Юрий Игрицкий - Россия и современный мир № 1 / 2010
Таким образом, в целом, если ориентироваться на материалы интервью, можно говорить о неком сложившемся внутреннем мотивационном балансе у женщин-руководителей, где ведущая роль самими женщинами отдается собственно профессиональным мотивам, а второстепенные позиции – инструментальным. Перевес инструментальных мотивов над профессиональными, или наоборот, у представителей власти вполне возможен. Однако это может быть следствием ситуационных воздействий, а не базовым элементом мотивационной структуры женщины-руководителя. Скажем, в условиях кризиса нельзя исключить, что для некоторых женщин резко упадет мотивирующая роль профессионального интереса и возрастет роль инструментальной составляющей.
Барьеры на пути продвижения женщин во властьАнализируя препятствия на пути продвижения женщин во власть, российские исследователи делают упор на сохранении культурных и гендерных стереотипов в обществе и социально-психологических ограничителях, свойственных самим женщинам и мешающих им делать карьеру. Насколько сложившиеся представления соответствуют реальным практикам? Что по этому поводу думают сами женщины? Хотят ли они занимать во власти самые высокие позиции?
Проведенный нами анализ позволяет говорить о том, что выявленные в более ранних исследованиях, в том числе в наших собственных, представления о том, что именно провоцирует закрытость властных структур для женщин-руководителей, должны быть, с одной стороны, расширены, с другой – переосмыслены под влиянием перемен, происходящих в структурах современной российской власти. Барьеры попадания во власть могут как различаться, так и совпадать, если речь идет о двух уровнях власти: представительной и исполнительной.
Законодательная власть . Если следовать материалам интервью, в России наиболее серьезными препятствиями для женщин при избрании в органы региональной законодательной власти являются:
– высокий уровень конкуренции;
– слабое представительство женщин в бизнес-элите региона;
– несформированность каналов продвижения женщин в законодательную власть;
– социокультурные стереотипы электорального поведения избирателей;
– слабая активность самих женщин.
Самым серьезным барьером для продвижения женщин в законодательную власть областного уровня, по мнению женщин-депутатов и экспертов, является конкуренция со стороны мужчин, занятых бизнесом и располагающих серьезными финансовыми ресурсами. Вот что по этому поводу думает одна из наших респонденток, работающая в аппарате регионального парламента: «Следует понимать, что Законодательное собрание – это конкурентная среда, клуб влиятельных людей. Здесь решаются многие вопросы помимо законодательных. Совершаются сделки, рождаются взаимно интересные бизнес-проекты. Более слабых игроков сюда не пустят, они просто никому не интересны». Обоснованность подобной позиции подтверждается тем, что в 2000-е годы социальный состав законодательных собраний в России существенно изменился: их покинули представители социальной сферы (врачи, учителя, социальные работники), а их места заняли представители бизнеса, составляющие на сегодняшний день от 65 до 85 % депутатов. Складывается ситуация, при которой законодательная власть отражает структуру бизнес-элиты региона. А из этого следует, что пока женщины не станут значимыми экономическими акторами регионального уровня, продвинуться в областную законодательную власть им будет достаточно трудно. Это мнение разделяет тамбовский эксперт В. Пеньков: «Зная структуру малого и среднего бизнеса, могу сказать, что пока не будет активного прихода женщин в бизнес, у них не появится рычагов политического влияния. Спонтанного прихода женщин в политику вряд ли стоит ожидать».
Вместе с тем сдвиги уже происходят: женщины присутствуют и в бизнесе, и в политике, правда, пока в небольших городах, где уровень конкуренции невысок. Распространится ли этот процесс в перспективе на областные столицы, а вслед за ними и на региональные парламенты, покажет время: «Мне кажется, что сегодня процесс вхождения женщин в бизнес и власть уже начался. Возьмем председателей и заместителей городских советов. Среди председателей районных советов женщин появилось достаточно много, однако их статус невелик. Их туда пустили только потому, что это неконкурентная ниша для мужчин», – убежден профессор Тамбовского государственного университета Д. Сельцер.
