Алексей Олейников - Турецкий фронт России. 1914–1917
19 февраля в 9 часов 51 минуту «Корнуоллис», «Трайэмф», «Вендженс», «Сюффрен», «Буве» и «Инфлексибл», к которым затем присоединился «Альбион», начали бомбардировку фортов, находившихся у входа в пролив. Стрельба велась кораблями с дистанции 7-11 тысяч метров, стоя на якоре. В полдень гидросамолет-корректировщик сообщил, что все орудия на Кум-Кале, Седд-эль-Бар и Оркание целы, несмотря на то, что донесения корабельных наблюдателей отмечали успешность стрельбы.
После полудня обстрел осуществлялся кораблями уже на ходу. В 14 часов корабли подошли ближе, и вскоре внешние форты на обоих берегах окутались клубами пыли и дыма, причем с кораблей казалось, что они превращены в развалины. «Сюффрен» обстреливал Оркание сначала с расстояния в 7 тысяч метров, а позже вместе с «Вендженсом», «Буве» и «Инфлексиблом» – с 5 тысяч метров. К 15 часам 50 минутам казалось, что форты разрушены.
Но, когда «Вендженс» подошел ближе, Кум-Кале и Хеллес ожили, к ним присоединились Седд-эль-Бар, а затем Оркание. Реально было выведено из действия лишь одно 280-мм орудие в Кум-Кале[75], а в форте Оркание снаряд попал в дуло орудия, выведя последнее из строя. «Вендженс» оказался в эпицентре огня турок. Союзные линкоры вновь в течение часа методично расстреливают вражеские укрепления.
Только в 17 часов 15 минут турецкие форты, кроме Оркание, замолчали – создавалось впечатление, что это результат работы флота. Корабли вели огонь до 17 часов 30 минут, после чего бой был прерван в связи с наступлением темноты и, соответственно, невозможностью корректировать стрельбу. Реальный эффект дня был невелик – союзники не учли того факта, что причиненные разрушения возможно исправлять, а людей на время бомбардировок – отправлять в укрытия.
Фактически первый день шестичасовой бомбардировки был безрезультатным – огневое сопротивление фортов не было сломлено. Линкорами было выпущено до полутора сотен снарядов 12-дюймового калибра. Продолжать бомбардировку фортов в последующие дни не представлялось возможным из-за неблагоприятной погоды.
25 февраля операция была продолжена. Задача дня состояла в окончательном разрушении наружных фортов и тралении входа в Пролив.
В 10 часов «Куин Элизабет», «Агамемнон», «Вендженс», «Корнуоллис», «Иррезистебл» и 3 французских корабля открыли огонь. В этот день на «Куин Элизабет» не было 381-мм фугасных снарядов, и его огонь был сравнительно малодейственен, хотя он казался очень внушительным. Воздушная разведка и корректировка огня по причине сильного ветра отсутствовали[76]. Но к 15 часам, после нескольких часов редкого огня (выпущено по фортам около 200 снарядов), батареи, прикрывавшие вход (и фактически самые слабые в системе обороны), были приведены к молчанию, все орудия в двух важнейших укреплениях были на время выведены из строя, произведено много разрушений. На действиях турецких фортов сказывалось наличие «мертвых пространств» в секторах обстрела, чем маневрирующие корабли союзников успешно пользовались.
Первая часть операции прошла успешно, но она была самой легкой, так как кораблям союзников еще не пришлось столкнуться с минной опасностью – корабли пока не входили в узость.
Были повреждения и на кораблях союзников: «Агамемнон» получил 9 попаданий и потерял 3 человека убитыми и 9 человек ранеными, «Голуа» также получил попадания и имел 9 человек убитых и много раненых.
К концу дня корабли подошли к фортам на 2800 метров, естественно, что с этой дистанции ни один снаряд не пропадал даром. По свидетельству офицера-очевидца[77], почти все орудия фортов были временно выведены из действия, а около трети из них – навсегда. Форты не подавали признаков жизни. Тральщики приступили к тралению мин у входа в пролив.
Итак, в итоге удалось подавить большинство ближайших неприятельских батарей и начать тральные действия.
26 февраля штурм возобновился. Линейные корабли «Трайэмф», «Альбион» и «Маджестик» (последний только что вошел в состав эскадры С. Кардена) вошли по протраленному фарватеру в пролив и вступили в бой с промежуточными укреплениями (группа фортов Дарданос, защищавшая огнем своих батарей минные поля внутри Пролива, а также полевые батареи), прикрывая своим огнем работу тральщиков. Миноносцы также приняли участие в обстреле полевых батарей на северном берегу.
