Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №10 за 1994 год
Первое заокеанское плаванье — первое признание американского флага. С будущими союзниками — французской эскадрой Джонс встречается вечером после захода солнца. Взаимные приветствия обходятся без салюта. Но именно это его и не устроило. На следующий день с восходом солнца Джонс снимается с якоря и снова проходит перед строем французских кораблей. На этот раз он удовлетворен. Первый салют американскому флагу состоялся.
Годы войны за независимость становятся звездными годами морской славы Джона Поля Джонса, французское правительство медлило с началом военных действий, но Джонс ждать не мог. Война была в разгаре, и он считал, что все ее «прелести» Англия должна ощутить «на своей шкуре». В апреле 1778 года на свой страх и риск Джонс покидает Брест. Воспользовавшись густым туманом, «Рейнджер» снимается с якоря и скрытно выходит из гавани. Район его действий обширен — Атлантика, Ла-Манш, Северное и Ирландское моря. Воюет Джонс умело и дерзко. Захватывает и сжигает британские суда, высаживает десанты, штурмует и разоряет прибрежные замки. Шотландия в панике. Британские адмиралы клянутся поймать и повесить «пирата-янки». Но Джонс неуловим...
Шел четвертый год войны. Уже не первый месяц крейсеровала союзная эскадра в Северном море. Свой флаг Джонс держал на небольшом трофейном фрегате со странным названием «Добряк Ричард». Это присвоенное самим Джонсом имя означало не что иное, как литературный псевдоним Б.Франклина. «Для меня, — писал П.Джонс, — то была единственная возможность отблагодарить великого и прекрасного человека за огромную честь быть его другом».
В один из сентябрьских вечеров недалеко от мыса Фламбург союзники встретили крупный британский конвой. Кроме «Добряка Ричарда», с Джонсом в то время было всего два корабля — небольшой американский фрегат и французский корвет. Силы были явно неравные, но отступать Джонс не привык. Перед «Ричардом» оказался новейший 50-пушечный английский фрегат. Первый обмен залпами не принес ничего хорошего. Из строя были выведены все 18-фунтовые пушки. Теперь противник мог приблизиться на безопасное для себя расстояние и вести убойный огонь на поражение. Иного выхода, как идти на абордаж, у Джонса не было.
Так начался знаменитый бой, вошедший в историю парусного флота как один из самых яростных и ожесточенных. Еще до того, как «Ричарду» удалось сцепиться со своим противником, он был превращен в решето. Его борта буквально светились насквозь. «Эй, на «Ричарде». Сдавайтесь!» — «Я еще не начал драться!» — был ответ Джонса, и рукопашная схватка вспыхнула с новой силой. Командир английского фрегата был храбрым моряком, но не столь неукротимым, как Джонс. Далеко за полночь англичане спустили флаг. Едва Джонс успел перевести на захваченный фрегат свой экипаж, как «Добряк Ричард», с треском ломая абордажные крючья, ушел под воду.
Нет, не зря король Франции жалует отважному моряку орден и золотую шпагу. Конгресс США чеканит в его честь медаль. Фенимор Купер, А.Дюма-отец, Киплинг делают его героем своих произведений. Слава Поля Джонса гремит на весь мир.
Знают о нем хорошо и в России. Надо сказать, что к тому времени обстановка здесь складывалась сложная. На Балтике и на Черном море было неспокойно — вот-вот должна была начаться война. И не одна, а сразу две — с Турцией и со Швецией.
Тогда-то Екатерина II и решает пригласить Джона Поля Джонса на русскую службу.
Ответ Джонса был краток: «Я согласен, я в пути». И вот он в центре штормующей Балтики на небольшом рыбачьем боте. «Мое путешествие все приняли как своего рода чудо, на которое до сих пор никто не решался, кроме как на больших судах», — писал впоследствии Джонс. Из Ревеля в Петербург он добирается «сухим путем».
К вечеру 23 апреля Джонс уже в столице, а еще через день приглашен ко двору. Прием состоялся в царскосельском дворце. Из кабинета царицы командор флота США вышел контр-адмиралом российского флота. «Императрица приняла меня с самыми лестными почестями, большими, чем, вероятно, может похвастаться какой-либо другой иностранец, поступающий на русскую службу», — сообщал Джонс своему другу генералу П.Лафайету. Встречаться с Екатериной II Джонсу привелось не раз. «Ее величество часто разговаривала со мной о Соединенных Штатах, она убеждена, что американская революция не может не породить другие и не оказать влияние на каждое правительство». Кстати, именно Джонс первый привез в Россию уже принятую, но еще не вступившую в силу конституцию США. «Я имел честь представить ее И. в-ву экземпляр новейшей федеральной конституции Соединенных Штатов, подписанный секретарем Конгресса».
