Лариса Зимина - Солнечные дети с синдромом Дауна
Проблема: Монолог вместо диалога. Не секрет, что проблемные дети начинают говорить позже и говорят хуже своих сверстников. Часто родители, привыкшие к их молчанию, даже не дают им возможности ответить. Они либо вообще к ним не обращаются, либо не делают паузы в речи, чтобы «медленный» ребенок мог сконцентрироваться, подумать и что-то сказать.
Путь решения: Все время обращаться к ребенку, даже маленькому, и делать паузу – как бы ожидая его ответа, побуждая его к речи. Если ребенок подрос, нужно подождать, когда он сформулирует свою мысль. Не перебивать и не торопить. Даже если ответ покажется странным, продолжать диалог.
Мой опыт: Я говорила, не замолкая. Песенки, стишки, потешки, просто комментировала все, что делала. И всегда, когда обращалась к дочке, делала перерыв – как будто бы для ее ответа. И дождалась! Сначала Пол начала договаривать слоги – обычно последние – в знакомых словах. Примерно так: я говорю «ты умни…», а она: «…ца!», «разумни…» – «…ца», «про тебя знает вся ули…» – «… ца». Позже, когда она понемногу начала говорить, приходилось терпеливо ждать, когда она сформулирует свою мысль. Иногда это ужасно раздражало. Ждешь ответа «да» или «нет», а получаешь какую-то маловнятную цитату из мультфильма или сказки. Какая связь с вопросом – не ясно. Но я старалась всегда честно ждать, пока Полина выговорится. Сейчас, когда у меня нет времени или она вклинивается во взрослый разговор, я говорю: «Запомни, что ты хотела сказать. Я закончу беседовать с тетей и выслушаю тебя, хорошо?» Правда, обычно после кивка и подтверждения, «хорошо», Пол продолжает свою мысль… она же важнее какой-то тети!
……………………….
Проблема: Гипотонус лицевых мышц мешает ребенку выговаривать часть букв, а также в полной мере владеть собственной мимикой.
Путь решения: Несколько. Один из них – логопедический массаж – метод механического воздействия на мышцы, нервы, кровеносные сосуды и ткани лица и полости рта. Лучше, конечно, чтобы массаж делал специалист – логопед. Но за неимением такового сойдет и мама.
Мой опыт: Начали с полугода – с легкого массажа во рту – пальцем, обернутым марлей. Кроме того, «чистили зубы» специальной помесью щетки с массажным валиком. Разумеется, без пасты. Настоящей щеткой тоже начали пользоваться очень рано – преследуя, кроме гигиенических, именно массажные цели. Собственно массаж лица был сначала (с трех месяцев) частью общего массажа, который я делала Полине – легкие движения по лицу, после всего тела, когда на руках уже практически нет масла.
Позже купила книгу Е.А. Дьяковой «Логопедический массаж» и делала Полине массаж лица, следуя ее рекомендациям. Работа не закончена. Всех букв она не выговаривает и сейчас, но понять ее можно. Трудно сказать, какую роль сыграл в этом именно массаж. Думаю, все сработало в комплексе. Но то, что массаж важен, безусловно.
Проблема: Неясность речи. Даже когда ребенок начал говорить, он торопится, проглатывает слоги, говорит только окончание слов. Родители и так понимают, а все остальные не так уж и важны.
Путь решения: Хорошо помогают развитию и улучшению речи занятия логоритмикой – дисциплиной, связывающей слово, музыку и движение. Не вдаваясь в подробности, объясню, что это умение правильно дышать (вдыхать во время усилия, например, поднятия рук, и выдыхать, когда руки опускаются), петь, регулировать силу голосу. Все несложные упражнения типа «поем тихо, как мышки, поем громко, как мишки» способствуют развитию речи и учат ребенка управлять голосом. Подробнее о логоритмике можно прочитать в «Хрестоматии для родителей», изданной «Даунсайд Ап». Довольно просто и эффективно – научить ребенка «отбивать ритм» – то есть медленно и четко произносить слово по слогам, помогая себе рукой – стукая, например, по коленке, как по барабану. Кроме того – не лениться останавливаться и ждать, пока ребенок четко и ясно произнесет фразу (или ее часть – то, что он может на настоящий момент).
Мой опыт: Купили звонок (примерно такой, как бывает на стойках регистрации в гостиницах). И каждое слово проговаривали, ударяя по нему рукой. Сначала Пол колотила, не останавливаясь. Много времени прошло, прежде чем она поняла, чего мы (логопед на занятиях и я) от нее хотим. Потом стала говорить медленнее и четче. Кроме того, я не разрешала ей «съедать» слова, а каждый раз возвращалась к началу фразы и говорила: «Скажи четко, я не понимаю!» Иногда это работало.