После боя, длившегося с 8 до 15 часов, «Маджестик» и «Альбион», обстреливавшие Дарданос, попали под огонь полевой тяжелой артиллерии, стрелявшей с близкой дистанции, месторасположение которой определить не удалось (как выяснилось позднее, это были 152– и 210-мм германские гаубицы 8-го пешего артиллерийского полка, установленные по распоряжению полковника Верле на высотах между Эренкиой и Халиль-Эли и стрелявшие с закрытых позиций у железной дороги). Эти полевые батареи заставили союзников прекратить операцию, и корабли в 16 часов отошли, причем «Маджестик» получил попадание ниже ватерлинии.
День 26 февраля был знаменателен и тем, что впервые были применены десантные подразделения. Будучи высажены с кораблей на европейский и азиатский берега, они уничтожили несколько орудий в передовых фортах. Следует отметить, что из 6 тяжелых орудий форта Седд-эль-Бар четыре совершенно не пострадали после всех бомбардировок и были выведены из строя только одной из десантных групп. Характерно, что Кум-Кале и Седд-эль-Бар были захвачены именно десантниками, благополучно пережив неделю артиллерийского штурма.
В последние числа февраля погода опять воспрепятствовала проведению операции.
1 марта, несмотря на шторм, «Иррезистебл», «Альбион», «Маджестик», «Оушен» и «Трайэмф» снова вступили в бой с подвижными орудиями и гаубицами на промежуточных укреплениях. Корабли стали получать попадания и, хотя не пострадали серьезно, но и их огонь был малодейственен против рассредоточенных и хорошо замаскированных орудий на берегу. Причем полевая мобильная артиллерия турок, оставаясь в полной безнаказанности, не позволяла кораблям встать на якорь.
По турецким данным, полевые батареи несли самые незначительные потери в личном составе. Летчики с «Арк Ройал» сообщали, что число огневых позиций противника быстро растет.
Ночью тральщики, только что подошедшие к внешней линии мин, были освещены турецким прожектором и интенсивно обстреляны. На помощь к ним подошли эскадренные миноносцы и крейсер «Аметист». Было очевидно, что траление сопряжено с исключительными трудностями. На тральных работах сказывались сильное течение в проливе, артиллерийский огонь и даже стрельба турецкой пехоты (последняя была весьма действенна в узкостях Дарданелл). В форту Кум-Кале опять высаживается десантная партия. Характерно, что турецко-германские гарнизоны в основном беспрепятственно уходили, впоследствии вновь возвращаясь на позиции.
2 марта, несмотря на штормовую погоду, операции внутри пролива были возобновлены. Активный отряд линкоров был усилен британскими кораблями «Канопус», «Суифтшер», «Принц Джордж» и французским линейным кораблем «Шарлемань». Корабли открыли огонь только в 14 часов 20 минут, и результаты вновь были незначительны. В ответ «Канопус» получил 3 попадания, большинство других кораблей также имело попадания, хотя потери на всех кораблях свелись к одному раненому. Когда ночью тральщики снова попытались протралить пролив, они были отбиты сильным и метким огнем противника.
3 марта стояла штормовая погода, и никаких операций, за исключением траления бухты Морто, не предпринималось.
Следует отметить эффективность турецких гаубичных батарей, развернутых на обоих берегах пролива, высокомобильных и трудноопределяемых. В условиях затрудненности воздушной разведки союзников (вследствие погоды) и неналаженности береговой разведки именно они, а не стационарные батареи на фортах причинили больше всего неприятностей союзникам. И именно они поддерживали высокий темп огня в февральско-мартовских боях. Причем главную задачу – препятствовать тралению в проливе (а это наиболее опасное для турок мероприятие) – оттоманские силы выполнили. Применяют турки также орудия для постановки дымовых завес и боевые прожектора.
4 марта в Кум-Кале было высажено 150 человек для окончательного уничтожения форта, но с наступлением ночи им пришлось уйти, потеряв 17 человек убитыми, 24 человека ранеными и 3 человека пропавшими без вести. Не имела успеха и высадка на европейский берег – потери составили 3 человека убитыми и 1 человек раненым.
5 марта началась атака внутренних береговых укреплений пролива. «Куин Элизабет» занял позицию с западной стороны полуострова Галлиполи и, находясь на якоре, открыл через него огонь по сильным батареям форта Гамидие с их двумя 356-мм и семью 240-мм орудиями. Дистанция была 12,5 тысячи метров. «Безумие и напрасная трата времени, – замечает старший помощник командира «Инфлексибла». – Корабль получил приказ только в 11 ч. Затем он должен был еще выйти на позицию, так что самая светлая часть дня была потеряна, прежде чем он открыл огонь»[78]. Корректирование велось весьма неудачно как кораблями, так и гидросамолетами: самолеты понесли потери, а попытка использовать старые линейные корабли, поставленные для наблюдения в проливе, также окончилась неудачей. Кроме того, мобильные турецкие батареи открыли меткий огонь по «Куин Элизабет», который, получив в короткое время 18 попаданий, вынужден был отойти за пределы досягаемости полевых батарей. Единственным результатом бомбардировки было разрушение турецкой казармы вблизи одного из главных фортов (Гамидие 2).
