Владимир Губарев - Виталий Гинзбург, Игорь Тамм
– Если мы намерены строить Великую Россию, не собираемся превращать ее в сырьевой придаток Запада, то это нужно делать! – считает академик Геннадий Месяц. Его мнение очень ясное, и он высказывает его, не обращая внимания на конъюнктурные веяния власти.
Будь тогда на общем собрании, не сомневаюсь, В. Л. поддержал бы коллегу и нового директора ФИАНа, за которого он голосовал, что во многом и определило судьбу института.
– В последние годы мы делали все возможное, чтобы не погубить Академию наук, – продолжал Месяц. – С середины 90-х годов на российскую Академию наук ведется тотальное наступление, вводятся всевозможные налоги, чинятся разные препятствия, шельмуются ученые. Московские олигархи делают все возможное, чтобы отнять у академии здания, захватить земли, где располагаются научные учреждения. Собственность академии – это лакомый кусок для приватизации. Атака ведется на академию, а по сути дела – на государство, и это следует понимать чиновникам, которые зачастую тайно от научной общественность готовят свои «реформы», истинная цель которых – погубить академию. Нынешние сообщения о высокой зарплате – это еще одна уловка с целью усыпить нашу бдительность, а по сути – вновь обмануть нас…
Наука России находится в глубоком кризисе. В этом сомнений нет.
Понятно, что больной ребенок нуждается в лечении, и чем опаснее его болезнь, тем быстрее это нужно делать. Сегодня речь уже идет о хирургическом вмешательстве.
Но скальпель оказался в руках чиновника.
Казалось бы, прежде чем начинать лечение, нужно внимательно изучить «историю болезни», понять, как и почему она возникла, а уже затем принимать необходимые решения.
Однако наш чиновник всегда поступает по-иному. Его главный принцип: перенести в нашу действительность то, что делается в Америке или Европе, мол, именно там и «находится все лучшее, все рыночное». Трагические последствия такого подхода во время реформ в экономике, в приватизации, в создании государственных систем, естественно, никому и ничему научить не мог, так как сами «реформаторы» всегда оказывались в выигрыше – ведь все, что они затевали, служило благу очень узкого круга людей, куда они и входили.
Кстати, первые атаки на Академию наук начались после одного из общих собраний, где проходили выборы. На них были широко представлены очень многие из тех, кто начинал экономические реформы в России, и никто из них (ни один!) избран не был! Это был грандиозный провал, потому что ученые академии показали, насколько реформаторы далеки от подлинной науки…
Нечто подобное случалось и в сталинские времена. Тогда академия не всегда следовала указаниям вождя – не избирались те, кого он рекомендовал. Казалось бы, «вождь всех времен и народов» мог бы обрушить на академию весь свой гнев, но он понимал, что в этом случае проиграет, так как без настоящей науки развитие страны невозможно. Он внимательно следил за всем, что происходит в академии, и иллюзию «свободы», которой не было в стране, для ученых он все-таки оставил.
Нынешняя власть оказалась менее мудрой: ведь воевать с академией – это уничтожать собственное будущее!
Но слепому трудно стать зрячим, а глухому не суждено слушать весной трели соловья…
Что же предлагается сделать с нашей наукой?
По плану чиновников следует оставить около 200 научных лабораторий и центров, то есть сократить число исследовательских учреждений приблизительно в десять раз. Вероятнее всего, эти лаборатории будут работать рядом с вузовскими центрами, а подчас и входить в них. Вместе с фундаментальными исследованиями в них будут проводиться и прикладные. В общем, принцип нового выстраивания науки напоминает Силиконовую долину в Америке или «Центры программирования» в Индии.
Спору нет, примеры, к которым так часто обращаются чиновники и политики, хороши! Силиконовая долина дала и дает миру компьютерные и электронные технологии, а центр в Бангалоре обеспечивает крупнейшие фирмы математическими программами. Однако следует помнить, что именно фундаментальным исследованиям, проводившимися учеными многих стран, в том числе и нашими, обязаны эти процветающие «долины» и «центры» своим существованием и успехом.
Может быть, реформирование науки следует начинать с другого конца?! И прежде всего оценить то, что происходило в ней в последние десятилетия?
Он обязательно читал подаренные ему книги.