Мы с Полиной, как любители книг и театра, «проигрывали» звуками, например, «Машу и Медведя».
От громкого низкого голоса большого папы-мишки до низкого писка мишки-сына.
……………………….
Проблема: Начало речи задерживается не только из-за СД, но и из-за билингвизма (двуязыкой среды, в которой растет ребенок). Необходимость понимать два языка сразу путает ребенка и несколько отодвигает то время, когда он начинает говорить. Впрочем, доказано, что на умственных способностях это сказывается скорее положительно, чем отрицательно.
Путь решения: Считается, что в идеале – до трех-четырех лет – говорить с ребенком стоит только на одном языке. Потом, когда он сам начнет разговаривать, добавить второй язык. Впрочем, единого мнения на сей счет нет. Некоторые педагоги считают, что ничего менять не нужно – ребенок заговорит сразу на двух (а то и трех) языках, даже если их не разделять друг от друга. А версию про один язык придумали монолингвисты.
Мой опыт: До года Полина слышала в семье только русскую речь. В год она пошла в детский сад, где все говорили на иврите. Возможно, будь ситуация иной, я отдала бы малыша в частный садик, где основной язык –русский. Но специализированные детсады в Израиле только государственные, а значит, и язык там – государственный. Иврит.
Некоторое время Полина вообще не понимала, что происходит, а потом привыкла. Исключить дома русский язык, хотя бы на время, я не могла – бабушка и дедушка, которые много времени проводили с внучкой, говорили только на нем. Так что получилось так: в садике ребенок окружен ивритом и соответственной культурой: песенками, книжками, сказками. А дома – все на русском. В три года Полина еще путалась в этом многообразии. В четыре уже заговорила на двух языках. Сначала – на ужасной их смеси. Причем путаница была не только между словами, но и между частями слов. То есть она могла сказать половину слова на русском, половину – на иврите. Понять ее, учитывая плохое произношение, было сложновато. Даже родственники в России вынуждены были выучить несколько слов на иврите. Пол никак не желала использовать синонимы на русском. Так, в нашей семье мороженое до сих пор называют «глида» – Полина приучила всех.
К четырем с половиной годам языки разделились, а кроме того, девочка поняла, что есть люди, которые не знают одного из знакомых ей языков. Вывод? С ними нужно разговаривать на другом! Этот момент, когда она перестала обращаться к дедушке и бабушке на иврите, я очень хорошо запомнила. Это был какой-то значительный прорыв в ее развитии.
Надо сказать, что визиты в Россию на более или менее долгое время (например, на две – четыре недели) очень улучшают русский язык Полины. Вынужденная общаться с людьми, не знающими ни слова на иврите, она резко начинает говорить на русском красивее и правильнее. И ее пассивный словарный запас, довольно большой из-за книжек и сказок, переходит в активный.
……………………….
Проблема: «Кризис молчания». К трем годам речь остается очень ограниченной. В основном ребенок объяснялся жестами. Причем набор жестов был велик и сопровождался столь живой мимикой, что все все прекрасно понимают.
Путь решения: Частные занятия с логопедом-дефектологом. Хотя бы раз в неделю. Таков был вердикт логопеда из «Даунсайд Ап», которая общалась с девочкой.
Мой опыт: В детском саду Полины к средствам общения добавлялись также и картинки с рисунками, на которых были вещи, продукты и даже… эмоции. Полина была достаточно умна для того, чтобы понимать, что все вокруг говорят, а она – нет. Постепенно она начала «закрываться», то есть просто не желала отвечать на заданные вопросы словами. Я решила, что, если ничего с этим не делать, позже разговорить закомплексованную девочку будет намного сложнее.
С Полиной и до этого – с годика – в садике занималась логопед. Но одного короткого (до 30 минут) урока в неделю, часто к тому же не индивидуального, а группового, девочке не хватало. Когда она перешла в садик для детей от трех лет, я пришла частным образом к тому логопеду, с которой Полина уже была знакома – из «малышового» садика. Стиль ее занятий сначала показался мне жестким – она была очень требовательна, держала детей в жестких границах, просто заставляла говорить. Но эффект был просто потрясающим! Одно индивидуальное занятие в неделю, длившееся час, дало резкие положительные результаты. К тому же занимались они не только речью, но и общим развитием: логикой, счетом, игрой. Параллельно, видя, как занимается с Пол логопед, мы занимались дома. Не могу сказать, что так же упорно, регулярно и результативно. Но уже через пару месяцев Полина начала говорить, с каждой неделей все лучше и лучше.