Не менее важным фактором для России выступает сниженная политическая активность самих женщин, на чем настаивает Н. Баяндина, руководитель департамента взаимодействия со СМИ Законодательного собрания Пермского края: «Женщины сами не проявляют должной активности. Нет заметных активных женщин в регионе. Пермский край – промышленный регион, во главе всех важных предприятий всегда были мужчины. С появлением бизнеса эта традиция стала постепенно размываться, но все равно сильна. Женщины еще не показали и не доказали элите, что они могут быть достойными игроками, в том числе в политике».
Сниженное представительство женщин в областной законодательной власти нередко объясняется гендерными стереотипами избирателей, в том числе женщин, которые не готовы голосовать за женщин-политиков. Нежелание допускать женщин во власть со стороны электората некоторые из экспертов склонны интерпретировать завистью к чужим успехам и ментальными ограничениями женщин-избирательниц.
Серьезным препятствием на пути продвижения женщин в политику и власть является ограниченность каналов рекрутирования в законодательную власть. До сих пор не работают партийные каналы, хотя сами партии, и особенно «партия власти» «Единая Россия», претендуют на статус «элитных инкубаторов». Слабым остается такой канал, как общественные организации. Не сформировался механизм привлечения в законодательную власть региона женщин, имеющих опыт работы в городской думе. Почему так происходит? По мнению респонденток, партии и общественные движения пока не занимаются выращиванием женщин-лидеров. «Свою задачу выращивания лидеров и продвижение их во власть женские общественные объединения не выполняют. Я не вижу у них такой цели. У нас в 1990-е годы были слышимые организации, они занимались на местном уровне решением социальных проблем. Но задач “выращивания” своих лидеров перед собой не ставили. “Выращивание” женского движения – это очень серьезная проблема, у нас нет молодых лидеров», – считает Т. Марголина, уполномоченный по правам человека в Пермском крае. Аналогичные оценки звучат в адрес политических партий. Участники исследования отмечают, что женщины привлекаются партиями, как правило, на этапе проведения предвыборной кампании, но потом по неизвестным причинам в финал гонки не попадают.
Можно предположить, что со временем партийные и общественные организации начнут выполнять функцию социальных лифтов. Тем более, что уже сегодня есть случаи продвижения во власть при поддержке партий. «Партийный ресурс становится все более значимым, поэтому многие женщины вступают сегодня в партии. Легче всего женщине продвинуться в рамках демократической партии. В ЕР или ЛДПР другие принципы, хотя у них сегодня больше женщин избрано в Государственную думу. Женщинам в партии непросто. Например, у нас в Перми у истоков создания ЕР была одна активная женщина, но руководство партии ее сейчас постепенно задвигает», – говорит одна из респонденток. Некоторые участницы исследования не скрывают, что для них работа в партийных структурах может стать «запасным аэродромом» в случае провала на выборах.
В будущем, чтобы партии стали более открытыми для женщин, необходимо более жестко регулировать их деятельность, утверждают некоторые эксперты. «Надо создавать жесткие законодательные условия для политических партий, которые могли бы стать реальным механизмом. Ведь когда происходит формирование первой десятки списка кандидатов от партии, женщины практически не бывают представлены. Движение в партию бизнеса сметает на своем пути женщин, впрочем, как и мужчин из бюджетной сферы, которые не обладают нужными ресурсами. Требуется формулировка более четких условий попадания женщин во власть», – убеждена цитировавшаяся выше Т. Марголина. Однако следует признать, что в условиях России вторжение государства в деятельность партий и некоммерческих организаций уже сегодня превратилось в серьезную проблему. А, следовательно, дополнительное регулирование их деятельности вряд ли может рассматриваться как рецепт для вовлечения женщин в общественно-политическую жизнь.
О необходимости принятия законодательства, обеспечивающего равный доступ мужчин и женщин к выборным должностям, говорили и другие участники исследования. Но при этом у респондентов не сложилось общее представление о мерах, которые могли бы быть приняты. Опрошенные женщины-политики и эксперты в большинстве своем не являются сторонниками законодательного введения квот. Некоторые даже считают, что на практике эта мера может привести к ухудшению качественного состава Законодательного собрания. «Есть возможность увеличения женщин в партийных списках, но для этого не избежать квотирования. Это могут быть внутренние партийные директивы. Но при формальном квотировании качественный состав депутатов будет явно страдать. Поэтому я против…», – высказывает свое мнение один из экспертов-мужчин.
