китай монголизировался точно так же, как Северная Индия и Греция стали арийскими, а Месопотамия — семитской. Повсюду кочевники несли с собой разрушения и, вместе с тем, дух свободного исследования и нравственного обновления. Они подвергали сомнению древние верования и открывали врата храмов для дневного света. Их цари не были ни жрецами, ни богами, а всего лишь вождями, избиравшимися из числа других предводителей.
В следующие шесть веков до нашей эры мы видим повсюду сильнейший упадок древних традиций и пробуждение нового духа нравственных и умственных интересов, который уже не угасал. Чтение и письмо становятся обычными и доступными для правящего и состоятельного меньшинства, а не ревниво охраняемыми тайнами жрецов. Умножаются путешествия, а способы передвижения благодаря лошадям и дорогам совершенствуются. Для облегчения торговли было изобретено новое удобное средство — деньги в виде монет.
Перенесемся теперь из Китая в Старый Свет, в западную часть Средиземноморья. Здесь возник город Рим, которому суждено было сыграть выдающуюся роль в истории человечества
Пока мы почти ничего не говорили об Италии. Ранее 1000 года до нашей эры это была лесистая и малонаселенная горная страна. Наступая вдоль Апеннинского полуострова к югу, арийские племена создавали города, и на южной его оконечности возникло множество греческих колоний. Величественные руины Пестума донесли до наших дней великолепие древнегреческих поселений. В центральной части полуострова обосновались этруски — неарийское племя, родственное эгейским народам. Они приостановили происходящий процесс, покорив некоторые арийские племена. Рим появляется в истории как небольшой торговый город возле брода через Тибр, населенный латиноязычным племенем под властью этрусских царей. Древние хроники называют годом его основания 753 г. до н. э., на пол века позже возникновения финикийского Карфагена и через двадцать три года после Первой Олимпиады. Однако на римском Форуме были раскопаны еще более древние этрусские захоронения.
В замечательном VI веке до нашей эры этруски были изгнаны (510 г.), и Рим стал аристократической республикой, где класс «патрицианских» семейств властвовал над «плебеями». За исключением латинского языка Рим во многом напоминал аристократические греческие республики.
Несколько столетий внутренняя история Рима сводилась к долгой и упорной борьбе плебеев за свободу и участие в правлении. В этом конфликте очевидны греческие аналогии, сами греки назвали бы его соперничеством аристократии и демократии. В конце концов плебеям удалось лишить знатные семейства привилегий, добиться фактического равенства и распространить римское гражданство на многих «чужаков». Внутренняя борьба не мешала, однако, усилению Рима за его пределами.
Римская экспансия началась в V веке до нашей эры. До этого римляне воевали (по большей части неуспешно) только с этрусками. Всего в нескольких милях от Рима находилась этрусская крепость Вейи, которую они никак не могли взять. В 474 г. до н. э. этрусков постигла катастрофа — их флот был уничтожен сицилийскими греками, а с севера на них обрушились захватчики-галлы. Зажатые между римлянами и галлами, этруски исчезли из истории. Галлы захватили крепость Вейи, а заодно разграбили Рим (390 г.), но не сумели взять Капитолий — о ночном штурме жителей предупредил гусиный крик. В конце концов от захватчиков откупились, и они ушли на север Италии.
Нападение галлов послужило скорее укреплению, чем ослаблению Рима. Римляне покорили этрусков и распространили свою власть на всю центральную часть полуострова от Арно до Неаполя (около 300 г. до н. э.). Их завоевания в Италии происходили одновременно с усилением Филиппа в Македонии и Греции и походами Александра в Египет и на Ганг. Ко времени распада империи Александра Рим становится известным всему цивилизованному Востоку.
К северу от Рима находились галлы, к югу (на Сицилии и на каблуке итальянского сапога) — поселения Великой Греции. Галлы были смелым и воинственным народом, и римляне с трудом сдерживали их напор линией крепостей и укрепленных поселений. А греческие города на юге во главе с Тарентом (ныне Таранто) не столько угрожали Риму, сколько сами боялись его и искали себе союзников против новых завоевателей.
Мы уже говорили, как распавшуюся империю Александра поделили между собой его полководцы, в числе которых был его родственник Пирр, обосновавшийся в Эпире на берегу Адриатического моря, напротив итальянского каблука. Он вознамерился последовать примеру Филиппа Македонского и завоевать Тарент, Сиракузы и сопредельные с ними страны. У него было великолепное войско — фаланга пехотинцев, фессалийская конница, двадцать боевых слонов. Пирр вторгся в Италию и разгромил римлян в битвах при Гераклее (280 г.) и Аускуле (279 г.). Прогнав их на север, он приступил к завоеванию Сицилии.