Что побудило американского моряка столь активно откликнуться на приглашение русской императрицы? Честолюбие? Жажда новых ощущений? Конечно, не без того. Но главное, что двигало им, — это идея широкого международного сотрудничества двух великих держав — России и США. Об этом убедительно говорят многочисленные проекты и планы Джонса. «Я упомянул о вооруженном нейтралитете (В достижении победы США в войне за независимость немаловажную роль сыграла позиция России, по инициативе которой многие европейские государства объявили «вооруженный нейтралитет», направленный против Англии.), которому так достойно покровительствовала ее величество, и уверен, как только Америка построит несколько военных кораблей, для вступления Соединенных Штатов в это прославленное сообщество не будет никаких препятствий».
Особенно его интересует сотрудничество с Россией в Средиземном море. Алжирские пираты постоянно нападают на американские торговые суда. «Если бы Средиземное море не было закрыто для американского флага, можно было бы поставлять многие виды товаров для русского флота». Предложение Джонса вполне логично. «Поскольку алжирское регентство находится под властью Турции и алжирцы помогают туркам в нынешней войне против нас. (России. — Ю.К.), то не следует ли предложить Соединенным Штатам выступить совместно с ее в-вом против турок и алжирцев в Средиземном море?»
Российская столица поражает американского моряка своей роскошью, гостеприимством и щедростью. Обеды, балы, ужины — почти каждый день. Однако далеко не всем приезд Джонса пришелся по душе. Служившие в то время в Балтийском флоте английские офицеры заявили, что не желают подчиняться Джонсу как заклятому врагу англичан. Закрыли свои лавки в Петербурге и английские купцы. Пожалуй, единственным англичанином, который придерживался иной позиции, был командующий Балтийским флотом адмирал Самуил Грейг, шотландец по происхождению. Естественно, в войне против США он участия не принимал. Когда к Грейгу явилась делегация английских офицеров, он принял их с негодованием. «Немедленно возвращайтесь к своим обязанностям. Офицерам подобает вести себя по-мужски, а не как школярам. Либо честно служите, либо подавайте в отставку, но помните, если об этом узнает императрица, плохо будет всем». Нрав императрицы старый адмирал знал хорошо. Когда Екатерина II узнала о недовольстве английских офицеров, она возмутилась. «Я проявила к этим нищим столько щедрости, а они позволяют себе осуждать мое отношение к человеку, который является моим гостем». Царский гнев — штука серьезная. Не прошло и нескольких дней, как многие англичане вынуждены были покинуть Россию. Но прощать Джонсу очередную пощечину, впрочем, как и все прошлые, они не собирались. Пройдет время, и Британия найдет, как отомстить за все ненавистному «пирату-янки».
Ну а пока... Пока шла война, и надо было спешить. 7 мая 1788 года Джонс выезжает в Херсон. Там в своей ставке его ждет светлейший князь Г.А.Потемкин. Путь до Херсона не близок — более 2000 километров. Для путешествия адмиралу выделили тарантас, один из тех, которыми пользовались царские курьеры и офицеры свиты. Лошадей меняли вне очереди и без задержки. «Пошел! Гони!» стали первыми русскими словами адмирала. На третий день пути Джонс отказывается от казенного комфорта и пересаживается в седло. Тарантасом он теперь пользуется только ночью как «спальным вагоном». Все путешествие заняло 12 дней, из них — 10 в седле. Что и говорить, даже для профессионального кавалериста это было трудное испытание. Выручила природная выносливость и, очевидно, недолгий опыт фермерства в Виргинии. «Остановок свыше часа было всего четыре: в Москве — для осмотра Кремля и обеда с генерал-губернатором — на 4 часа; в Туле — для знакомства с оружейными заводами и покупки сувенирного оружия — на 3 часа; в Курске — для ремонта тарантаса и в Екатеринославле», — вспоминает Джонс.
Главной целью компании 1788 года на юге России был Очаков — «южный естественный Кронштадт», как называла его Екатерина II. Сухопутными войсками командовал А.В.Суворов. Главную силу на море под Очаковом составляла эскадра П.Джонса: два линейных корабля «Владимир» и «Александр», 4 фрегата и 8 более мелких судов. Вместе с гребной флотилией, которой командовал состоявший на русской службе немецкий принц Нассау Зиген, она должна была обеспечить блокаду крепости с моря. Первое, что сделал Джонс, — это встретился с Суворовым. Еще до того, как поднять свой флаг на «Владимире», он прибыл в его штаб-квартиру на Кинбурнской косе.
