Николай Платошкин - Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 1. Весна чехословацкого социализма. 1938–1948 гг.
Командование бригады просило самого президента Бенеша своими выступлениями противодействовать росту антианглийских настроений.
В то же время любовь чехословаков к России была искренней и не нуждалась в словах Бенеша. О настроениях чехословацких летчиков в Англии командование сообщало следующее: «У всех военнослужащих чехословацких летных подразделений отмечаются большие симпатии к тяжело сражающейся России, и каждый ее успех встречается с радостью. Обсуждение и критика британских операций были запрещены». В 310-м истребительном чехословацком крыле царили следующие настроения: «Военнослужащие авиакрыла испытывают большие симпатии по отношению к России. Интересно было бы узнать, выражается ли в этом славянская идея или симпатии к коммунизму…»
В официальной хронике чехословацкой бригады в Англии в то время отмечалось: «Всем своим существованием и всей душой, обреченные на бездействие, мы живем и дышим вместе с доблестным и прекрасно сражающимся русским народом. Россия – наша любовь и великая надежда на будущее».[104] Командующий чехословацкими сухопутными частями генерал Мирослав (Нойман) писал в министерство национальной обороны: «Растет круг лиц, которые мечтают хоть о какой-нибудь боевой деятельности… Распространена точка зрения, что войну выиграет русский воин…»
Критика Англии среди чешских и словацких военных быстро переросла в критику правительства Бенеша, которое было тесно связано с политикой Лондона. В отчете о настроениях бригады в конце 1941 года сообщалось: «В настроениях офицеров и солдат не видно серьезных изменений к лучшему. Наоборот, у них исчезла надежда, что их перебросят в бой, и они видят перед собой только перспективу будничной казарменной жизни. Недовольство охватило многих настолько, что что бы и как бы ни делалось, они будут это критиковать и отвергать. Этот психоз лучше всего можно наблюдать на примере негативного отношения, которое военнослужащие испытывают к английской армии и к союзникам вообще, за исключением русских войск… Бойцы в разговорах часто сожалеют, что ушли с родины в зарубежные воинские части. Говорят, что им кажется, что они предали свои идеалы, что они сбежали с реального фронта дома, чтобы стать всего лишь пропагандистским инструментом за рубежом… Широко распространено мнение, что наше руководство в Лондоне – узурпаторский орган, который готов пожертвовать всеми ради своего собственного благополучия и успехов…»[105]
Чехословацкие воины в Англии прекрасно понимали обстановку, ведь в 1941 году самая активная борьба против немцев со стороны чехов и словаков разворачивалась именно на территории протектората, и руководили ей коммунисты.
Сразу же после нападения Германии на СССР московское руководство КПЧ изменило тактику и ориентировало партийные организации протектората на переход к активной борьбе против оккупантов, прежде всего путем саботажа на транспорте и в оборонной промышленности. Тем самым вносился бы серьезный вклад в общую победу над Германией, и облегчалось бы тяжелое положение РККА на советско-германском фронте.
Территория «протектората Чехии и Моравии» была одной из главных военно-промышленных баз гитлеровской Германии, и продукция чешских заводов активно использовалась немцами в войне, в том числе и против СССР.
25 июня 1941 года КПЧ обратилась по московскому радио к населению родины: «…Каждому честному чеху ясно, что великая, грандиозная и судьбоносная битва всей истории, которую ведет Красная армия с ордами фашистских бестий на востоке, является также битвой за наше будущее, за нашу судьбу, за нашу свободу. Наш народ никогда не забудет, что в мюнхенское время, когда нас все предали и бросили, только СССР пытался поднять весь мир на нашу защиту. Сегодня за нашу свободу умирают славные сыны миролюбивых братских народов СССР… Чешский народ должен быть готов к последнему и решительному бою за наше существование, за свободу и будущее. Близится час нашего освобождения… Главным требованием момента является железное единство всего чешского народа, всех славян без исключения.