Есть одна иллюзия, от которой необходимо избавиться сразу же и навсегда. Создается впечатление, что в минувшие годы наша наука разрасталась, мол, появилось множество новых институтов и фондов, которые «обеспечивают вход России в рынок». К сожалению, подобного рода научных учреждений действительно много: они вырастали будто грибы после летнего дождя стремительно, особенно после смены правительства. Бывшие государственные чиновники становились президентами новых фондов, председателями правлений фирм и ассоциаций, причем достаточно богатых, так как высшие чиновники всегда заботились о своем будущем и, используя свое положение, перечисляли бюджетные деньги в эти новые организации. После этого они не боялись ни увольнений, ни сокращений, ни реформ. Они старались приобрести и разные звания. Так как пробиться в ряды настоящей академии им трудно, то они создавали другие «академии» – в России их число приблизилось к двум сотням, и нынче только очень ленивый бизнесмен или чиновник не обзавелся званием. И не важно, что оно не имеет никакого отношения к подлинной науке, главное – представляться ученым: в России эта профессия все еще считается престижной. Не прибыльной, но престижной.
Парадоксальная ситуация складывается в России: правительство год от года тратит денег на науку и образование меньше, чем в других странах, а требует от своей науки и ученых больше! Можно сколь угодно витиевато говорить о реформах, но классическое крылатое выражение о том, что «сколько ни произноси "халва-халва", во рту слаще не станет», и в этом случае полностью оправдывает себя.
Есть ли выход из такой безысходности?
Спасение отечественной науки сегодня, пожалуй, самая главная задача общества. Если мы этого не сделаем, то России вскоре уже нечем будет гордиться… «Великая культура», «великая наука» – такие слова звучат гордо, возвышенно. А разве можно сказать, к примеру, «великая нефть»?!
Только сами ученые способны и вынести науку из кризиса, и возродиться вместе с ней. Им просто нужно помогать, а не заставлять делать то, к чему у них не лежит душа.
Точка зрения В. Л. Гинзбурга лаконична и ясна, а потому верна и мудра: «Оставьте науку в покое, мы сами разберемся, что с ней делать!»
И как бы в продолжение этой мысли приведу тост, который прозвучал во время встречи в клубе «Монолит», где мы отмечали присуждение Нобелевской премии Виталию Лазаревичу.
Второй раз здесь собирались руководители Академии наук, некоторые, наиболее близкие к нашей науке политики и журналисты. Впервые мы чествовали здесь академика Ж. И. Алферова, а теперь и В. Л. Гинзбурга.
Звучало много тостов, каждый из нас старался показать, что присуждение премии Виталию Лазаревичу – это событие выдающееся в науке России и отблески его сверкают на всей академии.
Эту мысль особо подчеркнул Юрий Сергеевич Осипов, президент РАН. Он сказал:
– Мы иногда спорим с Виталием Лазаревичем, иногда не согласны с его взглядами, но всегда прислушиваемся и учитываем их, потому что для академика Гинзбурга нет и не может быть ничего выше, чем наука!
Мне показалось, что В. Л. понравился тост президента. И вскоре, нарушив заведенный порядок, он взял слово вне очереди, что сказать самое важное для него:
– Наука – это смысл жизни, все лучшее собрано в ней, а потому мы все так верно ей служим!
Тост Гинзбурга за науку был поддержан единодушно, потому что в наше время науке, к сожалению, уделяется слишком мало внимания, а потому так ценны суждения великого физика.
И тут впору привести некоторые высказывания Виталия Лазаревича о науке. Мне кажется, они характеризуют его гораздо больше, чем многочисленные здравицы в его честь.
Итак, В. Л. Гинзбург о самом любимом и значимом в его жизни:
«Работа, наука были для нас всем – отдушиной, и даже наркотиком. Признаюсь, что длительное время был согласен с этим диагнозом. Но сейчас понял, что это правда, но далеко не вся правда. В самом деле, несмотря на все недостатки жизни, в сегодняшней России мы можем ездить на конференции и вообще свободно общаться с коллегами во всем мире, цензура отсутствует, мы, в общем, свободные люди. Прежде всего энтузиазма у большинства нет. Объясняется это резким уменьшением финансирования науки и изменением отношения к ней в стране. В СССР физики были в почете. Занятия физикой (в отличие от занятий подлинно научной биологией) было престижно. Сейчас же ученый в России в среднем обеспечен значительно хуже секретарши в какой-либо фирме, а научная деятельность не престижна. Поэтому многие ученые уезжают за границу или уходят в бизнес и т. п. Даже на людях, горячо любящих науку, такая ситуация сказывается…