Давайте создадим мощный блок… о который разобьются любые удары (как моральные, так и физические) гитлеровских варваров и их подручных, извергов чешского народа. Сомкнемся все твердо и несокрушимо вокруг основы нашего народа, вокруг рабочего класса, которая держит в своих руках на заводах и железных дорогах самое важное для нас оружие, оружие всеобщей забастовки, которая в тот момент, когда будет получен приказ, нанесет кровавому режиму мощный удар…»[106]
Уже в день начала войны против СССР пражское гестапо в протекторате разослало циркуляр всем отделениям гестапо в Чехии и Моравии: «…Можно предположить, что начавшиеся события не останутся без влияния на население протектората. Поэтому по приказу рейхсфюрера СС сообщаю, что все (враждебные) действия должны быть подавлены самыми жестокими методами…»[107]
В конце июня 1941 года коммунисты, как и многие люди во всем мире, считали, что Красная армия быстро перейдет в контрнаступление и ее надо встретить в чешских землях вооруженным восстанием и всеобщей забастовкой. Гестапо отмечало распространение в протекторате слухов, что вооруженное восстание назначено на 14 июля 1941 года. Коммунисты даже выдвинули лозунг создания на заводах отрядов революционной гвардии на случай восстания.
Однако неблагоприятное для РККА развитие обстановки на фронте заставило изменить тактику, хотя стратегия КПЧ оставалась неизменной. Коммунисты ориентировали свои подпольные организации на создание единого руководства движением Сопротивления вместе с пролондонскими кругами и на переход к массовому саботажу в промышленности и на транспорте.
В конце июля 1941 года представители второго нелегального ЦК КПЧ смогли встретиться с лидерами петиционного комитета «Останемся верны». Было решено создать единый орган руководства Сопротивлением – Центральный национально-революционный комитет. В сентябре 1941 года удалось договориться о вхождении в комитет и остальных сил, подчинявшихся лондонскому правительству. В октябрьском номере подпольной коммунистической газеты «Руде право» было напечатано воззвание комитета, которое написал член ЦК КПЧ Юлиус Фучик[108]: «…Нацизм уничтожает все чешское – все чешское должно восстать, чтобы уничтожить нацизм…»
КПЧ с самого начала считала возникший в подполье национальный фронт не только средством борьбы против оккупантов, но и инструментом послевоенной борьбы за новую Чехословакию: «…речь идет о длительном единстве, на настоящий и на завтрашний день. Мы должны сражаться, чтобы победить, и мы победим! Но и потом нам придется работать, чтобы закрепить и обеспечить свою победу. Мы должны организовать не только борьбу за свободу, но и за будущую жизнь освобожденной нации…»[109]
8 января 1942 года подпольный ЦК компартии Словакии в Братиславе тоже принял решение создать объединенный орган руководства словацким Сопротивлением – Словацкий национально-революционный комитет, который был учрежден в марте 1942 года.
Национально-революционный комитет призвал организовывать подпольные органы власти на местах: национально-революционные комитеты и их боевые подразделения – отряды революционной гвардии. Были провозглашены главные лозунги борьбы: «Долой оккупантов! Бейте их всеми средствами!», «Кровь за кровь, жизнь за жизнь!»[110].
К сожалению, основанный на платформе ЦК КПЧ единый национально-революционный комитет так и не смог наладить реальную работу, так как уже осенью 1941 года гестапо разгромило главный орган некоммунистического сопротивления – Центральное руководство отечественного сопротивления (UVOD), входившее в комитет. Не удалось начать работу и в Словакии.
Основной формой борьбы в протекторате в 1941 году был саботаж в промышленности и на транспорте. 29 июля 1941 года Клемент Готвальд по московскому радио так описывал тактику борьбы: «Нашим долгом как чехов, как граждан Чехословацкой республики, нашим долгом как нации и государства является внесение как можно большего вклада в военное поражение гитлеровской Германии… Как? Тем, чтобы каждый из нас, чехов, чтобы весь чешский народ понял, что помимо предыдущих средств борьбы нужны новые, более действенные и более чувствительные для оккупантов… Если движение на наших дорогах остановится, если бензин для нацистской армии при его транспортировке вытечет; если случится так, что несколько вагонов немецких боеприпасов взлетят на воздух на пути из фабрики; если окажется, что гранаты и бомбы, поставляемые чешскими заводами, во многих случаях не взрываются; если в результате нашей работы по инструкциям будут забиты различные железнодорожные узлы; если группа чехов, преследуемых гестапо, убьет гестаповских ищеек и с оружием в руках уйдет в лес… Все это будет свидетельством того, что чешский народ понимает знамение эпохи…»[111]
